И умереть некогда - Виалар Поль. Страница 37

— Мы с господином Беллони уже немало тут сделали, — сказал Джонсон. — Но ваше присутствие действительно поможет нам сберечь время. Возможно даже, нам удастся закончить все еще на этой неделе… если вы не возражаете.

— Я буду только рад.

— Мы с господином Беллони, — продолжал Джонсон, — должен признаться, с самого начала идем в ногу.

— Я отнюдь не возражаю присоединиться к вам и шагать вместе, — сказал Гюстав.

Глава XIII

Если Джонсон в Беллони после разговора в тот первый вечер в баре «Римского Гранд-отеля» решили, что Гюстав на их стороне и все будет очень просто, — они жестоко ошибались. Да, Гюстав, как он и сказал им, готов был действовать с ними заодно, вложить свою руку в их руки, чтобы объединенными усилиями быстрее достичь общей цели, но они скоро поняли, что никогда не достигнут того, к чему так стремятся, даже если уступят генеральному секретарю там, где сразу решили ему уступить. Совершенно ясно, что и здесь, помимо главного филиала, возникнут дополнительные компании, для организации которых оба дельца зарезервировали капитал — либо свой собственный, либо принадлежащий верным друзьям, и что участие Гюстава в этих операциях не было предусмотрено. По прошествии двух суток, в течение которых Рабо следил за ходом переговоров, делая вид, будто готов выполнить любое желание своих хозяев, а те действовали в открытую, никак не маскируя своих планов нажиться на этом деле, — им оставалось лишь признать, что перед ними либо полный идиот, либо человек, гораздо более сильный, чем они предполагали.

На третий день, посовещавшись, они решили все-таки выяснить, чем же он дышит. Послал его к ним Фритш, Фритш и двое других, которые не слишком им доверяли, но сам-то Гюстав — чего он в конечном счете добивается? А то, что он чего-то добивался, было совершенно ясно.

Гюстав не принадлежал к числу людей, способных удовольствоваться небольшой прибылью, «чаевыми». Но этого они не знали. Не могли они знать и того, что прежде, чем стать Рабо, он был Ребелем. Имея за плечами такой опыт, Гюстав привык шагать широко, каковы бы ни были правила новой жизни, которую он решил себе создать. Берясь за любое дело, он не мог допустить, чтобы победа досталась другому — таков уж он был: ни по складу своего ума, ни по характеру он не мог плясать под чужую дудку и инстинктивно, почти автоматически, выбирал тот путь, что ведет наверх, и никакой иной, — человек не властен переделать свою натуру.

К тому же все это забавляло его. И доставляло не меньше удовольствия, чем поездка в Рим, когда он сидел за рулем и пел. Причем удовольствие это приумножалось благодаря дару предвидения, которым он обладал и который помогал ему в ходе переговоров в любую минуту, при любом повороте угадать намерения двух компаньонов. А они явно недооценивали его. Естественно, ему хотелось показать им, как они ошибаются, но не сейчас, а позже, когда наступит подходящий момент. Да, он бесспорно принадлежал к той породе людей, к той категории, к которой причислил его Фридберг, — старик-американец не ошибся, тогда как Джонсон все еще этого не уразумел. В делах, как и в боксе, есть легковесы и тяжеловесы. И если первые дерутся изящно, вторые причиняют настоящую боль, швыряют противника Наземь так, что тот уже не встанет. Причем в этом искусстве, которое никак нельзя назвать «благородным», нет правила, запрещающего выпускать тщедушного человека против колосса. Вопрос стоит так: либо ты родился сильным, либо слабым, либо обладаешь могучим кулаком, либо нет, либо натренирован на победу, либо ненатренирован, — вот и все.

Джонсон пошел в атаку за обедом в отеле, когда они ели спагетти, запивая их кьянти.

— Вы меня удивили, дорогой Гюстав, — начал он, — сегодня утром, когда мы обсуждали вопрос о местоположении участков, вы не поддержали нас. Однако в общих интересах…

— Вы хотите сказать: в ваших?

— Вы отлично знаете, что мои интересы неотделимы от общих, как и ваши тоже.

— Я придерживаюсь несколько иного взгляда, чем вы. Мне показалось, что эти участки слишком далеко отстоят от города… Если, конечно, вы не намерены создать здесь, как в Ницце, компанию по прокату автомобилей!

— Ну, а почему бы нам ее не создать?

— Бог мой, так бы и сказали! Вот видите, как важно держать меня в курсе. Значит, я допустил сегодня утром промашку?

— Это можно исправить.

— А как насчет Римской компании по прокату автомобилей?

— Мне думается, что Беллони вполне может ее создать.

— Такую, как вы с Фридбергом создали в Ницце?

— И поручили возглавить вам.

— Так, так, так… понимаю… Идея эта — что мне весьма приятно — исходила ведь от меня. Но в Ницце нам посчастливилось найти гараж Валлоне.

— А здесь у Беллони вложен капитал в аналогичное дело.

— Которое тоже прогорает?

Джонсон соизволил рассмеяться.

— Нам известно, что вы человек неглупый.

— Я?

Гюстав изобразил великое удивление. Казалось, он ничего не понял. А в самом деле — понял он или нет? Джонсон и Беллони всякий раз терялись, не зная, как истолковать его реакцию. Наконец, первый решил прояснить положение, взять быка за рога:

— Раз вы здесь и раз вы вполне обоснованно напоминаете, что идея организации Компании по прокату автомобилей «люкс» принадлежит вам, я полагаю, — тут он повернулся к Беллони, — вернее, мы с господином Беллони полагаем, что было бы вполне естественно назначить вас, поскольку вы возглавляете такую же компанию в Ницце, если не директором, что едва ли возможно, так как не можете же вы одновременно находиться в Ницце и здесь, то хотя бы администратором, ведающим делами этого филиала.

— Нет… нет, — сказал Гюстав. — Об этом не может быть и речи. Я согласен ведать лишь теми делами, за которыми я могу лично наблюдать.

— Рим не так уж далеко от Ниццы, — вы это нам доказали.

— Но ведь меня послал сюда господин Фритш.

— Мы это знаем. Но теперь вы здесь. Так как же?

— А так, что нет. Я считаю, что создать такую компанию должен господин Беллони — чего естественнее. Тогда аэродромы могут находиться далеко от города. Остается лишь узнать, что думают по этому поводу господин Фритш, а также немец и О'Балли.

— Они будут думать так, как вы захотите. Они же поручили вам следить за ходом дела.

— И еженедельно представлять им отчет.

— Который будет достаточно убедительным.

— Я тоже так полагаю. Во всяком случае, если его составить как надо, он будет убедительным. И они сразу поймут, о чем идет речь.

— Все дело в умении.

— Моем.

— Совершенно верно.

— Дорогой Джонсон, я вам многим обязан. Дорогой Беллони, вы мне бесконечно симпатичны, и мне было бы приятно оказать вам услугу.

— Это от вас зависит.

— Знаю… знаю.

— Мы были бы вам весьма признательны.

— И это знаю.

— Если у вас есть какие-то пожелания, скажите нам…

— Никаких.

— Вы говорили нам вчера об одном участке в Симьезе, который наметили для себя и где хотите построить дом. чтобы иметь свой угол и, если мы вас правильно поняли, обзавестись семьей.

— Да, таковы мои намерения, я действительно хочу пожить спокойно, в достатке, но это не имеет никакого отношения…

— Имеет. Именно имеет. Для этого нужны деньги.

— Я думаю создать компанию для постройки жилищного массива.

— На какие же капиталы?

— Ну, капиталы на строительство всегда можно найти. А кроме того, я ведь подписал с вами контракты, по которым вчера вечером вы любезно обязались платить мне жалованье в течение трех лет. Присовокупите к этому заем в Сельскохозяйственном банке… тем более что по новым законам можно получить аванс на строительство под очень низкий процент… Так что видите!.. Тем не менее я чрезвычайно благодарен вам за то, что вы готовы дать мне некую сумму наличными, которую, правда, мне придется потом возвращать.

— Ну, это еще неизвестно.

— Нет… нет… Все известно. На такое я согласиться не могу. Я же не крупный делец, а всего лишь скромный служащий… служащий в достаточной мере добросовестный… у которого весьма развито чувство ответственности. Так вот, я уверен, даже твердо уверен, принимая во внимание взваленное на меня бремя и то, что за все принятые решения я в ответе перед… перед всеми, как генеральный секретарь, что отныне все побочные компании, — это вовсе не мешает господину Беллони стать директором одной из них, — все компании по прокату автомобилей «люкс», вся сеть связанных с ними отелей, все агентства, даже прачечные, «откуда, — как вы изволили вчера выразиться, — наши клиенты будут получать белоснежное, точно в Лондоне, белье», — все без исключения должны входить в один концерн.