Пхеньянские амазонки - де Вилье Жерар. Страница 31

Она была совершенно разбитая, с темными кругами под прекрасными голубыми глазами.

— Мне бы сейчас хотелось отдохнуть.

— Попозже, — сказал Малко.

Генерал Ким, Майкл Коттер и он оказались в коридоре. Генерал засмеялся своим обычным искусственным смехом.

— Если бы мой друг Лим был японцем, он бы сделал себе харакири! Я считаю, что его карьера в корейском ЦРУ закончена. Это он руководил расследованием дела Аниты Кальмар...

— Анита легко отделалась, — сказал Малко.

— Да, как подумаю, что она собиралась отравить наших атлетов, — вздохнул Майкл Коттер. — Эти северокорейцы — буйные сумасшедшие...

— Это черт знает что такое, — добавил Малко. — Они манипулировали Анитой, играя на ее чувствах к кореянке. Прекрасная работа.

Майкл Коттер, входя в лифт, махнул рукой.

— Теперь это уже не так срочно. Поскольку ее заговор раскрыт, сеть развалена и южнокорейцы ею займутся. Они не станут с ней обращаться так же, как с Анитой Кальмар, и если поймают ее — разрежут на куски...

— Я не согласен с вами, — сказал Малко. — Нужно найти Обок. И как можно скорее.

— Зачем? — спросил американец.

— Обок нечего делать в Сеуле так рано. Она могла доставить отравленную жвачку позднее. До Олимпийских игр еще несколько месяцев. А каждый день, проведенный в Сеуле, представляет для нее большой риск. Значит, есть еще какая-то причина для ее присутствия.

— Какая?

— Какая-то другая акция, — ответил Малко. — О которой Анита, возможно, и не знает. Или Обок могла попросить Аниту оказать ей невинную услугу, а за ней может скрываться страшная ловушка.

Генерал Ким вынул изо рта трубку.

— Думаю, что вы правы. Она нам сказала не все, и доводы мистера Линге безупречны. Обок Хю Кан сейчас в Сеуле для того, чтобы совершить какую-то акцию.

— Но атлетов здесь еще нет, — возразил Майкл Коттер.

Генерал Ким с ласковой улыбкой посмотрел на него.

— В Сеуле десять миллионов корейцев, мистер Коттер. Это тоже неплохая цель.

Обок Хю Кан разложила на полотенце патроны 25-го калибра и тщательно смазала их, перед тем как зарядить маленький пистолет «уник», который она носила прикрепленным повыше правой лодыжки в кобуре, сделанной как раз по его размеру. Вообще-то она никогда не доверяла огнестрельному оружию, но иногда оно было необходимо. Действуя руками, закаленными от долгих тренировок таэквондо, она одним ударом могла разбить затылок любому мужчине.

Обок стала делать зарядку.

Комната была такая маленькая, что она касалась стен руками. На полу лежал матрас, стояла спиртовка и немного еды. Пахло кимчхи. Через открытое окно доносился уличный шум. Конечно, без комфорта, но зато два входа, в случае чего она могла сбежать через лабиринт переулков, уходивших вверх над торговым кварталом. Комнату снял ее сообщник Ечон. В глубине квартала возвышался белый силуэт отеля «Хьятт». Она смотрела на него с ненавистью. Как бы ей хотелось его взорвать, превратить в пыль. Увы, это не входило в ее программу...

Через десять минут Обок растерла все тело полотенцем, смоченным в холодной воде, и натянула на себя комбинезон на нейлоновой подкладке и кроссовки. Обок была совершенно спокойна. Небо было яркое в это воскресное утро, и казалось, что все хорошо. Маленькое ателье под ее комнатой не работало. Обычно же стук швейных машин сотрясал весь деревянный дом с голубой крышей.

Одевшись, Обок вынула из холщовой сумки маленький японский приемник «Панасоник». Открыла его. Внутри, рядом с тремя батарейками, находился часовой механизм, соединенный с кнопкой будильника. Обок осторожно нажала на кнопку. Цепь замкнулась, и красная лампочка замигала. Оставалось только обозначить время, передвигая ползунок для поиска радиостанций. Каждая отметка составляла десять минут.

Приемник работал. Она положила его в сумку. Там было сто граммов взрывчатки С-4. Обок вытерла руки, влажные от испарины. Взрывчатка всегда вызывала у нее некоторый страх, даже самая надежная. Потом, сев в позу лотоса и закрыв глаза, сосредоточилась. То, что ей предстояло сделать, ее совершенно не смущало. Но она должна была прекрасно владеть собой. Через двадцать минут она вышла из гипноза, отдохнувшая, с ясной головой. Взяв сумку, она спустилась по деревянной лестнице, выходившей в переулок. Все было закрыто. Отсюда она вышла на Итэвон стрит, заставленную вдоль тротуара лотками.

Толпа оглушала. Обок толкали, сжимали — ей вдруг стало страшно. Она пробежала сто метров, до небольшого тупика, и остановилась перед деревянной дверью в какой-то гараж, от которого у нее были ключи.

Обок проскользнула внутрь, заперлась и включила свет. Почти все место в гараже занимала «хонда» голубого цвета с четырьмя дверцами. В глубине находился верстак с телефоном и инструментами. Машину две недели назад угнал со стоянки отеля «Чосон» Ечон, который был в Сеуле уже давно.

Она открыла багажник «хонды». Он был наполнен кусками взрывчатки С-4, тайно вывезенной из Северной Кореи в Сеул антикваром Хюном. Взрывчатки было пятьдесят килограммов. Кроме того, два больших газовых баллона.

Кореянка вынула из сумки «Панасоник» и прижала его между двумя кусками взрывчатки. Оставалось только установить часовой механизм. Она колебалась. Если бы она строго подчинялась приказу, она должна была бы вывести машину и достичь цели. Но от ревности и злости ей сводило живот. И от желания взять вверх тоже. Вытерев руки, Обок подошла к телефону и набрала номер.

— Отель «Чосон», здравствуйте, — сообщил голос телефониста.

— Пожалуйста, мисс Кальмар.

В это время Анита была в постели. Обок подумала об американском шпионе и плюнула от ненависти. Ведь эта сука могла быть и с ним.

— Алло?

Это был голос шведки.

— Мистера Джонсона, — попросила Обок.

Сначала было молчание, а потом последовал ответ:

— Вы ошиблись.

— Извините.

Она повесила трубку.

Открыв дверь гаража, она села за руль и включила мотор, выезжая задним ходом в тупик. Потом закрыла дверь и выехала на Итэвон стрит, сразу же затерявшись в потоке машин... Таких «хонд», как у нее, было тысячи. Тем более в это предвесеннее воскресенье, когда все жители Сеула были на улице.

Скоро она узнает, дорожит ли ею Анита Кальмар.

Глава 17

Малко наблюдал за Анитой, завернувшейся в полотенце, которая поставила поднос с завтраком на кровать. После ее признания он от нее не уходил. Она опять занималась с ним любовью как ни в чем не бывало.

В прессу ничего не просочилось по делу об отравленных жвачках. Корейцы не хотели пугать иностранцев. Анита Кальмар продолжала давать интервью о своем побеге.

С одной только разницей — теперь за ней всюду следовал так называемый «кинооператор» Кэй-би-эс, на самом деле — агент корейского ЦРУ.

За исключением Малко и генерала Кима, никто не думал всерьез, что она снова увидит Обок.

Зазвонил телефон. Малко был далеко, и Анита сняла трубку.

— Вы ошиблись, — сказала она.

Шведка стала наливать кофе и положила сахар. Малко наблюдал за ней. Можно было подумать, что они всю жизнь прожили вместе. В шелковом пеньюаре цвета слоновой кости она была воплощением несбыточной мечты для любого нормального холостяка. Однако...

— Кто это?

— Просто ошиблись. Спрашивали мистера Джонсона.

Она легла рядом с ним, потянулась, и кремовый шелк натянулся у нее на груди. Малко прикоснулся к выпуклым ягодицам. Он уже злоупотребил ими как только можно. Военный трофей...

Они больше не говорили ни об Обок Хю Кан, ни о цианистом калии. Ничего подозрительного не происходило. Анита посмотрела на небо.

— Погода прекрасная, мы могли бы выйти. Мне бы хотелось купить книги. Здесь под Киобо билдинг, рядом с американским посольством, есть большой книжный магазин.

— Хорошая мысль, — согласился Малко.

В его распоряжении по-прежнему был Ун Сам и машина Майкла Коттера. Правда, резидент не считал необходимостью немедленный арест Обок, полагая, что это проблема корейцев. Оказывал давление только генерал Ким.