Каникулы в коме - Бегбедер Фредерик. Страница 9

– ОТЛИЧНЫЙ СЫР! – вопит Лулу прямо в ушную раковину Марка.

– Да, – отвечает Марк, – мне бы сейчас не помешала веревка со скользящим узлом, таким же скользким, как этот сыр.

– ЧТО? ВЫ ЧТО-ТО СКАЗАЛИ? Не будем обманывать себя: Марк скоро напьется. Ночь меняет местами приоритеты. Важные вещи отступают на второй план, самые незначительные детали выпирают на передний. Взять, к примеру, телепрограммы, – внезапно осеняет Марка, – ведь это единственное, чему можно верить! Он не знает, в чем смысл жизни, что такое смерть и любовь, существует ли Бог, но уверен, что в среду вечером по TF1 покажут «Священную вечеринку». Телевизионные программы никогда его не предавали. Вот почему Марк ненавидит начало каждого нового сезона, когда каналы то и дело меняют сетку вещания. Страшные дни онтологической утряски.

– ФАБ! Лиз Тубон набрасывается на Фаба, как граф Дракула на грузовик с запасами прошедшей все проверки крови из Центра переливания.

– Как вы себя чувствуете? – спрашивает она.

– Гипнорготически. В фазе ионизации.

Фаб не чурается сильных мира сего. Недавно он даже внес номер Пале-Рояля в память своего телефона, но ему не улыбается, чтобы об этом узнали. Так что Фаб предпочел бы, чтобы госпожа Тубон не задерживалась надолго – даже в этом дурдоме техностабильной вселенной. Именно по этой причине он прибегает к старой как мир уловке, позволяющей поставить собеседника в неловкое положение: он целует Лиз только в одну щеку, а когда госпожа Тубон подставляет ему вторую, та упирается в пустоту. Метод действует безотказно, и вскоре Лиз отходит от их стола с кривой улыбкой на губах.

– Я и не знал, что ты с ней знаком! – говорит Марк.

– Everybody knows Lise! – подтверждает Ирэн, которая вот именно что с ней и не знакома. – Don't you think she looks scary without make-up? Ирэн все больше раздражает Марка. Он ненавидит эту манию выскочек – жонглировать именами знаменитостей – этакий «name-dropping»: «Вчера я была с Пьером у Ива, и – только представьте себе! – его факс сломался», «На днях я встретилась с Карелии у Инее, и мы посплетничали об Арьель…» Подтекст таков: к чему упоминать фамилии, ведь все мы – интимные друзья упомянутых лиц. Конгениальность парвеню… И тут Марка осеняет. Воспользовавшись передышкой – «Дегенераторы» отдыхают, – он подбрасывает дров в костер общения.

– Давайте поиграем в «Name-Forgetting»! Сотрапезники смотрят на Марка глазами, круглыми, как шарики рулетки в Монте-Карло (ну не сравнивать же, право, их глаза с бочонками лото, – это так cheap!).

– Это очень просто, – продолжает Марк. – Мы все по очереди называем какую-нибудь знаменитость и делаем вид, что забыли имя. Это намного прикольнее, вот увидите! Мы навяжем миру новую моду! Вчера вечером я убивал время во «Флоре» и видел там эту, ну, как ее? Да вы знаете, она играла в «Буме» Да, да, та самая, исполнительница главной роли… Никак не вспомню имя…

– Софи Марсо? – подсказывает Ирэн.

– Браво! Но имя не называем, иначе мы скатимся к «Name-Dropping», а тут мне с вами не тягаться. Ваша очередь.

– Well, – задумывается она, – помните того «голубого» кутюрье, you know, блондина с очень короткой стрижкой… Он еще шил платья Мадонне,you see? Жан-Поль…

– Без имен!

– Ну-у! Это тот самый кутюрье, который выпустил духи во флаконе в виде консервной банки… О'кей?

– Я думаю, все уже догадались, о ком идет речь. Итак, правила ясны. Играем в «Name-Forgetting»!

– Yo, – говорит Фаб, – вчера вечером я ужинал с двумя инопланетянами с русскими фамилиями из другой звездной системы … Ну, вы знаете, два брата фантаста…

– А я, – вопит Лулу, – часто хожу на дискотеки к этой толстой рыжей певице, которая открыла ночные клубы по всему миру… Как же ее зовут-то?

– Черт, имя вертится на языке! – восклицает Марк. – Кстати, а как зовут того лысого парня, который зачесывает волосы с затылка, когда ведет двадцатичасовые новости? Ну, помните, его еще оскорбила в прямом эфире одна актриса-клептоманка?

– А тот очкастый плагиатор, которого вышибли из Европейского банка? А тот разоритель предприятий, который покупал победы для своей футбольной команды?

– Не говоря уж о толстяке с базедовой болезнью… Ну как же, вы не можете не знать, он всегда одет с иголочки… Да он всем известен… турок из Смирны, то ли премьер-министр или что-то в этом роде…

– Конечно, тот, что живет с этим, ну, с таким старпером-ландцем, он еще все время так смешно моргает…

– Вот именно, он самый! Марк может гордиться собой: развеселить подобную компанию – да за это орден надо давать! Велики шансы на то, что придуманная им игра будет весьма популярна этой зимой в Париже. Ну уж никак не менее популярной, чем КС-КС («Кто С Кем Спит»), ее запустил в предыдущем сезоне Марк Ламброн, уроженец Лиона, блистательный писатель и желанный за любым столом сотрапезник.

Радостное оживление и супербеззаботность этих завсегдатаев светских салонов мало-помалу развеивают подозрительность Марка. Желания его утихают, смерть пугает не так сильно. Женский смех делает этот ужин почти приятным.

23.00

Теперь все хорошо. Марк Марронье икает, слюна капает на галстук в горошек. Жосс Дюмулен ставит вступление к «Whole lotta love» Led Zeppelin. Вечеринка набирает ход.

Над столом витает запах подмышек. Званый ужин, как и было предусмотрено, плавно перетекает в оргию. Душ из шампанского, ведерки для льда, надетые на головы вместо шляп, бронхопневмония в перспективе… Танцуют на столах. В этом году нимфомания – коллективна. Голые торсы, приоткрытые губы, дразнящие языки, лица, блестящие от пота.

Девушки – пресс-атташе – пьют «Алиготе» из Бургундии. Невоспитанные юнцы уткнулись носами в липкие стаканы. Хардиссоны продают своего младенца с торгов, Хельмут Бергер трясет головой, от Тунетты дела Пальмира воняет дерьмом, Гийом Кастель влюблен. Никто пока не вскрыл себе вены. Еще не допиты все ликеры, но метрдотели уже сдвигают столы, чтобы освободить танцпол. Скоро Жосс надолго выйдет на арену: Марк решает побеспокоить приятеля.

– Ты знаешь, ик, в чем разница, ик, между девушкой из XVI округа, ик, и проституткой из Сарсель?

– Послушай, у меня совсем нет времени, – вздыхает Жосс, сидящий на корточках перед проигрывателями, – он ищет, что бы поставить.

– Ну, ик, это же так просто: у той, что из XVI округа, – подлинные бриллианты и фальшивые оргазмы, у другой – наоборот.

– Очень смешно, Марронье. Извини, но сейчас я не могу с тобой потрепаться. Тут внезапно встревает ничего себе девица, прислонившаяся к кабинке диджея:

– Марронье? Я не ослышалась? Вы хотите сказать, что вы – ТОТ САМЫЙ Марк Марронье?

– Собственной персоной. С кем имею честь?

– Мое имя вам ничего не скажет…

Жосс выпихивает обоих из кабинки. Они этого даже не замечают и приземляются на двух табуретах в углу бара. Девушка не красавица. Она продолжает:

– Я читаю все ваши статьи. Вы – мой идол. Внезапно – удивительное дело – Марк понимает, что она вовсе не дурнушка. На ней костюм деловой женщины, какие обычно носят пресс-атташе. Она широколицая, черты почти мужские, словно нарисованы Жан-Жаком Семпе. Ноги остались стройными, несмотря на годы занятий верховой ездой в «Поло де Багатель».

– Неужели? – спрашивает Марк (искатель комплиментов!). – Вам нравятся мои глупости?

– Я их обожаю! Они меня смешат просто до смерти!

– В какой газете вы их прочли?

– Ну… И здесь, и там.

– Но которая понравилась вам больше других?

– Знаете… все просто великолепны!

Совершенно ясно, что она не читала ни строчки из написанного Марком, но какая, к черту, разница? Она вылечила его от икоты, а это уже кое-что.

– Мадемуазель, позвольте угостить вас лимонадом!

– Что вы, что вы! – Она в ужасе. – Это я вам поставлю! Я же пресс-атташе и спишу все на представительские расходы.