Замок тайн - Вилар Симона. Страница 138

Король сидел на стволе поваленного дерева. Слуга лорда Уилмота Роберт Сван стоял перед ним, ожидая позволения говорить, и мял в руках шляпу. Ветер трепал его по-пуритански остриженные, тронутые сединой волосы.

— Ваше Величество…

Карл словно не слышал.

Ветер шумел в деревьях, срывал пожелтевшую листву. По водам озера пробегала рябь, колыхались с сухим шорохом камыши. Холодно, сыро, неуютно.

Карл глядел на руины по ту сторону озера. Он был уже в дорожной одежде, но ему все казалось, что его волосы, руки, тело источают жуткий запах подземелья.

Он вспомнил безумного монстра за решеткой и как он провел ночь в его компании, когда по замку рыскали солдаты, а он находился на волосок от гибели. Потом неожиданно появился Стивен Гаррисон, сообщил, что «круглоголовые» с минуты на минуту появятся здесь, и велел им с Джулианом укрыться в подземном переходе. Они повиновались, не мешкая, но Стивен все же задержался и поглядел на чудовище за решеткой. Карл его понимал. Этот Николас Робсарт… Карл невольно передернул плечами. Да, он мог понять состояние Стивена. Потом полковник тоже вошел в проход, и охранники безумца задвинули за ним каменную плиту. Сколько они пробыли в подземном тоннеле? Оказалось, немногим более часа. Но королю это время показалось гораздо более долгим. Он старался спрятать от обоих находившихся с ним мужчин свой страх, скрыть, что ожидает, как сейчас с минуты на минуту раздастся грохот отодвигаемой плиты, и солдаты Кромвеля ворвутся в подземелье. Поэтому, когда за стеной раздались выстрелы, нервы его сдали, и он невольно вскрикнул.

Джулиан зажал ему рот, хотя и сам был напуган, кажется, не менее короля. Но ничего не произошло. Проход по-прежнему закрывала плита, минуты текли, и им оставалось лишь строить догадки, что же случилось в подземной крипте. Карл старался отвлечься от мрачных мыслей, наблюдая за Джулианом и Стивеном. Эти двое словно избегали смотреть друг на друга и молчали. Карл тоже хранил спокойствие. Он понимал, что неприязнь его спутников связана с их соперничеством из-за Рэйчел Робсарт. Хотя Джулиан старался дать понять, что меж ним и Рэйчел все кончено, его нервозность и отнюдь не дружелюбные взгляды, какие он порой бросал на Стивена, указывали, что в душе его не было мира.

Полковник держался куда спокойнее, чем его соперник: он отбил у Джулиана Рэйчел, хотя и не оказывался от Евы. Да, все это было даже забавно. Карла бы развлекла подобная ситуация, если бы положение не было столь критическим и его не отвлекали совсем иные мысли. И еще он был поражен, что в трудную минуту именно Гаррисон, человек, на помощь которого он меньше всего мог рассчитывать, оказался его настоящим другом и спасителем.

Наконец плиту сдвинули с места, и они увидели в свете факела мощную фигуру Бена Петгагрю.

— Все спокойно, господа. Они ушли. Мы не спешили выпускать вас, пока последний из «круглоголовых» не покинул пределов замка. Да и прибрать тут нужно было.

Они сразу увидели, что за решеткой никого нет, а на плитах пола остались следы крови. На их вопросительные взгляды охранник рассказал, что произошло: как сюда прибыли солдаты, и безумец Николас убил Энтони Робсарта, а солдаты, пытаясь вырвать от него Энтони, изрешетили сумасшедшего пулями. В словах Бена сквозила некоторая грусть, словно ему было жаль своего ненормального подопечного.

— Мы отнесли их тела в часовню, — продолжал он. — В Сент-Прайори принято быстро хоронить умерших. Солдаты уехали, они так были потрясены всем происшедшим, что уже и не думали о дальнейших поисках. А ведь до этого весь дом перевернули.

— Где леди Ева и Рэйчел? — спросил Гаррисон.

— Миледи Ева ухаживает за сестрой. Той после случившегося стало дурно, но сейчас она уже встала и даже велела седлать ваших коней. Будет все же лучше, если вы поскорее уедете. Не ровен час, солдаты опомнятся и решат возобновить поиски. Хотя, вряд ли: то, что здесь произошло, явно убедило их, что ни о каких укрывающихся в замке гостях не может быть и речи. Да, а леди Ева послала за каким-то незнакомцем, недавно прибывшим в селение. Говорят, он приехал за вами.

Эта его последняя фраза сразу оживила короля и лорда Грэнтэма. Они быстро переглянулись.

— Мы уезжаем, сир, — даже улыбнулся Джулиан.

— Слава Богу! — выдохнул Карл.

Да, наконец-то он покинет это проклятое место, с его раскрытыми тайнами, ужасами и опасностями. Карл едва не напевал, когда переодевался в дорогу и старался прогнать мысли о Еве. Она не появлялась, и он был этому рад — король ненавидел прощания. А потом, в какой-то момент, на него словно навалилась страшная усталость. Он старался не обращать на это внимания, думать о скором отъезде. Но, помимо воли, нервное напряжение, что он перенес этой ночью, стало выходить из него тупой апатией. Карл пытался взбодриться — в конце концов, все уже позади. Заслышав за дверью шаги Джулиана, он быстро вышел.

— Как, ты еще не готов? И где ты, спрашивается, был? Да что с тобой, Грэнтэм?

У того в лице не было ни кровинки. Он прятал руки за спину, его била дрожь, а взгляд был какой-то странный.

— Все в порядке, сир. Простите, ради Бога. Просто после всего случившегося… Словно не могу опомниться.

Карл это понимал и ободряюще похлопал Джулиана по плечу:

— Мы сейчас уедем, Грэнтэм. Наконец-то…

У Джулиана был вопрошающий, тревожный взгляд.

— А ваша Линдабарда?

Карл лишь повел плечом:

— Я пойду пройдусь в парке. Пришлешь ко мне Свана.

Его разозлила довольная улыбка Джулиана Грэнтэма — хотя теперь о Еве не могло быть и речи, Карлу стало больно, Он чувствовал себя мерзавцем.

Вот тогда он и пришел сюда, сел на поваленное дерево и стал глядеть на руины. Обычные руины, какие уже ничего не таили в себе. Он вспомнил, как впервые смотрел на них, когда гулял здесь с Рэйчел в первую ночь их приезда. Тогда, в лунном свете, они казались ему романтическими и исполненными своеобразного очарования. Потом он бывал здесь с Евой, когда, охваченные ураганом любви, они все время искали уединения. Они целовались в медовых лучах осеннего солнца, с деревьев опадала листва, Карл зарывался лицом в волосы Евы, пахнущие жасмином и отражающие свет солнца ярким золотистым блеском. Он был тогда так счастлив, душа его отдыхала после бедствий и разочарований; он находил успокоение в любви красивой женщины, гулял с ней вдоль озера и хотел пойти к темневшим на его другом берегу стрельчатым аркам средь темного камня — они казались ему величественным оформлением проснувшегося чувства. Ева, смеясь, уводила его прочь. Потом он все же пошел к руинам вместе с Джулианом. И с тех пор в этих пустых остовах католического монастыря ему стало чудиться нечто недоброе, небезопасное. От них веяло темной тайной. Затем эти руины стали его последним пристанищем, когда его жизнь и свобода подверглись опасности; он узнал их тайну и нашел в них спасение. И вот теперь он уезжает.