Пхеньянские амазонки - де Вилье Жерар. Страница 8

Элько Кризантем сидел за рулем «роллса», ехавшего по улице Марии Хильфе, когда Малко заметил голубовато-белую панель госпиталя того же названия. Неожиданно оживившись, он бросил слуге:

— Останови во дворе госпиталя.

Если бы Синти Джордэн пришла в сознание, он, по крайней мере, попрощался бы с ней. Кризантем свернул с дороги. Мертвенно-бледный, он мучился от боли в груди. Поэтому дышал как дряхлый старик.

Малко вошел в приемную и обратился в регистратуру:

— Мисс Синти Джордэн?

— Четвертый этаж. Палата 412, — сказала дежурная и сразу же погрузилась в чтение «Курьера».

Ни один из лифтов не подошел, и Малко пришлось набраться терпения.

Сержант Билл Экланд, обнажая зубы, жевал жвачку, уставившись на покрытую эмалевой краской перегородку в коридоре, когда услышал, как открылась дверь. Вошла медсестра в белой блузе, уверенным шагом направляясь к нему. Пехотинец сразу же что-то заподозрил. Девушка видимо, была азиаткой. А значит, подозрительной, судя по инструкциям его шефа. Он выпрямился во весь свой стодевяностопятисантиметровый рост и захрустел суставами огромных кулаков.

Даже не подумав вытащить автоматический кольт, висевший за поясом.

Только повернулся, бросив через комнату:

— Эй, Джо! Иди сюда!

Стриженный наголо, с плечами грузчика, Джо Мак-Грегор встал со стула. Сестра была не более чем в трех метрах.

— Что случилось?

— Она здесь. Думаю, это как раз то, что они ищут.

Парни бросились ей навстречу: двести килограммов мускулов и злобы. Билл Экланд собрался схватить девицу за руку, как она вдруг отпрянула.

Раздался жуткий крик.

Сестра с неслыханной силой выбросила вперед ногу.

Она ударила ему в пах, разбив мошонку: носок ботинка был заполнен изнутри свинцом...

Мертвенно-бледный сержант Экланд согнулся пополам, застонав от боли. Сестра, как дровосек, воскликнув «ух!», левой рукой ударила его по затылку, размозжив шейные позвонки.

Джо Мак-Грегор своей громадной левой рукой схватил ее за правое предплечье, правой вынимая свой кольт. Но не успел. Сестра повернулась как волчок, левой рукой вцепилась в мышцу предплечья пехотинца, заставив его ослабить руку, а правым локтем с невероятной силой стукнула его между ребер, разбив аорту. Он пошатнулся, открыл рот, упал на колени и свалился замертво.

Обок Хю Кан перешагнула через оба тела. Свинцовые пластинки на локтях придавали ее ударам смертоносную силу. Ее дыхание даже не участилось. Она проникла в комнату Синти и заперла за собой дверь.

Выйдя из лифта, Малко увидел два тела, лежащие в коридоре. У него сильно забилось сердце. Пистолет был в «роллсе».

Он пробежал коридор, рывком открыл дверь палаты 412. Какая-то медсестра склонилась над Синти Джордэн, держа двумя руками ее голову. Ноги американки резко дергались.

Медсестра обернулась, и он остолбенел, увидев холодные, хищные узкие глаза. Обок двумя руками закрывала рот Синти Джордэн. Правая рука у нее была перевязана бинтом. Американка рванулась в последний раз и замерла.

Обок Хю Кан выпрямилась. Он увидел ее крепкие мускулы. Тела двух пехотинцев говорили более чем достаточно, до какой степени она была опасна. С пустыми руками у него не было шансов. Он отпрянул одним прыжком, и нога кореянки, выброшенная вперед, ему в пах, разбила дверной косяк, выбив матовое стекло.

Он бросился к телу одного пехотинца и схватил пистолет.

Обок Хю Кан метнулась из комнаты и бросилась в другой конец коридора. Малко взвел курок и выстрелил. Пуля попала в стену. Обок прижалась к полу, сделав своего рода кульбит, и побежала зигзагом. Малко снова прицелился.

В тот самый момент врач со стетоскопом на шее, услышав стрельбу, выбежал из комнаты и попытался преградить ей путь.

Нога азиатки взлетела как мяч, ударив врача в пах с невиданной силой. Он упал вдоль стены и остался лежать на полу. Кореянка выскочила на служебную лестницу и скрылась.

С кольтом в руке Малко бежал за ней. Тренированная как акробат, она перепрыгивала через ступеньки. Опьянев от ярости, он разрядил обойму наугад. Но, когда он выскочил во двор, ее уже не было.

Малко вернулся. Госпиталь Марии Хильфе бурлил. Над лежащим вдоль стены врачом склонился санитар. Но напрасно. Удар ногой Обок Хю Кан вызвал обширное внутреннее кровотечение, повлекшее перитонит... Малко добежал до комнаты Синти Джордэн. Там тоже было скорбное зрелище... Американка лежала на спине, лицо ее было синего цвета. Врач приложил стетоскоп к ее груди.

— Она мертва? — спросил Малко.

— Да, цианистый калий. Доза могла бы убить лошадь.

Он вспомнил медсестру, склонившуюся над Синти и зажимавшую ей челюсть. Она силой заставила ее проглотить капсулу с цианистым калием.

Дикое хладнокровие.

Малко повернулся, потрясенный и взбешенный от ярости. Почему убили Синти? Откуда это ужасное остервенение? Была ли это месть северокорейцев, взбешенных от того, что ими манипулировали американцы? Или Синти знала тайну, жизненно важную для Пхеньяна?

Ларри Уит вошел в комнату, совершенно потрясенный. Он посмотрел на Синти Джордэн, молча покачал головой и вызвал Малко в коридор.

— Она что-то знала, — сказал он. — Иначе они не пошли бы на риск убивать ее здесь. Мы должны узнать что.

Малко чувствовал на себе страшную вину после этой неудавшейся миссии с кровавым концом. Однако он не представлял, каким путем снова выйти на след.

— Как? — спросил Малко.

— Я пока еще не знаю, — ответил резидент, — но я найду способ.

Глава 5

Малко сидел во главе стола, на обеде, устроенном по случаю дня рождения его соседки, живущей в замке Фюрстенберг, — соблазнительной блондинки с пухлыми ножками и большими голубыми фарфоровыми глазами. У нее уже было три мужа, а теперь она питала тайную склонность к Малко. Впрочем, бдительная графиня Александра не спускала с нее глаз. Элько Кризантем, с перевязанным под рубашкой торсом, подошел и наклонился к Малко.

— Вас просит Вена, Sie Hoheit [13].

Когда он употреблял это обращение, речь всегда шла о ЦРУ... Малко извинился, улыбкой успокоив Александру, и вышел в библиотеку.

— Малко!

Это был голос Ларри Уита. Он не видел американца неделю, с похорон Синти Джордэн.

— Я занят светскими обязанностями, — сказал Малко.

— Чем могу быть полезен?

У него были долги перед ЦРУ, которое вот уже четверть века давало ему возможность поддерживать замок и жить соответственно его рангу, даже не имея ни гроша за душой. Каждый камень Лицена ценился на вес трупа. Малко знал, что в этом бесконечном крестовом походе он в конце концов проиграет, что пули не всегда пролетают мимо, но это составляло часть его философии...

Линге умирали стоя. Как можно позже. И с высоко поднятой головой.

— Приезжайте в Вену, — произнес американец почти радостно.

— Это важно?

— Очень.

В его голосе уже не было и следа шутки.

— О чем идет речь?

— Завтра, — мрачно сказал Ларри Уит. — Я не хочу говорить по телефону. У меня для вас работенка.

— О'кей, — безропотно согласился Малко. — Я буду завтра утром.

— Прекрасно. Не забудьте свой паспорт.

Ларри Уит положил трубку раньше, чем Малко смог расспросить о подробностях. Он вернулся к обеду, его радость была испорчена. Ножка прекрасной соседки тотчас же прижалась к его ноге, и Александра метнула на него свой взгляд, утопив ревность в бокале «Дом Периньона».

— Есть новости, — сообщил Ларри Уит, как только Малко вошел в его кабинет.

— Вы нашли Обок?

— Увы, нет. Но у меня есть возможность получить сведения о том, что затевается против нас.

— Здесь, в Вене?

Американец покачал головой.

— Нет, в Макао.