Замок тайн - Вилар Симона. Страница 6

Джулиан заставил себя думать о лорде Дэвиде Робсарте, которого Карл назвал предателем. Он никогда не встречал его, но был весьма наслышан об этом лорде, считавшемся едва ли не другом Оливера Кромвеля, одним из немногих английских лордов, которые признали республику. В свое время Робсарт сражался против короля в войсках лорда Эссекса, причем столь успешно, что одним из любимых тостов роялистов стало: «Выпьем за светлый день, когда мы вздернем проклятого Робсарта». После пленения короля лорд оставил службу в армии и занялся Вест-Индской компанией [6] . Во время суда над Карлом I, когда палата лордов вся до единого высказалась против казни короля, он единственный сохранил молчание, чем вызвал враждебное отношение к себе со стороны пэров. Где он сейчас и чем занимается, Джулиан не ведал, но если дочь его здесь, значит, тут может оказаться и Робсарт, а он вполне может опознать сына казненного монарха. Как и она сама, ставшая невестой одного из Гаррисонов. Так что тихое прибежище, на какое поначалу надеялся Джулиан, им не суждено. Но уехать так, сразу, они не могут, ибо путешествие, на взгляд пуритан, — праздное занятие, и в воскресенье следует заниматься религиозными размышлениями, а не делами и поездками. Что ж, придется на день-другой задержаться в Уайтбридже и сходить на проповедь. Неявка в церковь, да еще в воскресный день, станет в глазах пуритан едва ли не преступлением.

Неожиданно Джулиан понял, почему он сам ставит перед собой все эти вопросы и стремится их разрешить. В глубине души он панически не хотел думать о том, что произошло в Солсбери, о том, что жгло его душу и заставляло дрожать руки. Убийство. Он — лорд Джулиан Грэнтэм — совершил подлое убийство безоружного. Это была не благородная дуэль, не схватка в бою, даже не убийство в целях обороны. Это было убийство из-за угла. И самое ужасное, что он получил от этого удовлетворение, почти удовольствие. Да, он убил ничтожную тварь, предателя, но он сразил слабого, беззащитного человека. Более того, набросился на него, искромсал, как мясник, и сам король присутствовал при этом и видел, как его верный подданный не совладал с собой. Джулиан рванулся вперед, схватил себя за волосы и несколько раз сильно дернул:

— О Господи, спаситель мой!

С одной стороны, он испытывал ужас от содеянного, а с другой — торжество. И это, второе, чувство претило душе щепетильного дворянина, лорда Джулиана Грэнтэма.

Джулиан высунул голову в окошко. Он и не заметил, что уже стало светать. На улице появились редкие прохожие; явственно белело покрывало прикованного к позорному столбу. Кое-кто из прохожих подходил к нему, но в основном, опустив глаза, все спешили мимо. Накрапывал мелкий Дождь, и на большой луже, окружавшей позорный столб и доходившей почти до портала церкви, расходились круги. И Джулиан вдруг понял, что ему необходимо сходить в церковь, просто постоять под ее сводом и произнести покаянную молитву. Только тогда он ощутит облегчение, и в его душу снизойдут мир и покой.

Схватив шляпу и убедившись, что Карл крепко спит, он покинул комнату. На лестнице Джулиан немного замешкался, услышав шаги внизу. Он склонился через перила и увидел женщину в черной мужской шляпе, не спеша сходившую по ступенькам. Обождав, когда она выйдет, он двинулся следом. Ему не хотелось ни с кем разговаривать, он думал только о покаянии.

Из-за угла показался крестьянин в широкополой шляпе и темном плаще, который нес на плече лоток с яйцами. Так они и двигались в сером утреннем сумраке — три фигуры в темной одежде — женщина, осторожно придерживая юбку, крестьянин с лотком яиц и Джулиан, закутавшийся в плащ.

Джулиан с грустью вздохнул, отвел взгляд и вновь поглядел на шедшую впереди незнакомку. Костюм ее, несмотря на полное отсутствие украшений, на которые так падки знатные леди (а то, что эта женщина принадлежит к высшему сословию, сразу бросалось в глаза), все же выглядел очень элегантно. Темные пышные юбки, которые грациозно колыхались в такт движениям, только подчеркивали удивительное изящество тонкого стана девушки. Затейливо присобранные рукава оканчивались кружевными манжетами и были чуть прикрыты в запястьях отворотами темных лайковых перчаток. Вернее, была видна лишь одна рука, а другой незнакомка, видимо, придерживала у шеи широкую пелерину, опушенную по краям дорогим темным мехом. Волосы ее были зачесаны наверх и прикрыты маленьким кружевным чепчиком, поверх которого была надета черная шляпа с высокой тульей и жесткими полями. Шляпа сидела на голове с небрежным изяществом, не скрывая от идущего позади Джулиана стройной молодой шеи незнакомки, красивой линии покатых плеч. Да, глядеть на нее было приятно, и Джулиан невольно улыбнулся, любуясь прелестной женщиной. Что она хороша собой, он был почти уверен. Джулиан зашел сбоку, чтобы увидеть профиль незнакомки, невольно досадуя, что снующий перед глазами крестьянин то и дело заслонял ему женщину. Но тут последний наконец свернул, ибо они оказались у большой лужи перед входом в церковь, и крестьянин, видимо, опасаясь за свой хрупкий груз, пожелал ее обойти.

Через лужу к ступеням церкви была перекинута дорожка из небольших булыжников, чтобы прихожане не испачкали обуви. И теперь, когда Джулиану ничто не загораживало идущую впереди женщину, стало видно, как она, грациозно подобрав юбки, осторожно переступает, ставя ноги в узких полуботиночках на высоких квадратных каблуках с камня на камень. Ножки были удивительно маленькими. Почему-то это умилило Джулиана, и у него даже возникла мысль помочь ей, подать руку. Он сдержал себя, ибо подобный жест был в духе галантных роялистов, а не пуритан, для которых женщины — это прежде всего дочери прародительницы Евы, а следовательно, несут на себе проклятье ее греха и недостойны особой щепетильности.

Он немного постоял на месте, давая незнакомке отойти, и заметил, что прикованный к столбу мужчина, приподняв голову, наблюдает за ним. Почему-то это рассердило лорда Грэнтэма, и, хмурясь, он шагнул вперед. Камень оказался не очень устойчивым, да и лужа, видимо, была довольно глубока. Он шагнул еще и еще, но в тот же миг понял, что следующий камень является частью одного из разбитых воинствующими пуританами изваяний святых. Как католик, он внутренне ужаснулся этому, и, уже занеся ногу, резко отдернул ее. В результате Джулиан потерял равновесие и рухнул в воду.