Оружие для Хартума - де Вилье Жерар. Страница 8

— Я посоветовал бы вам отдохнуть, — предложил Малко. — Завтра утром вы объясните мне, как добраться до этих дервишей.

— Шофер не работает в пятницу, — заметил американец. — Одному вам будет трудно найти их.

— Ничего, — сказал Малко.

Эллиот Винг вздохнул.

— Извините меня. Мне бы надо было пообедать с вами, но я в таком состоянии... Пойду приму снотворное и посплю. Нужно, чтобы я перестал думать об этом. Иначе сойду с ума. Я заеду за вами завтра утром и нарисую план. Или поеду вместе с вами.

— Я предпочел бы отправиться туда один, — возразил Малко. — Ваши нервы могут не выдержать.

Малко тоже устал и с удовольствием направился в отель. Легкий ветерок, долетевший из пустыни, освежил воздух, заставив забыть о дневном пекле. Какой удар для Эллиота Винга! Знать, что жена находится в руках людей, убивших Теда Брэди таким ужасным образом! И что произойдет завтра у вертящихся дервишей? Какую ловушку приготовил ему Хабиб Котто? То, что Малко мог ему предложить, не имело ничего общего с тем, чего требовал чадец...

Сидя за рулем, он взглянул на раскинувшийся вокруг пейзаж. Отель был построен на берегу Голубого Нила, текущего из Абиссинии, [10] как раз перед местом его впадения в Белый Нил, несущий свои воды из Заира. Оба притока, соединившись, устремлялись к северу, образуя огромную реку с таким медленным течением, что вода казалась неподвижной.

Хартум в действительности состоял из трех городов. Хартум, лежащий к югу от Голубого Нила. Северный Хартум — на другой стороне той же реки. И Омдурман, самый многолюдный из трех, раскинувшийся на противоположном берегу Белого Нила. Туда Малко предстояло отправиться завтра. В пустыню, охватывающую все три города. Из Хартума можно ехать тысячи километров в любом направлении, не видя ничего, кроме желтых каменистых просторов.

Глава 5

Высокий африканец с лошадиным лицом, на котором застыло выражение экстаза, устремив безумный взгляд в пустоту и прижав локти к бокам, раскачивался, как маятник, вперед и назад, то наклоняясь к земле, то внезапно выпрямляясь и беспрестанно топча сухую пыль.

Перед кольцом молящихся, медленно двигавшихся вокруг центрального столба с флагами ислама, невероятно худой старик, черный, как слива, одетый в зеленью лохмотья, вертелся на одной ноге, закатив глаза, расставив руки, как чучело, и открыв рот, словно пытаясь проглотить звуки бубнов и барабанов, сопровождавших церемонию. Вертящийся дервиш внезапно остановился, упал и стал кататься по земле, в ногах других дервишей, поющих псалмы и захваченных каким-то волнообразным движением то вперед, то назад в такт ударам барабана.

Почтительная толпа следила за действиями вертящихся дервишей. Каждую пятницу здесь, перед небольшой мечетью, окруженной со всех сторон бесконечными рядами могил, они предавались этим ритуалам, считающимся еретическими в большинстве мусульманских стран.

Некоторые из зрителей волнообразно раскачивались, словно околдованные резкими звуками барабана. Какой-то ребенок отделился от толпы и последовал за дервишами, неловко повторяя их жесты.

Малко не испытывал никакого желания танцевать... Часа с лишним общения с этими дервишами ему было достаточно. Но ни один посланец Хабиба Котто не появлялся. Малко приехал сюда на «лендровере» Эллиота Винга, более подходящем для пустыни, чем его «пежо».

Солнце, уже спустившееся к горизонту, окрашивало лиловым цветом желтизну пустыни. Хартум, утонувший в знойном тумане на другом берегу Нила, не был виден. Здесь, в Омдурмане, был уже другой мир — мир караванных троп и огромных раскаленных пространств, составляющих три четверти Судана.

Важный, как папа, и сморщенный, как старое яблоко, дервиш, одетый в костюм арлекина, стал жестикулировать перед лицом Малко, произнося непонятные заклинания. Впрочем, в его движениях не было ничего враждебного. Здесь дервиши вели себя благодушно и даже позволяли редким туристам фотографировать себя. Когда они собирались под зеленым знаменем ислама, чтобы выразить столь странным способом свою веру, то привлекали сотни любопытных. Навязчивый ритм барабанов в конце концов воспламенял африканскую толпу, всегда готовую пуститься в пляс. Какая-то высохшая старуха, вся покрытая татуировкой, издала пронзительное «юу-юу», заставив Малко вздрогнуть.

Он посмотрел на свои кварцевые часы «Сейко». Было без четверти шесть. С тревогой в душе Малко обвел взглядом кольцо зевак. Двор чудес: все припадочные, юродивые, увечные были здесь. Они кружились, вытанцовывали, приплясывали, делая подчас гротескные, неловкие движения. Оглушительные звуки барабанов отдавались у Малко в голове. Солнце почти достигло линии горизонта. Скоро наступит час вечерней молитвы, и толпа рассеется. Он отступил перед кружащимися дервишами. И тут увидел ее.

Это была негритянка из отеля «Канари», так же одетая. Она смотрела на него. Сколько времени она была здесь? Почему не дала о себе знать? Он подошел к ней и спросил:

— Вы меня ждете?

Она не ответила. Дервиши кружились все быстрее и быстрее, словно пытаясь догнать заходящее солнце. Девица показала пальцем на грузовик с кузовом, заполненным женщинами в тобах, [11] и промолвила:

— Машина?

Малко повел ее к своему «лендроверу». Негритянка, не колеблясь, открыла дверцу и забралась в кабину. Малко сел рядом. Первые дервиши уже начали становиться на колени, обращаясь лицом в сторону Мекки, для молитвы. Девица показала направление на запад и сказала:

— Поезжай.

Малко тронулся, лавируя между могилами и оставив позади несколько саманных хижин. Тут была не одна проселочная дорога, а целая сотня! И нужно было смотреть в оба, ведя машину. Суданские дороги числились среди самых скверных в Африке.

Могилы стали попадаться реже. Машина катилась по пустыне. Даже высокая водокачка при выезде из Омдурмана растаяла в сумерках. Вскоре пришлось зажечь фары. Несколько машин ехало рядом в том же направлении. Он стал думать о последнем путешествии Теда Брэди. Оно, наверное, начиналось так же...

Пышная грудь его соседки вздрагивала при каждом толчке, и постепенно ее блузка совсем расстегнулась, на что она не обратила никакого внимания. Она смотрела прямо перед собой так, словно Малко не существовало.

Перед ними уже никого не было, кроме обогнавшего их грузовика. Если припомнить карту, то в этой стороне находилась Умм-Индераба — в трех часах езды.

Удушливая жара сменилась приятной свежестью. Разница температур была невероятной. Несмотря на то, что Малко спрятал свой ультраплоский пистолет под сиденьем «лендровера», им стало овладевать беспокойство. Они катились теперь по огромной равнине, усеянной каркасами брошенных машин, между которыми закручивались ветром столбы песчаной пыли. Конечно, его оружие стреляло разрывными пулями с высокой начальной скоростью, выводя из строя любого, в кого они попадали. Но против боевой винтовки это был слабый аргумент. Рядом с ним негритянка, казалось, уснула, указав правильное направление одним жестом.

Они должны были находиться уже километрах в двадцати от Омдурмана. Внезапно впереди забрезжил какой-то свет. Небольшая мечеть высилась среди песков. Из нее выходили богомольцы. Негритянка дала Малко знак остановиться. Как только «лендровер» затормозил, она выскочила из машины и исчезла. Он воспользовался этим, чтобы достать пистолет и положить его поближе. Через пять минут из пыльной тьмы возникло два силуэта. Это были негритянка и бородатый мужчина, облаченный в рубашку и полотняные штаны, в больших роговых очках на приплюснутом носу, похожий на мелкого служащего.

Негритянка осталась снаружи, а бородач залез в «лендровер» и сел рядом с Малко.

— Вы прибыли от господина Винга? — спросил он по-французски без всякого акцента.

— Да, — ответил Малко.

— Вы уполномочены вести переговоры? — спросил тот недоверчиво.