Камбоджийская рулетка - де Вилье Жерар. Страница 40
Наконец он все же подполз с чьей-то помощью к Дугласу Франкелю и снова почти потерял сознание.
Вокруг собиралось все больше народу. Испуганные лица совершенно не способствовали его успокоению. Наконец появились солдаты. Вся нижняя часть тела американца представляла собой кровавое месиво. Глаза его были открыты, голова постоянно дергалась. Он никого не видел.
Один из солдат присел возле Малко. Покопался в санитарной сумке. Осмотрел его левую руку и сказал:
– Номер десять.
Своим штыком он разрезал ботинок. На полметра брызнул фонтан крови. Солдат взял перевязочный пакет, прикрепил вату к концу штыка и вставил в рану. Штык уперся в кость. От жестокой боли Малко снова на минуту потерял сознание. Но кровотечение прекратилось. Его лицо было залито кровью, но он не мог не думать о Дуге Франкеле.
Солдат расстегнул рубашку и сделал ему укол в левое плечо и сразу же второй – в правое. Морфин. Его сразу же закачало. Потом стало легче. Он повернул голову в сторону Дугласа Франкеля.
Американец лежал без сознания. Рот его был открыт. Прохожие смотрели на него, молчаливые, безучастные и любопытные. За последние недели они видели много смертей в Пномпене.
Обработав рану Малко, солдат занялся американцем. Он разрезал его брюки, обнажил живот и бедра.
Картина была ужасна. Снаряд, разорвавшийся, когда он открыл дверь, вероятно, мина, оторвал половину члена, разорвал бедра. Из артерий брызгала кровь, растекалась по земле, смешиваясь с дождем. Солдат ввел руку в зияющую рану, сжал артерию, затолкал в рану перевязочные тампоны.
От боли круглое лицо американца как бы уменьшилось. Ему также сделали инъекцию морфина. Послышалась сирена.
На всей скорости появилась санитарная машина, которая едва не задавила зевак. Она остановилась в нескольких сантиметрах от раненых. Их тут же поместили на носилки.
Сознание полностью вернулось к Малко, но оно было как бы парализовано. Носилки с Франкелем лежали рядом. Из-за инъекций морфина американец выглядел немного лучше. Половина его тела была забинтована, скрывая страшные раны. Он что-то сказал, но Малко не расслышал. Ему казалось, что его глаза вылезали из орбит, а барабанные перепонки лопнули. Он ощущал странный упадок сил.
Он расслышал наконец, что шептал американец.
– Это конец... Мне крышка...
Потом он заговорил по-китайски. Впал в забытье.
Санитарная машина с включенной сиреной пробивала дорогу к Почентронгу. Малко с грустью подумал, что генерал Кром завоевал еще одно очко.
Их успех оказался пирровой победой.
Наконец дверцы машины открылись. Санитары вынесли раненых. Малко узнал двор госпиталя «Кальмет». Их понесли каждого в отдельную операционную. Его быстро раздели. Тут же появились врачи. Хорошо, что это был рабочий день. В воскресенье врачи не работают. Один из них наклонился над ним:
– Вы знаете человека, который ранен вместе с вами?
– Да. У него серьезная рана?
– У него один шанс из десяти на спасение. От пояса до колен все – сплошная каша. Вам повезло с вашей щиколоткой. Через месяц сможете ходить.
Санитарка вонзила иглу в руку Малко... Пентотал...
Его закачало, и мысли спутались.
Глава 21
Ти-Нам скромно просунула голову в открывшуюся дверь. На руке висела маленькая корзиночка с камбоджийскими сладостями, купленными в ресторане на рынке. Она скользнула к Малко, поцеловала его, посмотрела на бинты, прикрывавшие левую ногу до самого колена.
– Тебе больно?
– Терпимо...
Как только он пришел в себя, его постоянно качало. Благодаря морфину и пентоталу он проспал всю ночь. Но чувствовал себя он отчаянно плохо. Страшно болела голова, глаза были красные, как у кролика, уши болели. Временами все его тело охватывала неудержимая дрожь.
Вьетнамка посмотрела ему в глаза.
– Ты курил ганшу?
Малко нашел в себе силы улыбнуться.
– Нет, это от взрыва. Меня крепко шлепнуло.
Из него извлекли еще два осколка: один из шеи, который прошел в трех миллиметрах от сонной артерии, второй из локтя, но это совсем несерьезно.
Хирург, оперировавший его, вошел в палату, посмотрел на график температуры, улыбнулся Ти-Нам.
– Как мистер Франкель?
По колебанию врача он сразу же все понял. С трудом и усталым голосом тот произнес:
– Он скончался ночью. Я очень сожалею. Его раны были слишком тяжелые. Он так и не пришел в себя. Это был ваш друг?
– В некотором роде, – ответил Малко. – Удалось ли выяснить, что же произошло?
– По словам камбоджийцев, – ответил хирург, – дверь была заминирована с помощью 60-миллиметрового снаряда. Чудо, что вы так дешево отделались. Один осколок убил ребенка в двадцати метрах от взрыва. А вы находились в четырех-пяти метрах...
Ти-Нам расплакалась. Малко подумал, что американец унес свой секрет в могилу. Никто не узнает, учитывал ли его план с грузовиком возможность того, что Лиз будет сопровождать капитана Шива роля. Но теперь это уже не имело никакого значения.
Для ЦРУ старый Дуглас Франкель погиб героем во время выполнения последнего задания. Никто не будет больше вспоминать о его слабостях.
Хирург направился к выходу.
– Сколько времени мне придется провести здесь? – спросил Малко.
– Четыре-пять дней. Но ходить вам придется на костылях.
Ти-Нам закрыла за ним дверь и снова села рядом.
– Могу ли я спать здесь на раскладушке?
– А твой муж?
Она пожала плечами.
– Я сказала ему, что мой друг ранен и я должна ему помогать.
Малко закрыл глаза. Пытаясь забыть взрывы, убитых, улыбающийся ужас, в котором он жил с момента приезда в Пномпень.
Он хотел забыть все. За исключением одного: генерала Крома.
Солнце сверкало. Было очень тепло. С помощью Ти-Нам Малко уселся на велорикшу, поставил костыли. Вьетнамка расположилась рядом и приказала ехать.
Улица Монивонг по-прежнему была оживленной. В течение пяти дней Малко горел желанием действовать. Ему нанесли визиты официальные представители посольства США. Он получил телеграммы от ЦРУ. Беспокоился даже Дэвид Уайз. Он предложил ему специальный самолет для возвращения домой. Никто не мог понять, что он желает еще остаться в Пномпене: ведь его миссия окончательно завершена. Битва за Удонг затягивалась, и генерал Унг Кром был в конце концов отстранен от власти.
Но он успел хорошо за себя отомстить...
Она села рядом и вздохнула.
– Тебе следует отдохнуть в Паттайе.
Паттайя – это Сан-Тропез Сиамского залива в Таиланде. Недостижимая цель для камбоджийцев, отрезанных от мира войной. Предложение Ти-Нам не было лишено корысти. Малко улыбнулся.
– Ти-Нам, я беру тебя с собой на неделю в Паттайю. Но прежде ты должна выполнить одно мое поручение.
Он объяснил ей, в чем состоит это поручение. В глазах вьетнамки мелькнул страх.
– Ты что, действительно хочешь погибнуть?
– Я как кошка. У меня семь жизней.
Огромный усатый Чингисхан раскачивал санитарную машину, в которой на носилках лежал обожженный Малко. Сейчас он упадет с носилок. Он попытался ухватиться за край и услышал слабый и далекий голос:
– Малко! Малко!
Тут он проснулся. Его тормошила склонившаяся над ним Ти-Нам.
Он заснул под зонтом возле бассейна. Она была крайне встревожена.
– В чем дело?
Вьетнамка с трудом проговорила:
– Я узнала то, о чем ты меня просил. Сегодня вечером генерал Кром будет в «Дипклубе» в девять часов. Но он знает, что ты вышел из госпиталя. Его люди придут сюда, чтобы убить тебя. Это те самые люди, которые отрезали голову полковнику Лину. Кром пообещал им миллион риелей, если они принесут ему твою голову вечером, когда он придет в клуб.
Малко взглянул на свою перевязанную ногу, на костыли. Ходить невозможно. Он чувствовал, что Ти-Нам говорит правду. Если он останется здесь, то его прикончат. И сверхплоский пистолет его не спасет.