Чужое небо Энферна - Видар Гарм. Страница 37

— Ну как?

— Что как?

— Шарф, естественно, — О'Хара победно зыркнул на Боа Этуаля и пригубил свою рюмку.

— Шарф, как шарф, — рассеянно сказал Боа Этуаль, задумчиво разглядывая свое искаженное отражение на стенке рюмки.

— Между прочим — я сам вязал, — обиделся О'Хара. — Из шерсти волосатых марсианских огурцов. Мне семена в прошлом году прислал один мой очень хороший знакомый — Одиссей.

— Это тот, что работает где-то на конюшне? — отрешенно осведомился Боа, всецело поглощенный процессом самосозерцания.

— Нет, тот — Геракл, а этот — Одиссей. Этот — агент трансгалактического союза… бывший.

На слове «бывший» О'Хара слегка споткнулся, и Боа искоса глянул на инспектора… Бывшего инспектора.

— А хочешь, я тебе носки свяжу? — поспешно сказал О'Хара. — Шерсть в этом году на огурцах уродилась отменная!

— Спасибо.

— Кстати, вино, что ты пьешь — это тоже из огурцов! — с подозрительным энтузиазмом объявил О'Хара.

— Каких огурцов? — с отсутствующим видом спросил Боа.

— Вестимо каких — марсианских!

— Да, вот тебе и конкретная польза, — вздохнул Боа.

— Ты это о чем? — подозрительно спросил О'Хара.

— Да так, подумываю о новом романе, который наверное будет называться: «Из частной жизни… огурцов». Тьфу, черт! Не огурцов, конечно, а этих, как их, энфернцев! — Боа обвел рассеянным взором поля вокруг ранчо О'Хары, сплошь засаженные огурцами. Шерсть на них и вправду была отменная.

— А говорят, что твой предыдущий роман, «Чужое небо Энферна», был встречен достаточно прохладно? — осторожно спросил О'Хара.

— Что делать, основная масса читателей еще не готова принять литературу такого класса.

— А некоторые наверняка все еще продолжают считать ЭТО не литературой…

— Ты о чем? — рассеянно спросил Боа.

— Да так, о личностном восприятии некоторых аспектов бытия, в связи с особенностями психологии взаимоотношений…

«Во излагает!» — вяло восхитился Боа.

— Нет, ты лучше посмотри, какие у меня огурцы!!! Красавцы! один в один! — встрепенулся О'Хара.

— Д-а-а-а!!! — безразлично протянул Боа и неожиданно хитро прищурился. — А знаешь, кого я встретил на прошлой неделе у себя на Фикусе?

— Опять какого-нибудь энфернца? — безразличным голосом спросил О'Хара, не спеша прихлебывая огурцовое вино.

— Почти!

— Что значит почти? Какую-то часть, что ли?

— Нет зачем же часть? Целого! Только не совсем энфернца, а блудного героя космодесантника Юла Элбрайна, собственной персоной!

— Да ну? А как же?..

— Говорит: не сошлись характерами. Да и вообще, говорит, небо там — зеленого цвета. Вроде должно успокаивать, ан нет — раздражает! Чужое небо… Ностальгия, одним словом.

— Кстати, я в той истории с энфернцами, кроме всей ерунды, связанной с непрогнозируемым поведением отдельных персонажей, когда в логику событий вмешивались так называемые чувства…

— Почему не прогнозируемого? Очень даже прогнозируемого. Просто чувства не подпадают под юрисдикцию следователей.

— … не понял одной детали…

Боа скептически ухмыльнулся, но О'Хара невозмутимо гнул свое:

— … одной единственной: где находится Энферн и, собственно, как туда попадают, ну и самое главное — как попадают оттуда?

— Ну, как раз это достаточно просто, — самодовольно хихикнул Боа. — Наше пространство, отделенно от пространства, где находится родная планета энфернцев, границей, искривленной в четвертом измерении, причем таким образом, что пространство Энферна образует с нашим пространством единое пространство в темпорально-пространственном…

— Стоп! — О'Хара мрачно зыркнул на удивленно умолкшего Боа. — Для меня это слишком сложно: два пространства, разделенные границей, образуют в итоге единое пространство… По-моему, здесь сокрыт какой-то парадокс.

— Хоть жизнь и полна как скрытых, так и бесстыдно обнаженных парадоксов, но в данном случае все просто…

— Достаточно! Я сформулирую вопрос несколько иначе. Энфернцы могут снова попасть на Фикус?

— Конечно. Они же многомерные, и передвижение в четвертом линейном измерении для них так же естественно, как для нас в трех первых.

— Ясно!

— Вот видишь, я же говорил, что все просто. А вот почему энфернцы проникли к нам только один-единственный раз, или как получилось, что Юл Элбрайн…

— Ну, это все… литература, — О'Хара лениво откинулся в плетеном кресле и хозяйским взглядом окинул свои владения. Кресла и столик, за которым сидели приятели стояли на веранде и окрестности хорошо просматривались. Вдали, на краю огурцового поля, стоял ракетный катер, на котором прилетел Боа.

— Наш спор так и остался открытым, — Боа невесело усмехнулся. — Ты все по-прежнему считаешь, что литература к жизни не имеет ни малейшего отношения?

— Большинство шедевров, которые ты причисляешь к литературе, страдают алогичностью, особенно в мотивации поведения персонажей. А в жизни все проще и банальней.

— По-моему, я где-то уже это слышал, — Боа пристально посмотрел на О'Хару, но тот демонстративно зевнул и невозмутимо закончил:

— В общем, протокол или, на худой конец, научная статья — это я понимаю. А вся прочая романтическая шелуха, которую вы стыдливо называете искусством… Короче, во всем должна проглядывать конкретная польза.

«Вот упрямый О'Сел! — восхищенно подумал Боа. — И случай с энфернцами его ничему не научил.»

— Но ведь миром правят чувства!

— И это — Самый Большой его Недостаток, — хмыкнул О'Хара.

Боа с сомнением покачал головой и встал:

— Спасибо за гостеприимство. Огурцы у тебя и правда достойные, но у меня всю жизнь были другие интересы. И, надеюсь, они мне не изменят, как и я им.

— Каждый в конце концов находит ту экологическую нишу, которую ему уготовила судьба. Если успеет, конечно, или, если он энфернец и время поиска у него практически не ограничено, то — если захочет.

— Удивительная смесь фатализма, оптимизма, энферизма и голого практицизма, то бишь материализма. А ты сам-то уверен, что нашел Свою Нишу?

— Вполне! — спокойно сказал О'Хара, с заметным наслаждением созерцая бескрайнее поле, засаженное огурцами.