Большие перемены - Веснина Елена. Страница 6

Она вернулась к кровати и взяла счастливый конверт.

— Что это? Готов смотреть и слушать, — послушно сказал Алеша.

— Нет, подожди! Закрой глаза! — потребовала Маша.

— Зачем? Я уже видел, что какой-то конвертик…

— Нет, ты закрой! Алеша подчинился.

— Раз, два, три! — сказала Маша и положила Алеше в руку письмо так, чтобы он сразу увидел написанное.

— Открывай глаза! — скомандовала Маша.

— Что это? Не понял! — спросил Алеша, пробежав глазами текст.

— Как это не понял? Меня зовут учиться! — просияла Маша.

— В институте? — наконец стал понимать Алеша.

— Да, да! Ты прочитай!

Алеша еще раз озабоченно прочитал вызов в институт. Он опустил бумагу и замолчал.

— Ты не рад? — тихо спросила Маша.

— А как же наша свадьба? Отменяется?

— Почему отменяется? Лешка! Разве учеба свадьбе может быть помехой? — удивилась Маша.

— Свадьбе — нет. Но совместной жизни — точно, — расстроенно сказал Алеша.

— Как это? — не поняла Маша.

— Очень просто, Машенька. Если ты уедешь учиться, нам с тобой сложно будет на расстоянии быть семьей. Невозможно вести… общее хозяйство. Невозможно жить вместе.

— Но почему? Разве ты не поедешь со мной?

— Вот так. Ты это говоришь, как само собой разумеющееся, — расстроился Алеша.

— А разве… — начала Маша и вдруг осеклась, слезы стали наворачиваться ей на глаза.

— Любимая! Ты не так меня поняла… — кинулся к ней Алексей. — Я же не против… Просто все очень неожиданно…

— Прости! Я думала сделать сюрприз, а получилось как снег на голову, — согласилась Маша.

— Я согласен с тобой попасть под любой, даже самый сильный снегопад, — улыбнулся Алеша.

Поцелуй рассеял все сомнения, которые были у Маши.

— Алеша! Послушай меня! Если ты не захочешь, я никуда не поеду. Ты для меня важнее всякой учебы.

— Машенька, жертв не нужно, — не согласился Алексей. — Но если честно, у меня в планах не было отъезда. Да и отца я сейчас оставлять не хотел бы.

— Алешенька, я думаю, что все образуется. Твой папа — мужественный человек. И мы вместе поможем ему справиться с временными трудностями.

— Маша, как бы я хотел сейчас тебя оградить от роли спасителя. Ты и так помогала нам не раз. И столько трудностей разрешила. А сейчас я должен отцу помочь сам.

— Хорошо. Как скажешь. Но я буду тебя морально поддерживать!

— Меня морально поддерживает твоя любовь, — признался Алеша. Он немного походил по комнате, раздумывая, и, наконец, принял решение:

— Хорошо! С отцом я поговорю. Он должен меня понять. В институт мы поедем с тобой вместе.

Маша даже захлопала в ладоши: —Ура!

— Я не могу допустить, чтобы ты ехала туда без меня.

— А я бы без тебя и не поехала. Ни за что! — заверила Алексея Маша.

— Прямо сейчас и позвоню, — решительно сказал Алеша. — Машенька, принеси мне телефон, пожалуйста.

Маша принесла ему телефон, Алеша набрал номер и сказал:

— Алло! Папа!

Отец ответил не сразу. Он сидел напротив початой бутылки с текилой, пьяный и несчастный. Язык его уже не слушался.

— А, это ты, Лешка… И что ты мне новенького можешь сообщить, сынок? Важный разговор? Ха, а мне сейчас не важно то, что для всех важно… Видишь, я почти стихо… стихоплет… ствую. Тьфу, еле выговорил. Вот так. Никаких важных разговоров. Отбой!

Самойлов положил трубку раз, потом второй раз, потом третий, наконец ему это удалось и он, удовлетворенный, потянулся к бутылке.

— Все в порядке? — спросила Маша.

— По-моему, не очень, — сообщил Алеша. — То есть наоборот.

— А что случилось?

— Не знаю, но мне нужно домой.

— Может быть, зайдем к нему вместе? — предложила Маша.

— Нет, Машенька, я сам.

— Хорошо.

— Не обижайся, но нашу с тобой поездку я с отцом хочу обсудить один на один.

— Как скажешь…

— Да, и еще одна важная вещь. Чуть не забыл, — обернулся Алеша уже на пороге.

— Я слушаю.

— Маша! Мы с Костей сегодня разговаривали… Мы решили, что если мы с ним окончательно помирились, будет правильно, если наши невесты тоже помирятся.

— Я и Катя?

— Да. Я же сказал. Ты и Катя. Ты против?

— Вообще-то… Ох и мастера же мы с тобой друг другу сюрпризы устраивать!

— Машенька, в чем дело? Ваши с Катей разногласия — в далеком прошлом. А в скором будущем мы все станем родней, — успокоил Машу Алеша.

— Да-да, я понимаю… — согласилась Маша, но тут же сама себе возразила: — Нет. Не понимаю. Мне эта идея не по вкусу.

— Почему? Мы договорились, что после подачи заявлений в ЗАГС мы соберемся все вчетвером, возможно, в ресторанчике…

— Так, может быть, нам и свадьбу на четверых справить? — иронично спросила Маша.

Алеша не заметил этой иронии:

— Почему бы и… Маша, я не понимаю.

Хорошо, тогда я объясню. Представь себе, как Катя себя будет чувствовать за одним столом, где будем и я, и ты. Твоя бывшая невеста и твоя настоящая невеста. Ты думаешь, это будет хорошо для всех? Правильно?

— Хорошо. Возможно, мы с Костей поторопились, — пошел на попятную Алеша. — Если ты пока не готова помириться с Катей, я не буду тебя торопить.

— Пожалуйста, не торопи, — попросила Маша. — Мне надо привыкнуть, что Катя со мной не соперничает.

— С тобой невозможно соперничать. Ты самая лучшая. И я тебя люблю. — Алеша поцеловал Машу.

— Алеша, ты хотел поговорить с отцом, — смущенно напомнила Маша.

— Обязательно. Я ненадолго. Встретимся в ЗАГСе! — и Алексей поспешил к отцу.

Следователь Буряк еще и еще раз перечитывал материалы из папки, которую ему дал Марукин. Они вызывали у него неподдельный интерес. Он решил кое-что для себя уточнить и вызвал Марукина в кабинет. Тот охотно явился.

— Действительно, очень интересно. Следы старых дел, которых, к сожалению, не было у меня на руках. Спасибо, Юрий Аркадьевич, — поблагодарил Марукина следователь.

— Рад быть полезным, Григорий Тимофеевич, — угодливо склонил голову Марукин.

— Я нашел здесь много интересных фактов об археологической экспедиции, пропавшей в наших краях в 1999 году.

— Да вы что? — притворно изумился Марукин.

— Да. Эта экспедиция была с самого начала для всех нас загадкой. Не санкционированная сверху, мы не знали, что в ней принимает участие профессор Московского университета…

— Этот, как его… Рыбин? — переспросил Марукин.

— Сомов, — поправил следователь. — Известнейшая, кстати сказать, личность. По его учебникам сейчас школьники обучаются.

— Значит, он не только учебники писал… — заметил Марукин.

— Не только, — согласился следователь. — И его гибель в девяносто девятом году как раз совпадает с белым пятном в биографии нашего смотрителя. Я ведь, Юрий Аркадьевич, на Михаила Родя целое досье собрал.

— Ну так что, колоть его будем? — радостно спросил Марукин.

— Будем, будем. Только мне непонятно: почему ты, имея на руках такие документы, притащил их ко мне в отдел? Неужели сам не захотел лишнюю звездочку на погонах заработать? — спросил следователь.

Марукин заглянул ему в глаза и заговорил преувеличенно бодро:

— А знаете что? Я понял, что очень хорошо работать в паре! С таким, как вы, профессионалом! Давайте я буду играть «злого следователя», а вы — доброго… Хотите, я его прямо сейчас расколю? А? Я из него всю душу вытряхну, вот увидите!

— Насчет души — не бери на себя слишком много. А допрашивать — пожалуйста.

— Значит, разрешите идти? — заторопился Марукин. — Иди. Только… Ответь мне все-таки на один вопрос. Почему тебя перевели к нам с понижением в звании?

— Да ладно… — отвел глаза Марукин. — Длинная история… Потом расскажу…

— И все-таки. У коллег не должно быть тайн друг от друга, — настаивал следователь.

— Это все злые языки… В общем, подсидели, — невнятно ответил Марукин и вышел из кабинета.

В комнате свиданий, разговаривая со смотрителем, Марукин невероятно изменился. Он стал уверенным и напористым.