Фурия из Белфаста - де Вилье Жерар. Страница 17

Малко осторожно снял туфлю и протянул ей конверт. Тулла нетерпеливо надорвала его, пробежала письмо глазами, скомкала в руке и подняла голову. Она была неузнаваема: подбородок дрожал, в глазах стояли слезы. Она улыбнулась Малко, схватила его руку и сжала до хруста.

– Вы... вы – потрясающий человек! – прошептала она. – Вот уж никогда бы не подумала!

Грудь ее высоко поднималась, так что делались видны коричневые кольца вокруг сосков. Малко не понимал, что могло вызвать столь бурную реакцию. О чем писала ей Маурин?

Глаза Туллы сияли от радости.

– Кажется, Маурин вас очень любит, – заметил Малко.

– Она – удивительная девушка! – горячо подхватила Тулла. – Вы сами видели, где она живет...

– И с кем...

Тулла закивала головой.

– Биг Лэд без ума от нее. Не думаю, что она по-настоящему любит его, просто она его пожалела. Он неграмотен и беден. И боготворит Маурин.

Она умолкла, и стал слышен шепот в соседних кабинах.

Малко спросил:

– Вы убили этих бритолобых протестантов, чтобы отомстить за отца. Но уверены ли вы, что именно протестанты повинны в его смерти?

Тулла прошептала:

– Мне сказала Маурин, а она прекрасно осведомлена. Тело бросили в какое-то озеро.

Она замолчала, глаза се вновь наполнились слезами. Малко положил ладонь ей на руку.

– Ничего, все образуется!

– Ну конечно!

Она порывисто встала, обошла стол и бросилась в его объятия. Она крепко обхватила его руками, и Малко почувствовал, что крепкое упругое тело льнет к нему. Она спрятала лицо у него на шее и прошептала:

– Какое счастье!

Тулла потерлась лицом о его лицо, их губы соприкоснулись вдруг она с неуклюжей пылкостью припала к его рту, примешивая слезы к их слюне, и стала ерзать животом по его животу, стараясь притиснуться как можно плотнее. Тут уже и не пахло братской признательностью.

Естество Малко отозвалось немедленно. Почувствовав это, Тулла отстранилась и шепнула, глядя на него хмельными глазами:

– Не надо. Здесь нельзя.

Малко действительно совершенно забыл, что находится в тюремном помещении для свиданий, что в нескольких шагах находится надзирательница, что в соседних кабинках тоже сидели люди. Жажда вознаградить себя за неудачную попытку изнасилования вдруг овладела им. Сквозь тонкое платье его ладони крепко сжали бедра Туллы, скользнули ниже, коснувшись лобка. Тулла отпрянула, но сразу же вновь прижалась, обхватив затылок Малко. Теперь она сама, казалось, забыла, где они. Она не противилась, когда он задрал подол длинного платья, обнажив ноги и полные бедра. Кровь стучала у него в висках. Он начал ласкать груди Туллы сквозь светло-серые кружева. Она застонала. Один сосок отвердел под его пальцами.

Вначале мысль о том, чтобы овладеть ею стоя, прямо здесь, в этом закутке, по соседству с другими людьми, показалась ему дикой, но вскоре желание заставило его забыть обо всем. Он припер Туллу к задней стене и задрал платье до пояса. Очевидно, она одевалась впопыхах, потому что ничего другого под ним не оказалась.

Когда мужское естество коснулось ее, она дернулась назад, кусая себе губы, но тотчас же покорно подала таз вперед, закрыла глаза и руками направила его. Присев на полусогнутых ногах, подавшись тазом вперед, она нетерпеливо ждала. Одним толчком он вошел в нее до предела и застыл, наслаждаясь исполнением своего желания. Она открыла глаза и шепнула:

– Боже мой, мы сошли с ума!

Она отпустила затылок Малко и обхватила его бедра. Он еще немного протолкнулся в ней и почувствовал, что но в состоянии долго сдерживаться. Всякие ухищрения были, впрочем, неуместны в этой незатейливой, наспех свершающейся случке.

Вдруг в коридоре послышались шаги. Не заглядывая к ним, надзирательница стукнула в стенку:

– Еще две минуты!

Тулла рванулась, Малко почти выскользнул из нее и, движимый древним инстинктом самца, так порывисто толкнул тазом, что в ту же секунду начал бурно изливаться в ней. Ногти Туллы впились ему в поясницу, она содрогалась всем телом. Боясь наделать шума, они даже задерживали дыхание. Малко почудилось, будто все звезды Млечного пути посыпались перед глазами. Изменившимся счастливым голосом Тулла нежно шепнула:

– Скорее, пора уходить. Она сейчас придет.

Надзирательница появилась, когда они торопливо приводили себя в порядок. Вся красная, со сбившейся прической, Тулла суетливо разглаживала на себе платье. По взгляду, брошенному надзирательницей на Малко, было ясно, что она все отлично поняла.

– Свидание окончено, сэр! – возвестила она равнодушно.

Тулла вновь кинулась на шею Малко, страстно целуя его.

– До скорого! – шепнула она.

Она прижималась так крепко, точно хотела срастись с ним. Когда она уходила по коридору, он подумал, что его семя еще в ней.

Прежде чем скрыться из виду, Тулла обернулась и подняла правую руку, раздвинув указательный и средний пальцы, – опознавательный знак бойцов ИРА.

Чувствуя, что мужская страсть еще не охладела, Малко сознавал в то же время, что так и не знает, что было в письме и отчего благоразумная Тулла вела себя, как мартовская кошка.

Вряд ли тюремное воздержание было единственной тому причиной.

Глава 8

Фары «кортины» осветили ржавый остов автомобиля посреди пустыря.

Малко выругался и затормозил. Он снова заблудился. За Фоллс-роуд были сплошные развалины и ни души, ни фонаря. Он колесил но католическому району в поисках пивной «Олд Хауз», где ему назначила встречу Маурин. Он несколько раз притормаживал, чтобы спросить дорогу у прохожих, но те удирали от него со всех ног. Ночью на улицах Белфаста становилось опасно. Наконец он подъехал задним ходом к одному старику и спросил, как добраться до «Олд Хауз». Хотя старик выговаривал слова так, будто жевал горячий картофель, Малко тем не менее разобрал, в какую сторону двигаться, и направился к Фоллс-роуд. Через сто метров он повернул в переулок напротив разрушенного завода и увидел пивную. Перед заведением выстроился забор из наполненных цементом и скованных металлическими перекладинами железных бочек, который призван был обезопасить посетителей кабачка от весельчаков на колесах, любящих побаловаться гранатами. Здание, приютившее пивную, казалось, готово было развалиться. Ни огонька, ни единого целого окна. Малко проехал немного дальше и поставил машину. Два молодых католика подозрительно наблюдали за ним и пошли следом. Всякий оставляющий машину на улицах Белфаста считался потенциальным убийцей...

Он толкнул дверь и сразу окунулся в тепло и людской гомон. В зале яблоку негде было упасть. От пивной кислятины спирало дыхание. Малко повернул направо, в зал, украшенный постерами ИРА. Всюду, куда ни глянь, люди сидящие, стоящие, опирающиеся о стойку. С пивными кружками в руках, разгоряченные, хохочущие, они толковали о том о сем, во всю глотку перекликались поверх голов. При появлении Малко все вмиг стихло. Ошалевший бармен негодующе пялился на костюм и галстук Малко. Кое-кто из любителей пива поставил кружку, уставившись на него с той же нежностью, с какой лев глядит на газель. Второй бармен незаметно достал из-под стойки деревянную дубинку.

Дверь за Малко затворилась, и к ней привалился спиной, сунув руки за пояс, громадный детина с черными сальными волосами. Настроенный враждебно... Очевидно, Малко приняли за протестанта, решившего покончить жизнь самоубийством или устроить им ловушку. Напрасно Малко искал взглядом хотя бы одно доброжелательное лицо... Мертвое молчание. Пролетел тихий ангел, обвешанный дубинками. Но вот из дыма возникла фигура Биг Лэда, направлявшегося к нему. Малко готов был расцеловать его. Молодой ирландец что-то пробурчал сквозь зубы, повел головой, и толпа вмиг расступилась перед Малко, вновь загомонили голоса, а девица в очках, пившая у стойки, даже улыбнулась ему, когда он нечаянно толкнул ее.

Маурин с Биг Лэдом и одноруким Брайаном сидели за столиком в глубине зала. Одетая в джинсовый костюм, Маурин стянула волосы на макушке пирожком и не накрасилась. Малко пришло в голову, что, вероятно, мало кто из посетителей пивной знал, чем она зарабатывала себе на жизнь. Хотя он ничего не заказывал, бармен поставил перед ним пинту пива.