Замок тайн - Вилар Симона. Страница 79

Потом прибыл ее брат Дэвид Робсарт и обратился за помощью. Элизабет была возмущена его просьбой. Как, этот думающий только о себе эгоист, красавчик Дэвид, который не позаботился о ней, и, похоже, не сильно утруждал себя заботами о дочерях, теперь смеет просить их о помощи, навязывать им свои проблемы?! Ей хотелось бросить ему в лицо все, что она о нем думает, но она сдержалась — в конце концов, Сент-Прайори принадлежал именно ему. Да и честь рода Робсартов, которую Элизабет теперь возводила едва ли не в культ, требовала от нее, чтобы она смирилась. Но она не пожелала обременять себя этим. Если сам Дэвид этого не хочет, то уж с нее взятки гладки. И она не сказала ему ни да ни нет, лишь величественно удалилась к себе.

Теперь она стала, как никогда, заносчивой, надменной, скрытной. В скрытности она находила особое удовольствие. У нее стали появляться свои странности, которые, однако, ее очень развлекали. Так, когда все считали, что она сидит за рукоделием в своей комнате, она тайно шныряла по переходам, подглядывала, подслушивала, собирала сплетни. А позже появлялась: громоздкая, неуклюжая, опираясь на свой солидный посох и близоруко щурясь. Теперь ей даже нравилось казаться старше, чем она есть, чтобы никто и не заподозрил, какая сила и проворство еще сохранились в ее тучном теле. Ей нравилось всех обманывать и считать глупцами, а себя умной, которой известно все. Страсть к сплетням и скандалам по поводу и без повода стала едва ли не ее болезнью. Она расположила к себе глупенькую болтливую служанку Кэтти, которая, накручивая волосы госпоже на папильотки, бездумно выкладывала ей все окрестные новости. Она-то первая и поведала ей, что леди Ева заинтересовалась помощником шерифа Стивеном Гаррисоном, но тогда Элизабет считала, что Ева никогда не снизойдет до подобного мужлана, и, когда Ева уехала в Лондон вместе с Энтони, с самодовольством решила, что была права. Ева вернулась несолоно хлебавши, и Элизабет буквально торжествовала. Так этой шлюхе и надо. Теперь ей, как и самой Элизабет, уготована одна участь — остаться в глуши, стать старой девой. Да еще и с подмоченной репутацией.

О приключениях Евы в Лондоне Элизабет поведал Энтони. Теперь он снова жил в Сент-Прайори, и Элизабет с мстительным торжеством отметила, что и его честолюбивым планам не суждено сбыться. Правда, ныне Энтони стал пресвитерианином, но на этой стезе у него тоже не очень-то складывалось. Хотя к Энтони, единственному из всей семьи, она испытывала какую-то толику нежных чувств, но и его неудачи только радовали ее. Она давно поняла, что, разочаровавшись в духовной карьере и идя по ней по инерции, Энтони жаждет лишь смерти старшего брата, ждет, пока тот впадет в немилость у властей или даже погибнет, чтобы стать владельцем Сент-Прайори, но в душе надеялась, что и этой его мечте не суждено воплотиться в жизнь. Дэвид все-таки был весьма ловким и сильным мужчиной, и он не допустит, чтобы суетный младший брат стал главой рода.

С возрастом у нее усилилась и еще одна страсть — к безмерному чревоугодию. О, с каким наслаждением она предавалась обжорству! Часто после излишних вкушений пищи ей даже приходилось посылать слуг за рвотным. Но потом опять: жирные ростбифы, всевозможные паштеты, приправленная острыми приправами дичь — в любое время суток. Благо кухарка у них была преотличная. Да и малышка Рэйчел знала толк в готовке.

Когда в доме появились эти два молодых человека, судя по всему беглые вустерцы, леди Элизабет, казалось, почти не обратила на них внимания, но на самом деле следила очень зорко и отметила явное внимание Евы к одному из них. Выбор племянницы несколько обескуражил Элизабет. Мало того, что Ева распутница, но у нее к тому же дурной вкус. Выбрать этого страшненького, смуглого, как черт, когда рядом сидел такой ослепительный красавец!.. Джулиан Грэнтэм сразу очаровал Элизабет, и даже сильнее, чем она хотела признаться себе. Какие тонкие черты, какой аристократизм! Даже кружку с элем с подноса он брал с чисто аристократическим изяществом. Ей так захотелось привлечь к себе его внимание, она даже не побоялась шокировать его рассказами о Черном монахе.

Монах появился. Как она и хотела. Ее не особо волновали причины его появления и трагическая смерть управляющего. А вот отъезд лорда Грэнтэма расстроил. Уж не перегнула ли она палку своими страшными рассказами? Правда, в Сент-Прайори остался мистер Трентон, а это было подтверждением того, что Джулиан скоро вернется. И Элизабет ожидала его, даже порой позволяла себе помечтать — ведь если он роялист, то, значит, нищ, значит, лишился всего и стал бедняком. А в таком случае, брак со столь состоятельной особой, как она, несет ему определенные выгоды. Нет, она не обольщалась насчет его чувств к ней, да и возраст меж ними тоже служил ощутимой границей. Однако если она даст ему понять, что он ей мил, то, может, его рассудок — а сэр Джулиан Грэнтэм производил впечатление серьезного молодого человека — подскажет ему идею поправить свои дела за счет брака с богатой наследницей Робсар-тов. Пусть уже немолодой и не очень-то хорошенькой. Если это получится, она наконец-то выиграет свой лучший приз в жизни. Правда, были две другие предполагаемые невесты, ее соперницы — Ева и Рэйчел. Но Ева, как шальная, кинулась в интрижку с мистером Трентоном, а Рэйчел… о, у нее слишком дурная слава, к тому же она смотрит только на этого низкородного Стивена. Дура, да и только! Как и Ева. А вот Элизабет умна и предприимчива. Она рискнет.

Занимая себя подобными соображениями, она решила выйти прогуляться в парк. Сначала она шла, тяжело переваливаясь, а когда углубилась в заросли, то попросту взяла посох под мышку и пошла широким шагом, легко переступая через поваленные деревья. Услышав звуки выстрелов, она догадалась, что Ева опять палит по голубям. Когда она выглянула из кустов, то заметила, что Еве помогает Джек Мэррот. Зная об их связи, она наблюдала, не проявят ли себя как-нибудь любовнички. Уж она бы тогда навела кого-нибудь на них. Ведь и Стивен еще в замке, да и мистеру Чарльзу было бы любопытно узнать, чем занимается с прислугой его златовласая фея.

Когда появился Стивен, Элизабет едва не разочаровалась. Глупец, пришел бы попозже… Она не могла разобрать, о чем они говорят с Евой, и это ее раздосадовало. Зато тетушка была вознаграждена зрелищем невольно прорвавшегося гнева полковника. То, как он вырвал у Евы мушкет, как лихо сбил птицу, указывало на его клокочущую ярость. А ведь он всегда столь невозмутим!