Коварная соблазнительница - де Вилье Жерар. Страница 3

Отто Вигант облегченно вздохнул. Судьба не обманула его ожиданий. Он осмотрел каюту. Она оказалась довольно просторной и очень опрятной. Рядом с кушеткой находились умывальник и небольшой шкаф. Стены были покрашены желтой краской. Напротив стояла еще одна кушетка. Помещение освежали два больших кондиционера. Из двух имеющихся иллюминаторов один был приоткрыт. Можно было подумать, что он попал на пассажирское судно. Взгляд упал на собственную одежду, аккуратно сложенную на единственном стуле. Он лежал под одеялом раздетым.

– Куда идет судно?

Девушка бесцеремонно уселась к нему на кушетку, и он мог ощутить запах ее духов.

– В Ригу.

– В Ригу!

Усталость мгновенно улетучилась. Хельга не ожидала подобной реакции.

– Вы даже не заметите, как пройдут эти три дня. Я позабочусь о вас.

Голубые глаза чересчур пристально смотрели на него, но он не придал этому ни малейшего значения.

– У нас будет остановка в каком-нибудь порту но дороге в Ригу? – с тревогой в голосе спросил он.

Девушка отрицательно покачала головой. Белесые глаза Виганта с этой минуты уже ничего не выражали. Он машинально провел ладонью по редеющим волосам, единственном, что в его облике выдавало возраст. С годами лицо не стало одутловатым. Тонкие губы скрывали два ряда белых и правильных зубов. Он не был красив, однако от него исходила какая-то грубая и опасная сила, чрезвычайно привлекательная для некоторых женщин.

– Мне нельзя в Ригу, – бросил он. – Где капитан?

– Сейчас позову, – в голосе Хельги послышалась досада.

Она вышла, хлопнув дверью. Вигант спрыгнул с кушетки и, быстро одевшись, стал намыливать покрытое трехдневной щетиной лицо. Он закончил умываться, когда после короткого стука дверь открылась и на пороге появилась гигантская фигура капитана Фреда Олсена. Он остановился и стал изучающе смотреть на Виганта. Голубые выразительные глаза, как у большинства викингов, придавали некоторую привлекательность внешности Фреда Олсена, выражавшую в данную минуту твердость и упрямство.

– Вы хотели меня видеть? – спросил он по-английски.

Смущенный внушительными габаритами капитана, Вигант сел на кушетку и стал объяснять:

– Капитан, вы должны высадить меня на берег прежде, чем судно достигнет берегов Латвии. Я – политический беженец с Востока.

Не шелохнувшись, Фред Олсен медленно произнес:

– Я не делаю остановок в пути и не могу изменить курс без позволения судовладельца господина Харальдсена.

Он не успел закончить фразы, как в дверь постучали. Вошел матрос. Не обращая внимания на Виганта, он подошел к открытому иллюминатору и, закрыв его на замок, так же невозмутимо вышел.

Его действия показались Виганту странными.

– Что происходит? Ведь я задохнусь без свежего воздуха...

Капитан указал рукой на вентилятор:

– Вы ничем не рискуете.

– А если я захочу открыть иллюминатор? – испытующе спросил Отто.

Капитан тыльной стороной руки потер себе щеку и, не глядя на собеседника, произнес:

– Это мой приказ.

От волнения у Виганта перехватило дыхание, и он не мог выговорить ни слова в ответ.

– Относительно вас появились некоторые сложности, – продолжал капитан. – Только что получена радиограмма рижской полиции, где меня просят взять вас под надежную охрану. Они намереваются выдать вас, в свою очередь, в руки восточногерманских властей. Вас обвиняют в убийстве человека при попытке бегства из страны, где вы долгое время проживали под вымышленным именем...

Он вынул из кармана бумагу и протянул Отто Виганту:

– Правда ли, что настоящее ваше имя Осип Верхун и что вы украинец? Во время воины вы служили в четырнадцатой дивизии СС и совершили многочисленные преступления.

Ошарашенный. Отто Вигант слушал норвежца, не понимая истинного значения слов.

– Сволочи, – прошипел он.

Решив стоять до конца, он с сарказмом в голосе произнес:

– А сказали ли вам, что в течение трех лет я занимал важный пост в Министерстве госбезопасности ГДР и являлся членом коммунистической партии с 1951 года?

От возбуждения он перешел на немецкий. Не понимая, капитан настойчиво повторил:

– Да или нет? Вы Осип Верхун?

Вигант поднял глаза к небу. Как поведать этому бравому капитану о двадцати годах жестокой борьбы за жизнь?

– Да, – уставшим голосом признался он. – Я – Осин Верхун, и это известно всем. Вы считаете коммунистов за идиотов?

Капитан Олсен положил бумагу обратно в карман.

– Зачем вы взяли с собой оружие? Вигант пожал плечами.

– Если бы не пистолет, меня бы здесь не было. Разве вы никогда не слышали о «железном занавесе»?

– Коль скоро вы признали себя Осином Верхуном, значит, вы являетесь военным преступником, – упрямо заключил норвежец.

Для капитана Олсена все, что исходило из официального источника, не подвергалось сомнению. Вигант старался взять себя в руки.

– Я сбежал по политическим мотивам. Не верите, – свяжитесь по радио с американским посольством в вашей стране. Они дадут вам все что угодно, лишь бы видеть меня целым и невредимым.

– Ну вот, не хватало мне еще и американцев, – проворчал капитан.

Дело оказалось для него слишком запутанным. Оставшись непреклонным, он заключил:

– Не желаю вмешиваться в эту историю. Если полиция той страны, где я бросаю якорь, предлагает мне выдать вас, я сделаю это. Если же на самом деле вы невиновны, не вижу причин для беспокойства.

Искренне, как на пленуме партии. Отто задушил бы его сейчас, но вместо этого попытался улыбнуться, краснея от бессильной ярости.

– Мог бы хоть кто-нибудь убедить вас изменить свое решение?

Фред Олсен на секунду задумался.

– Мой хозяин, господин Харальдсен.

– Так свяжитесь с ним немедленно. В противном случае вы будете жалеть об этом всю жизнь. Пусть он войдет в контакт с американским посольством в Осло.

У него появилось желание сказать о Стефани, но он вовремя передумал. У капитана Олсена и так сложилось о нем достаточно неблагоприятное впечатление. Нахмурив от напряжения лоб. Фред Олсен поразмышлял некоторое время, затем, пошевелив всей своей огромной массой, нехотя произнес:

– Хорошо, я сообщу господину Харальдсену. А пока вынужден закрыть вас в каюте... Скоро вам принесут поесть.

– Боитесь, что сбегу вплавь? – зеленея от бешенства, бросил Вигант.

Не ответив, капитан закрыл за собой дверь на ключ. Вся эта история чертовски его раздражала. У него не было никакого желания попасть в немилость к властям Риги, где он бывал по нескольку раз в год. Появятся проблемы с выгрузкой, и он потеряет время, чем выведет из себя патрона. Но будучи человеком слова, он направился в радиорубку, хотя пленник был ему малосимпатичен.

Оставшись одни. Отто Вигант подошел к двери и дернул за ручку. Дверь открывалась на себя, и поэтому не оставалось даже шансов взломать ее. Оказавшись в полной изоляции, Вигант посмотрел в иллюминатор. Погода не улучшалась. Отстранясь от неприятно дребезжавшей металлической решетки, он лег на кушетку и дал волю воспоминаниям. Осип Верхун... Уже давно его никто так не называл. Тем не менее это было его настоящее имя, которое он предпочитал скорее забыть... Его родители были украинцами, и хотя родился он в Германии, в Виссенберге, по-украински говорил превосходно. В 1942 году он оказался в повстанческой армии украинских националистов, входившей в состав Четырнадцатой армии. Официально он был призван немцами. Являясь ярым антисемитом, как и большинство его земляков, он воспользовался службой у немцев, чтобы предаться вволю погромам и казням под покровительством трех золотых корон, окруженных львами, на небесном фоне украинского флага.

Его непосредственным командиром являлся Степан Бандера, достойный продолжатель Петлюры. В течение двух лет Осип Верхун участвовал в «очищении» Украины... Самое невинное занятие для него состояло в следующем: подвесив еврея над костром, он отрезал куски живого мяса, а затем поджаривал их на огне и заставлял несчастного есть собственную плоть. Ему доставляло удовольствие вспороть беременной женщине живот, положить туда живого кролика и снова зашить. Иногда он вежливо просил еврейских женщин подержать их ребенка, пока он отрезал ему голову. Только всему приходит конец. Вермахт отступал, и люди Бандеры – вместе с ним. Каждый раз, когда в руки партизан попадался один из них, с него сдирали кожу и, распяв на кресте, оставляли на морозе.