Замок на скале - Вилар Симона. Страница 56

Ричард кивнул. Граф Сэррей был одним из близких к нему вельмож. Именно он некогда рассказывал о своей сестре, которая, вопреки воле отца, бежала с рыцарем-ланкастерцем и которую его отец проклял.

– Господь наказал ее за ослушание, – говорил Ховард, граф Сэррей, – и теперь она прозябает в такой нищете, что я невольно сжалился над ней. Ее муж казнен, умерли малолетний сын и двое дочерей. Мог ли я отказать? Я, разумеется, помогу своим племянницам, однако пусть Джудит Ховард на многое не рассчитывает. Я не желаю ее знать и хочу одного – чтобы она возвратилась в свой захолустный Эрингтон и более не напоминала о себе!

Однако, когда сэр Джеймс принялся методично вводить герцога в переплетения этих событий, тот внезапно перебил его:

– Ты, конечно, отменно потрудился, Тирелл, и многое узнал за столь краткий срок. Однако будь краток. Помни, что меня интересует только судьба оставшихся в живых дочерей Саймона Селдена.

В нетерпении он терзал рукоять кинжала. Тирелл, не меняя интонации, невозмутимо продолжил:

– В живых осталось пять дочерей Селденов. Две из них еще совсем малютки, они живут в Эрингтоне с недужной матерью и старшей сестрой Маргаритой, которая заправляет всем хозяйством. Эта девушка была крестницей самой Маргариты Анжуйской, однако она такая дурнушка, что вряд ли когда-нибудь ей суждено выйти замуж, к тому же Селдены почти нищие. Самая красивая из сестер – вторая дочь, Анабелла, ныне состоит в услужении у престарелой графини Норфолк. Есть еще и Эдгита Селден, фрейлина Маргариты Бофор, и та, говорят, долгое время весьма благосклонно относилась к девушке, которая обладала прекрасным голосом и часто услаждала графиню мелодичным пением. Однако вскоре графиня обнаружила, что ее супруг сэр Томас Стэнли также неравнодушен к пению мисс Эдгиты…

– Довольно, Джеймс. Меня интересует дочь Селденов по имени Анна.

Тирелл пожал плечами.

– Таковой среди них нет.

Ричард поерзал в кресле.

– Хорошо ли ты осведомлен? Мне говорили, что у эрингтонских владетелей была дочь Анна, которая вышла замуж за рыцаря из Нортумберленда.

– В Эрингтоне никогда не бывало наследницы по имени Анна. Я беседовал с поверенным графа Сэррея, который по приказу патрона занимался тяжбой Селденов с соседним аббатством. Он в курсе всех дел и не посмел бы упустить что-либо в разговоре со мной.

Он смотрел на герцога, не понимая, отчего тот так возбужден.

– Так, может, существуют еще какие-то Селдены в Оксфордшире?

– Нет, ваше высочество, – покачал головой Тирелл. – Я справлялся. Муж Джудит Ховард был единственным потомком эрингтонских рыцарей.

– Значит, никакой Анны Селден не существует?

Он вдруг спрыгнул с кресла и, прихрамывая, закружил вокруг невозмутимого Тирелла. Потом вдруг расхохотался и повернулся к рыцарю. Сняв с пальца перстень с крупным «кошачьим глазом» в богатой оправе, он протянул его Тиреллу.

– Я очень доволен тобой, Джеймс.

Тирелл с поклоном принял дар, но с места не сдвинулся. Ричард спросил:

– Что-нибудь еще, сэр?

– Ваше высочество, снова явилась супруга Кристофера Стэси. Она у дверей. Прикажете прогнать ее?

Ричард внимательно всмотрелся в приближенного.

– А ведь ты жалеешь ее, Джеймс.

Тирелл пожал плечами.

– Если вы прикажете, милорд, ее прогонят.

Ричард вдруг задумался, словно позабыв о Тирелле. Баронесса Шенли, леди Стэси. Она была наставницей дочери Кларенсов, приближенной герцогини Изабеллы, и в свое время ею интересовались в связи с отравлением. По ее словам выходило, что она никого не подозревает в смерти госпожи и считает, что герцогиня умерла собственной смертью. Однако она могла утверждать это и по наущению супруга, которого любила, несмотря на то, что их брак вряд ли можно было назвать счастливым. Детей у них не было, и Кристофер Стэси, хоть и почитал жену, принесшую ему богатство и баронский титул, нередко увлекался другими дамами. И вот теперь леди Дебора Стэси отчаянно добивается встречи с герцогом Глостером, надеясь вымолить для своего ветреного супруга прощение.

– Может быть, следует сказать ей, что сэр Кристофер скончался?

Ричард начисто забыл, что Джеймс Тирелл все еще здесь.

– Ни в коем случае. И немедленно проводите баронессу ко мне.

Когда леди Дебора вошла, Ричард сидел в кресле спиной к окну. Он выбрал это место, чтобы его лицо скрывала густая тень, в то время как приближавшаяся к нему баронесса была ярко освещена вливавшимся в высокие окна светом ясного дня.

Баронесса медленно склонилась в глубоком реверансе. Ричард разглядывал ее, не произнося ни слова. Она была одета в темные широкие одежды простого покроя. Белоснежное покрывало обрамляло лицо леди Деборы, и это еще более подчеркивало бледность ее чела. Она подняла на герцога серые затуманенные глаза, полные готовых пролиться слез.

– Простите мне мою настойчивость, ваше высочество, но заклинаю вас выслушать меня!

Она старалась говорить сдержанно, но предательская дрожь в голосе выдавала ее волнение. Все, что она могла сказать о муже, – это то, что он добрый и честный человек и почти не знался со своим братом-астрологом, сопровождая герцога Кларенса во всех его поездках.

Ричард знал это и без нее и почти не слушал ее запинающуюся, робкую речь. Сейчас он думал лишь о том, что эта женщина когда-то была ближайшей подругой Анны Невиль и именно она, по-видимому, помогла ей совершить побег из Тауэра, а затем и из Лондона, переодев своей служанкой. Она была с принцессой до конца, до самого конца – потому что, кроме Джорджа, только ей довелось опознать тело принцессы Уэльской. Однако если Джордж был заинтересован в исчезновении Анны Невиль, то леди Дебора, казалось, не имела никаких причин лгать. Обстоятельство, что эта дама свидетельствовала о смерти своей покровительницы, всегда было для Ричарда решающим доказательством истинности смерти Анны Невиль.

– Миледи Дебора, – прервал несчастную женщину Ричард. – Боюсь, вы впустую расточаете свое красноречие, пытаясь убедить меня в невиновности вашего супруга. Не стоит изображать сэра Кристофера Стэси беспечным ребенком, с которым герцог Джордж любил охотиться или играть в шары, ведь я еще не забыл, какую роль сыграл ваш супруг, когда герцогу Кларенсу потребовалось заманить в Тауэр Анну Невиль.

Баронесса вздрогнула и несколько мгновений не могла найти слов.

– Ваше высочество, мой супруг исполнял тогда волю своего господина. Герцог Кларенс не оставил ему выбора. Кристофер был поверенным его тайн, ему приходилось или подчиняться, или расстаться с жизнью.

Она говорила с жаром, усматривая вину супруга лишь в том, что он верно служил своему господину, который, на горе, оказался скверным подданным короля. В пылу баронесса Шенли даже не заметила, как дурно отозвалась о брате Ричарда, но герцог не стал ее перебивать. Задумчиво покусывая губу, он с любопытством разглядывал измученное, осунувшееся лицо леди Деборы. Она все еще была красива, эта женщина, в ней чувствовалась хорошая кровь, однако что-то надломилось за годы супружества – усталость и разочарование таились в глазах, а в уголках маленького твердого рта залегли горькие складки.

Кристофер Стэси, рослый и недалекий красавец и сердцеед, был недостоин такой супруги. Возможно, когда-нибудь она и сама поняла бы это. Впрочем, все женщины, когда любят, глупы, а эта, видимо, из тех, кто хранит веру и верность хотя бы потому, что в Писании сказано, что жена должна любить и почитать мужа.

Ричард ударил кулаком по резному подлокотнику.

– Довольно, миледи! Ваш обожаемый супруг, которому вы подарили титул шенлийских баронов и которого сейчас пытаетесь оправдать в моих глазах, был и остался всего лишь лакеем при герцоге Кларенсе. И по его наказу он занимался вместе со своим братом и Томасом Бардетом ворожбой, колдовством и наводил порчу на короля. Он сознался во всем этом под пыткой.

Лицо леди Деборы побледнело еще сильнее. Хотя это и казалось уже невозможным…

– Сознался… под пыткой…