Тернистый путь - Веснина Елена. Страница 19

Пытаясь сообразить, что к чему, Зося, недоумевая, смотрела на подругу. Наконец, сделав для себя какие-то выводы, она осторожно предположила:

— Ты хочешь сказать, что если бы ты вышла замуж за Костю, то все равно продолжала бы любить Алешку?

— Да. И всю жизнь была бы несчастна! — кивнула Катя.

— Согласна. Но я поражаюсь, как ты так быстро поменяла мнение… — удивилась Зося.

— Раньше я не знала всего, но после того, как поговорила с отцом, я поняла, что едва не совершила непоправимую ошибку! — Катя сделала вид, что не заметила последней реплики подруги.

— И что ты теперь собираешься делать? — Зося вопросительно смотрела на подругу.

— Я не собираюсь всю жизнь изображать из себя жертвенного ягненка, как тетя Полина! Я добьюсь своего! Несмотря ни на что! — И Катины глаза сверкнули странным огнем.

— Ты собираешься вернуть себе Лешу? — изумилась Зося.

— Да. Я буду бороться за свое счастье! Мне нужен только он. И он будет моим! — И Катя решительно встала, всем своим видом показывая, что собирается идти к Леше немедленно. Зося не знала, что возразить, да и не собиралась этого делать: Катя всегда была вольна поступать так, как ей вздумается.

Жора и Толик брели по катакомбам, Жора шел впереди, освещая путь фонариком, а Толик — сзади, разматывая веревку. Устав, Жора остановился и, повернувшись к Толику, предупредил:

— Ты только не натягивай веревку сильно. А то оборвется, и мы отсюда никогда не выберемся.

— Да я не натягиваю. Ты лучше скажи, далеко еще? — угрюмо буркнул брат.

— Не знаю. Скорее всего, нет. — Но в голосе Жоры не было уверенности.

— Почему ты так решил? — спросил Толик брата.

— Когда отец уходил в катакомбы, чтобы положить деньги или еще что, я засекал время, — объяснил Жора.

— И что? — не понял Толик, который не отличался особой сообразительностью.

— Он отсутствовал не больше получаса. А значит, далеко не уходил, — втолковал ему Жора.

— Так мы уже гораздо дольше ходим, — заметил Толик.

— Мы идем медленно, потому что дороги не знаем. А он здесь и с закрытыми глазами может, — возразил ему брат.

— Ну да, может быть, — согласился Толик.

— К тому же неизвестно, в тот ли мы коридор свернули. Надо будет все обследовать. Пошли дальше.

Пока братья бродили по катакомбам, смотритель вернулся на маяк и зашел в подвал.

— Толян! Жорка! — крикнул он в пустоту. Не получив ответа, пошел дальше, злобно бормоча: — Куда они подевались, черти!

Неожиданно смотритель наткнулся на закрепленную веревку. Он машинально отвязал ее и стал сворачивать. Глядя на натянувшуюся веревку, смотритель сделал несколько шагов вперед и замер, осененный неожиданной догадкой.

— Ага! Никак, решили папашу обчистить! Ну погодите! — погрозил он кулаком темному входу в катакомбы и поспешил по веревке в темноту.

А у другого конца веревки стояли озадаченные Жора и Толик: веревка заканчивалась, а конца пути не предвиделось.

— У меня сейчас веревка кончится, — сказал Толик.

— Да? Хреново. А клада так и не видно, — мрачно хмыкнул Жора.

— И что теперь? Может, домой? — с надеждой спросил Толик, которому все это порядком поднадоело.

— Спятил, что ли? Какое домой? Надо найти, обязательно надо! Лично мне эти денежки позарез нужны, — остановил его Жора. — Я знаешь что подумал? Зря мы пошли в этот коридор.

— Почему? — устало спросил Толик.

— Надо было сразу идти на старое место. Отец, конечно, сказал, что перепрятал свой сундук. Но ведь мог и соврать. Просто пытался с толку сбить, — уверенно сказал брат.

— Ну хорошо. Пойдем посмотрим на старом месте, — кивнул Толик, и они вновь двинулись в путь.

Сматывая веревку, братья неожиданно лицом к лицу столкнулись с отцом. Трудно было передать словами их изумление. Оторопев, стояли они перед смотрителем, он же злобно играл желваками. Смотанную веревку он бросил на пол.

— Я хочу услышать от вас, сынки, что вы здесь делаете?! — вкрадчиво начал отец.

Толик и Жора мялись:

— Да мы… просто…

— Просто решили прогуляться. Получше изучить катакомбы.

Но смотритель не собирался долго их выслушивать.

— Ясно. За дурачка меня держите. Думаете, я не понял, зачем вы сюда поперлись? Ну что же… Хотели погулять — гуляйте!

С этими словами смотритель выхватил из рук Жоры фонарь и со всей силы бросил его об землю. Стекло брызнуло вокруг, разлетевшись на мелкие кусочки, и фонарь погас навсегда. Пытаясь защититься от летящих осколков, братья отвернулись на какое-то мгновение, но этого мига было достаточно: когда они повернулись, отца уже и след простыл. Толик и Жора бросились вперед, Толик крикнул во тьму:

— Папа!

Но они уже были одни в самом сердце катакомб, без фонаря, без спасительной веревки, без надежды найти выход.

Нервно теребя платок, Зинаида стояла в кабинете врача, боясь задать ему главный вопрос. Врач же, казалось, был настолько погружен в свои дела, что Зинаида не смела даже окликнуть его. Наконец он поднял глаза, и увидев перед собой взволнованную женщину, ободряюще кивнул ей:

— Вы успокойтесь, присядьте.

Зинаида суетливо села и решилась спросить:

— Что с ним? Вы его осмотрели?

— Да, осмотрел и могу сказать, что вашему мужу исключительно повезло, — неожиданно заявил врач.

Зинаида даже руками всплеснула:

— Повезло?! Он же в аварию попал!

— Да. Но он единственный, кто выжил, — сообщил ей врач. — Скажу больше: судя по всему, у него нет никаких серьезных повреждений.

— Как? И ничего даже не .сломал? — все еще не верила Зинаида своему счастью.

— Ни одного перелома. Очевидно, только небольшое сотрясение мозга, — заглянул врач в бумаги.

— Как же так? Нет, то есть хорошо, что ничего не сломал, но как же так получилось? — недоумевала Зинаида.

— Я полагаю, что в момент аварии его выбросило через стекло маршрутки. Я его еще раз обследую, когда он придет в себя, но на девяносто процентов уверен, что ничего серьезного.

Облегченно вздохнув, Зинаида поблагодарила врача и вышла в коридор.

Шла она, задумавшись, погруженная в себя, и смотрела перед собой невидящим взглядом. По пути ее перехватила медсестра с пакетом в руках.

— Вы родственница пострадавшего? — спросила медсестра.

Зинаида, все еще глядя куда-то вдаль, машинально ответила:

— Да. С ним все хорошо. Скоро придет в себя. Медсестра понимала состояние Зинаиды, но надо было решать и практические вопросы.

— Замечательно. Рада за вас… А вы вещи забирать будете? — спросила медсестра.

— Вещи? Какие вещи? — Зинаида постепенно приходила в себя.

— Одежду, — ответила медсестра и протянула ей пакет.

— Ах, одежду! — спохватилась Зинаида. — Конечно. Постирать надо, поди, грязная вся. Спасибо большое!

— Да не за что… — пожала плечами медсестра и ушла.

Зинаида взяла пакет, все еще думая о своем. Ей и в голову не могло прийти, что в кармане пиджака лежит небольшой камушек, который стоит больших денег, и что именно ради него и ехал Сан Саныч в Одессу.

Машина Самойловых подъехала к дому. Выйдя из машины, Самойлов открыл Полине дверь, но это был вовсе не галантный жест: на лице Бориса не было и тени улыбки, скорее от него веяло ледяным холодом. Весь вид Полины говорил о том, что она смертельно "обижена. Она вышла из машины и направилась к дому, гордо подняв голову. Мрачный Борис зашел в дом вслед за ней.

В кухне сидел Костя, рассеянно листая какой-то журнал. Не поздоровавшись, Борис сразу проследовал в спальню, бросив через плечо:

— Полина, позови меня, когда будет готов ужин. Я в спальне.

Костя проводил отца удивленным взглядов, отложил журнал и подошел к матери:

— Мама, что-то случилось?

— Нет, Костя. Все хорошо. Леша дома? — спросила она, пряча глаза.

— Да. — Костя пристально смотрел на нее. — Точно ничего не произошло?

— Все в порядке, не волнуйся. Я забыла хлеб купить. Сходи в магазин, пожалуйста. — Полина быстро нашла предлог, чтобы сменить тему.