Ангел из Монтевидео - де Вилье Жерар. Страница 19

– Это деликатное дело. Очень деликатное. В монастыре сорок послушниц. И у нас нет никакой особой приметы. Малко улыбнулся располагающей улыбкой.

– А может, есть. Вы не могли бы вызвать полицейского, который видел убийцу Денниса О'Харе? Диего Суареса. Мне пришла в голову одна мысль.

– Сеньора Диего Суареса! Но он ее не запомнил, на девушке была маска.

– Знаю, – терпеливо согласился Малко, – но, может быть, он заметил какую-нибудь деталь, что-нибудь особенное, отличительный признак. Раз уж нам известно, что она будет среди девушек, которых мы ему покажем.

Рикардо Толедо нехотя взял трубку и распорядился, чтобы Диего Суарес явился к нему в кабинет.

– Думаю, зря мы это затеяли, – сказал он.

В дверь постучали.

При виде Малко Диего Суарес побелел, как мел. Его усы словно опали вниз. Малко поспешил его успокоить:

– Сеньор Суарес, мы тут решили, что вы сможете нам помочь.

И он объяснил ему ситуацию, после чего, вперив свои золотистые глаза в полицейского, сказал, подчеркивая каждое слово:

– Хотя вы и не видели лица девушки, может, вы опознаете ее по общему облику.

– Может, – вяло согласился Диего Суарес. Ему впору было куда-нибудь исчезнуть.

Малко мило улыбнулся:

– Тогда нам лишь остается отправиться в монастырь доминиканок.

Пахло ладаном и жасмином. Оскорбленная в своих лучших чувствах мать-настоятельница в бело-голубом одеянии с презрительным выражением на некрасивом высокомерном лице наблюдала, как ворвавшиеся люди располагаются у нее в кабинете. Малко, Крис и Милтон, шеф столичной гвардии, двое полицейских в форме и весь съежившийся Диего Суарес, бледный как смерть. Он уже представлял себе, как его при всех обвиняют в изнасиловании. Да еще в монастыре! Единственный выход – убить девушку прежде, чем та заговорит. Иначе на него сразу обрушится столько разных проблем.

– Соберите послушниц, – распорядился Рикардо Толедо.

Он принял все возможные меры. Полицейский кордон окружил монастырь, заграждая все входы и выходы. Уличное движение было остановлено, и над кварталом висел вертолет.

Малко находил подобную демонстрацию сил несколько излишней. Рикардо Толедо с каждой секундой все больше и больше терял уверенность под вызывающе-презрительным взглядом старой матери-настоятельницы.

– Что вам надо от моих послушниц? – спросила та.

– Среди них прячется убийца, – брызнул слюной Рикардо Толедо.

Мать-настоятельница недоверчиво скривила рот:

– Кто докажет, сеньор комиссар, что вы говорите правду?

Полицейский, смутившись, промямлил:

– Но я начальник столичной гвардии. Я...

– Говорят, у вас в полицейском управлении творятся ужасные вещи, – мягко заметила мать-настоятельница, – что вы до смерти замучиваете невиновных. Это правда?

Мать-настоятельница явно перехватила инициативу. Рикардо Толедо лихорадочно отбросил назад непослушную прядь и попытался вновь обрести почву под ногами.

– Пособничество боевикам – тягчайшее преступление, – начал он. – Мы совершенно уверены, что одна из преступниц укрывается в вашем монастыре. Мы обязаны провести обыск.

Мать-настоятельница надулась, как индюк.

– Этого не будет, сеньор.

Ее тон заморозил бы и холодильную установку. Столкнувшись с неожиданным сопротивлением, Рикардо Толедо взорвался.

– Я... – начал он.

Мать-настоятельница скрестила руки ни животе.

– Сеньор комиссар, – сказала она, отчеканивая каждый слог, – вы находитесь в религиозной конгрегации. Вы можете делать обыск, но вы будете отлучены от церкви. Urbi et Orbi [1]. Как и все те, кто послушается вашего приказа, – коварно добавила она, бросив взгляд на двух полицейских в форме.

Потрясая огненным мячом, пролетел тихий ангел. Рикардо Толедо чуть не обратился в соляной столб, представив себе лицо жены, когда он объявит, что впредь ей придется одной ходить на воскресную мессу. Монтевидео – маленький город. Рикардо Толедо счел нужным умаслить воительницу за веру.

– Нас интересуют только послушницы, – уточнил он. – Мы подозреваем, что одна из них состоит в организации этих ужасных тупамарос. Она виновна в похищении сеньора Барбера и убийстве.

– В таком случае, – ответствовала монахиня, – хотя мне это и кажется в высшей степени невероятным, я ничего не имею против того, чтобы собрать их во дворе.

– А все послушницы сейчас на месте? – вмешался Малко.

– Все, – ответила настоятельница. – У меня есть список, вы сможете проверить.

Рикардо Толедо не стал больше настаивать.

– Мы будет ждать их во дворе, – сказал он, отступая из кабинета.

Ему не терпелось снова очутиться на свежем воздухе. Диего Суарес вышел последним. Его очень сильно тошнило.

Сдавленные смешки, шепот, шелест монашеской одежды бесили Рикардо Толедо. Он без конца откидывал назад прядь, бросая сердитые взгляды на Малко. Он был убежден, что девушку им не найти. Утром у него был сугубо конфиденциальный разговор с руководителем партии «Бланки», его политическим «патроном». Тот дал понять, что если тупамарос убьют агента ЦРУ, американцы прекратят с Уругваем всякие политические сношения. Рикардо Толедо прогнал эти жуткие мысли и сосредоточился на том, что происходило вокруг.

Можно было подумать, что готовится необычная раздача призов. Послушницы выстроились перед настоятельницей, уругвайскими полицейскими и американцами. Крис и Милтон не знали, куда им деться от пристальных взглядов девушек.

Некоторые были страшны как божий грех, но Малко заметил и несколько миловидных лиц. Что толкало этих девушек идти в монахини? Ведь девятнадцатый век давно кончился...

Настоятельница обернулась к шефу столичной гвардии и саркастически спросила:

– Ну, сеньор, и где же эта злодейка? Рикардо Толедо обратился к Диего Суаресу, без конца мысленно осенявшему себя крестом.

– Давайте, Диего.

Полицейский медленно пошел между рядами, внимательно осматривая каждую послушницу. Некоторые опускали глаза, другие напротив, отвечали дерзким взглядом. Одна из послушниц подмигнула ему, другая сделала вид, что сейчас в него плюнет. Еще одна показала язык.

Но его медсестры не было. Оставался последний ряд. К горлу Диего подступила тошнота. Хоть бы этой девушки здесь не было.

Он медленно прошел перед четырьмя первыми послушницами, явно обиженными природой: страшнее просто было не придумать. Увидев пятую, Диего вдруг почувствовал, что ноги у него наливаются свинцом. Несмотря на монашескую накидку, несмотря на то, что монашеское одеяние скрывало все ее тело до лодыжек, Диего не сомневался, что это была она. Девушка, с которой он занимался любовью в больнице. Та самая, с родинкой на бедре. Диего заставил себя на нее взглянуть.

Он тотчас узнал широкое лицо, свирепый взгляд больших глаз, волевую линию подбородка.

Глаза ее, не мигая, смотрели на Диего. Лицо было холодное, словно из мрамора. В голове у Диего Суареса все смешалось. Он открыл было рот, словно хотел что-то сказать, но тут же закрыл его. Ему потребовалась доля секунды, чтобы принять решение. Ведь все заметят, если он застрянет перед этой девушкой. В отчаянии он попытался убедить себя, что это не она, однако не оставалось и тени сомнения.

Он должен ее схватить, выдать. Его наградят. Она сознается. Он заставит ее сознаться.

Диего машинально прошел дальше, увидел уродливое лицо девочки-подростка, потом еще одно, еще одно. Его же девушка не пошевелилась.

Медленным шагом, чтобы унять сердцебиение, он вернулся к своим коллегам.

– Ну?

Голос Рикардо Толедо выдавал тревогу и ярость. Он явно ронял себя в глазах окружающих. Старая настоятельница не сводила с него насмешливого взгляда.

– Ее здесь нет, – объявил Диего, стараясь говорить отчетливо и твердо.

– Вы уверены?

Полицейский уставился на свои ботинки. Малко глядел на него в упор. Он был вне себя от бешенства. Из-за этого полицейского он терпел поражение. Малко был убежден, что Диего Суарес узнал девушку, которую изнасиловал, но боязнь скандала пересилила.