Уроки жизни - Веснина Елена. Страница 47

— Хорошо, не в этом, — согласился Кирилл. — Ты хотела правду, я тебе ее скажу. Я люблю другую. Все.

— Какой ужас, какой позор! — Руслана не знала, что и сказать.

— Не вижу ничего позорного в своем чувстве.

— Да не для тебя позор, а для меня! — зло объяснила Руслана. — Как я буду людям в глаза смотреть — брошенная жена!

— А ты поезжай к маме, как собиралась, — Кирилл перешел на деловой тон. — О материальной стороне вопроса не беспокойся: я по-прежнему буду тебя содержать.

— И маму? — так же деловито спросила Руслана. Кирилл кивнул и вышел.

С самого утра Катя чувствовала себя отвратительно. Ей совершенно не хотелось подниматься. Таисия принесла ей стакан сока.

— Привет, мам, — Катя села на постели. — Лучше бы ты кофе сварила! Так голова болит!

— Кофе в твоем положении нежелателен, дочка.

— В твоем положении, в твоем положении, — передразнила Катя. — Такое ощущение, что я уже сама себе не принадлежу, а только обслуживаю собственное положение.

— Так и есть, дочка, — сказала Таисия, присаживаясь к Кате на кровать. — И это замечательно.

— Инкубатор какой-то, а не организм, — пробурчала Катя.

— Точно, — засмеялась Таисия. — И это один из самых счастливых периодов в жизни женщины.

Катя, морщась, выпила сок.

— Не понравилось? — спросила Таисия.

— Нет, не в этом дело. Вспомнила.

— Что вспомнила?

— Костя вел себя вчера очень странно. Подозрительно.

— Как именно? — уточнила Таисия.

— Мне кажется, что все-таки из больницы позвонили в тот момент, когда он был у телефона, — сообщила Катя. — Он меня спрашивал, какие анализы я сдавала в последнее время.

— Он точно что-то узнал, или тебе показалось? — со вздохом спросила Таисия.

— Да непонятно! — пожала плечами Катя. — Надо было сказать ему правду, вот что. А ты все уговаривала — подожди, подожди.

— Я и сейчас говорю: правду сказать ты всегда успеешь. Только зачем?

— Затем, что он исчез, понимаешь? — спросила Катя.

Она встала и подошла к шкафу, чтобы одеться.

— Что наденешь, дочка? — спросила Таисия".

— Да мне все равно. Нужно срочно все донашивать, пока я не растолстела, — сказала Катя, прикладывая к себе платье. — Мне кажется, что даже цвет лица изменился. Интересно, это со всеми беременными так происходит?

— Ой, я же забыла тебе рассказать, — вспомнила Таисия. — Римма, Римма! Она тоже беременна!

— Правда? А как Лева к этому относится? — с интересом спросила Катя.

— А Лева сбежал от нее, представляешь? Как интересно. Даже не узнав, что их женщины ждут детей, мужики куда-то убегают. И Лева, и Костя.

— Ты не забыла, мама, что Костя, в отличие от Левы, не отец ребенка, — усмехнулась Катя. — Так что причины побегов могут быть самые разные. Незачем всех сравнивать и проводить аналогии.

— Да, может быть, они сбежали от вас по разным причинам. Но мое сердце чует — по одной общей для них причине, понимаешь? — Таисия стала анализировать ситуацию: — Костя с Левой друзья. Исчезают из города практически одновременно, никому ничего не сказав. Поэтому есть версия, что они могут быть заняты неким общим делом, важным и таинственным, из-за которого пришлось срочно уехать.

Катя стала напряженно вспоминать разные мелочи, связанные с Костей и Левой. Потом она кивнула и сказала:

— Да, мама, пожалуй, ты права. Есть тут какая-то связь.

— Правильно. У них есть связь, и у нас должна быть. Женскую солидарность еще никто не отменял. Мы с Риммой займемся поисками беглых отцов! — Таисия говорила очень уверенным тоном. — Да, да, ни о чем не беспокойся. Мы с Риммой — ого-го какая сила вместе. А ты иди в больницу и возьми результаты анализов, хорошо?

Утром Полина молча собралась на работу, не сказав Буравину ни слова. Буравин был расстроен и подавлен.

— Полина, я так понимаю, что ты ни говорить со мной не хочешь, ни смотреть на меня, да? — спросил он наконец.

— Да, — ответила Полина, по-прежнему не глядя на него.

— Неужели ты считаешь, что худой мир хуже доброй ссоры? Пусть мы не во всем согласны друг с другом сейчас. Но это же не повод устраивать холодную войну.

— Не знаю.

— Вот именно — не знаешь! — заметил Буравин. — Так может быть, мы спокойно все обсудим и поймем, кто что знает, а чего не знает. Кто что хочет, а чего не хочет. Давай поговорим, Полина!

— Нет, Витя, разговаривать я не хочу.

— А что ты хочешь? — не понимал ее Буравин.

— Я хочу побыть одна.

— В смысле? Я не понял.

— В прямом смысле, — подтвердила Полина. — Я хочу побыть одна, Виктор. Я считаю, что я совершила ошибку, сразу уйдя от Самойлова к тебе. Потому что развод с ним и жизнь с тобой не должны быть связаны напрямую. И одно другим не лечится.

— Вот как? Весело, ничего не скажешь! — Буравин понимал, что надо действовать решительно. — Хочешь побыть одна? Ну что ж! Неволить не буду. Твое право! Я поживу у Сан Саныча некоторое время. А ты остынешь — и дашь знать.

Полина не ожидала столь быстрого решения. Она присела на стул и задумалась, этого ли она хотела?

Смотритель, хоть и уверял Костю, что он сумеет достать украденные Марукиным драгоценности, но все-таки сам волновался. Время шло, а Кости все не было. Марукин, понимая, что происходит, решил подсыпать немного соли на рану.

— Михаил Макарыч, а напрасно ты ждешь своего подельника! — ехидно заметил он.

— Заткнись! — потребовал смотритель, не глядя на Марукина.

— И меня не слушаешь напрасно! — продолжал Марукин.

— Замолчи, я сказал!

— Ладно, я могу и замолчать. Так ты правды и не узнаешь.

Смотритель подошел к Марукину и тронул его за плечо:

— Ну, что ты хотел сказать, рассказывай.

— Я хотел сказать, что ваша затея, Михаил Макарыч, утопическая. Костя даже дежурного пройти не сможет спокойно.

— Плохо ты Костю знаешь, — спокойно заметил смотритель.

— А почему тогда его до сих пор нет? — ехидно спросил Марукин и сам же ответил: — Потому что или он сдал, или его взяли. Что для тебя едино, Михаил Макарыч. Если вернется Костенька, то с хвостом, я тебе гарантирую.

— А я тебе гарантирую, что и хвост вырву, и рога пообломаю, если будешь каркать! — смотритель пнул Марукина довольно сильно.

— Ой, ой, больно, не надо.

— Не надо каркать!

— За кого ты меня держишь, Михаил Макарыч? Хвост, рога и каркаю… — не удержался от шутки Марукин.

— Не знаю, кто ты есть сейчас, но скоро будешь цыпленком в табаке! — засмеялся смотритель.

— И все-таки не пройдет Костя пост в милиции. Слабо! — настаивал на своем Марукин.

— Не слабо. Пройдет! — сказал смотритель, достал из кармана скотч и заклеил Марукину рот, чтобы больше его не слышать.

Поначалу у Кости все шло неплохо. Он предъявил повестку дежурному, тот вспомнил, что видит его не впервые:

— Опять к Марукину? Что-то ты зачастил. Костя только пожал плечами — мол, сам не хочу!

— Придется тебе опять его ждать. Нет Марукина на работе, проспал, наверное.

Костя кивнул.

— Ты чего, язык проглотил? — улыбнулся дежурный. — Не болтайся тут под ногами, иди к кабинету и жди там.

Так Костя оказался у кабинета следователя. Он дождался момента, когда в коридоре никого не было, достал ключ, открыл дверь и проскользнул в кабинет.

Полина пришла к маяку, чтобы поработать с Андреем, но увидела, что вся территория огорожена, а возле маяка стоят милиционеры.

— Скажите, пожалуйста, а что здесь случилось? — обратилась Полина к одному из них.

— Преступление, — буднично ответил милиционер.

— Ах! Какое?

Тут к ним подошел еще один милиционер и спросил, обращаясь к Полине:

— Дамочка, что вы здесь делаете? Здесь идут следственные мероприятия, и посторонним находиться здесь нельзя.

— Но я Андрея ищу, Андрея, — растерялась Полина.