Фурия из Белфаста - де Вилье Жерар. Страница 22
– Как только крикну «пошел», Биг Лэд кидает.
– Понял! – заорал в ответ Биг Лэд.
В то же мгновение прозвучало «пошел». Малко напрягся. Как заправский игрок в бейсбол, Биг Лэд с силой метнул в его сторону смертоносный снаряд. Даже не испытав страха, Малко поймал его на лету, ощутил ладонью шершавый металл, кинул назад низко над полом, метя в живот Биг Лэда.
Тот отскочил в сторону, поймал гранату и швырнул обратно над самым полом с воплем:
– Подыхай, «поросенок»!
Малко пришлось сделать бросок, чтобы схватить снаряд, и в ту же секунду он осознал, что играет со смертью. На какой-то миг он задержал гранату в руке. Велик был соблазн припустить к выходу, а оттуда – в парк: им трудно было бы перехватить его. Но перед ним возникла дивная фигура Маурин, заставив умолкнуть инстинкт самосохранения.
Он отправил гранату Биг Лэду по высокой дуге.
Биг Лэд, чьи глаза стали совсем голубыми, принял ее в сложенные ковшиком ладони и, не суетясь, пустил ее в сторону Малко по плиточному полу.
Наверху Гордон-Динамитчик разразился рукоплесканиями, а Маурин взвыла от восторга. Все они утратили способность рассуждать здраво, каждый из них подчинялся властному побуждению: Биг Лэд жаждал убить Малко, Маурин – подчинять других своей воле, Гордон блаженствовал, когда все боялись, а Малко в который уже раз подвергал себя смертельной опасности ради нежной женской кожи.
Он подобрал гранату, но не метнул ее, а неторопливо направился к Биг Лэду, глядя ему прямо в глаза. Маурин и Гордон вдруг перестали радостно вопить. Остановившись в шаге от Биг Лэда, он вытянул руку, опустил гранату в карман его кожаной куртки, повернулся и пошел на свое место.
Сердце его колотилось, как сумасшедшее. Он знал, что каждую секунду самоделка может взорваться. Он обернулся. На Биг Лэде лица не было: он шарил, запустив руку по локоть в карман. Малко понял сразу: карман был дырявый, и граната провалилась за подкладку.
В течение нескольких секунд Биг Лэд судорожно рылся, пытаясь вытащить ее. Потом, испуганно урча, стащил с себя куртку, отшвырнул ее, кинулся вверх по лестнице, запнулся, ухватился за статую. Малко смотрел на куртку, упавшую комком рядом с лестницей.
Грянул взрыв, полыхнуло багровое пламя, все окуталось черным дымом. Отброшенный взрывной волной, Малко покатился кубарем по мраморному полу и оказался под громоздким столом в стиле «Королева Анна», ослепший от дыма, оглохший от грохота. Услышав голоса, он встал на ноги и очутился лицом к лицу с Гордоном-Динамитчиком, задыхавшимся от смеха.
Один стенной ковер повис клочьями, пол усеивали обломки статуи и мебели, одна стена холла почернела от копоти, в воздухе стоял едкий запах азотной кислоты.
– Биг Лэд проиграл, – ликовал Гордон, – Правда, получилось не так опасно, как я предполагал...
Если бы граната разорвалась в чьей-либо руке, можно было бы, по крайней мере, поглядеть на свежий мясной фарш...
Малко поискал Биг Лэда глазами.
Молодой великан одурело сидел на ступеньке, обхватив голову руками. Маурин спустилась, обойдя его, и присоединилась к Гордону. Тот язвительно ухмыльнулся:
– Беспристрастный суд объявляет победителем «поросенка»!
Биг Лэд зарычал и встал с угрожающим видом. Раздался резкий окрик Маурин:
– Биг Лэд!
Словно робот, он прошагал мимо и скрылся в кухне в ту самую минуту, когда оттуда вынырнул Однорукий, взлохмаченный и ошалелый.
– Что случилось? – промямлил он коснеющим языком. – Что за шум?
– Мы играли, – ответил Гордон. – Иди спать.
– Пожалуй, пойду почищусь, – объявил Малко.
В перепачканной пылью одежде, чувствуя во рту скверный привкус, а в ушах слыша звон, он начал подниматься по лестнице.
Маурин провожала его неопределенным взглядом. Гордон весело насвистывал, очень довольный своей выдумкой. Ему всегда казалось, что, ложась в постель с Биг Лэдом, Маурин сверх всякой меры усердствует в следовании революционному идеалу.
Все лицо Малко усеивали мельчайшие зеленые крапинки – крупицы краски от гранаты. Приняв душ, он почувствовал себя лучше. Переодеться, правда, было не во что, так что пришлось вновь облачиться в измятый костюм.
Все еще несколько оглушенный, он спустился на первый этаж. У него был счет к Маурин. Коли уж не удалось бежать, должен же он хоть что-то получить в утешение.
В холле никого не оказалось, в кухне – полная тишина. Малко вошел и увидел Биг Лэда, сидящего перед кружкой пива. Он взглянул на Малко ничего не видящими, неестественно голубыми глазами. Рядом с ним на столе стояла порожняя бутылка хозяйственного спирта...
Внезапно Биг Лэд свалился на пол, как надувная кукла, из которой выпустили воздух, и остался недвижим. Брайан куда-то исчез. Малко вернулся в холл, и тут раздался голос, заставивший его вздрогнуть от неожиданности:
– Она в гостиной.
В малом холле сидел на табурете из слоновой ноги, положив поперек колен «армалит» и ехидно глядя на Малко, Гордон-Динамитчик. На полу у его ног стояла бутылка «Пепси-колы».
– Вам повезло, «поросенок», – продолжал он, – только не вздумайте удирать. Спать мне не хочется, а глаз у меня верный.
Ничего не сказав ему в ответ, Малко поворотил назад и отправился в гостиную. Маурин скинула джинсовую куртку и закинула ноги на низенький столик. На полу стояла на три четверти пустая бутылка коньяка «Гастон до Лагранж». Революционная страсть, как видно, не заглушила в ней тягу к роскоши. Она даже не подняла голову, когда он подошел. Малко уселся подле нее.
Через несколько секунд она обратила к нему глаза с расширенными зрачками и уставилась на него.
– Что вам нужно?
Сказано было так, как если бы одергивали нахального слугу. В Малко вскипела голубая кровь. Эта заносчивая революционерка-изуверка вынудит его в конце концов забыть о воспитанности!
– Вас!
Маурин приглушенно хохотнула.
– Мне просто хотелось проучить Биг Лэда. Не испытываю желания спать с капиталистом.
Бешенство закипело в Малко. Ледяным голосом он отрезал:
– Терпеть не могу игроков, которые не платят долгов!
Он схватил ее за руку и заставил глядеть на себя. Прочитав нечто в золотистых глазах, она отвернулась и встала.
– Хочу музыки, – сказала она как бы про себя.
На столе стоял допотопный патефон. Маурин покрутила ручку и поставила первую попавшуюся пластинку. В гостиной послышались заунывные звуки народной ирландской баллады. Не обращая ни малейшего внимания на Малко, Маурин начала танцевать в одиночестве нечто вроде изящной джиги с ритмическим покачиванием, точно дразня Малко. Только ему не этого было нужно...
Он встал, поймал ее за руку и притянул к себе. Маурин вырвала руку с каким-то диким озлоблением. Он предпринял новую попытку, но она схватила полную рюмку коньяка и запустила в него с воплем:
– Проваливайте ко всем чертям!
Малко увернулся, и рюмка разбилась о великолепное венецианское полотно. Увидев, что испорчена такая дивная вещь, Маурин захохотала, как сумасшедшая:
– Так вам и надо, «поросята»!
Очевидно, входя во вкус, она подпрыгнула, сдернула со стены старинное копье и распорола им один из больших гобеленов, затем вонзила его в кресло, точно поражая кого-то из контрреволюционеров. Наконечник вышел с другой стороны, вырвав из набивки целый пук конского волоса. Издав дикий, совершенно истерический вопль, Маурин помчалась в холл. По дороге она сбила с цоколя статую, воткнула копье в фисгармонию, издавшую, точно жалуясь, зловещий стон. А она продолжала крушить все подряд: вазы, картины, безделушки. Сокрушительный смерч! Бесподобная в своем буйстве, она обрушилась на другую фисгармонию, пиная, тыча в нее копьем, осыпая бранью.
Затем она сорвала гардину и вонзила копье в слоновью ногу, на которой сидел давеча Гордон. Но динамитчик исчез!
Малко настиг Маурин и обхватил ее поперек туловища. Ему было в высшей степени безразлично, если бы она разнесла в щепки обиталище своих предков, но она начинала действовать ему на нервы.