Ночной мир - Вилсон (Уилсон) Фрэнсис Пол. Страница 11

Он с облегчением заметил, что гавань для прогулочных судов Кросби сохранилась, так же как и Мэмисон. Что-то от старого города все-таки осталось, и он больше не чувствовал себя совершенно потерянным.

Но он ехал сюда, чтобы снова ощутить хоть каплю тепла, почувствовать близость родного дома. Однако ничего этого в Монро не нашел.

И все-таки это лучше, чем сидеть сложа руки и ждать, пока тебя одолеет закипающая в душе тревога. Стоило ему услышать о запоздавшем восходе солнца, как его охватил страх, и он не в силах был побороть его.

– Никак не пойму, зачем я вам нужен. Разве что в качестве водителя? – сказал Билл.

Он чувствовал себя неуютно в сутане с наглухо застегнутым воротником. Хотя одежда была прекрасно подобрана, она подходила ему лишь по размеру. Ведь он не считал себя больше священником – ни умом, ни сердцем.

– Уже одно ваше присутствие мне помогает.

– Но вы собираетесь вести разные разговоры, а я что буду при этом делать? Молчать, как дурак?

– Можете говорить все, что считаете нужным.

– Большое спасибо. Но я рта не раскрою, потому что не в курсе дела. Вы чересчур скрытны, Глэкен. Поймите же, я заслуживаю доверия и готов вам помочь.

Глэкен вздохнул:

– Конечно, вы правы. Я и не собирался держать вас в неведении. Просто привык хранить тайны. – Глэкен осекся.

– Так что же?

– Мы приехали в Монро в поисках Дат-тай-вао.

Билл хмыкнул:

– Ну, спасибо за разъяснение. Теперь мне все понятно.

– Это вьетнамское слово. На самом деле Дат-тай-вао - лишь условное название. Речь идет о силовом поле, которое так долго обитало в Юго-Восточной Азии, что вполне естественно называть теперь его тем именем, которым аборигены нарекли его столетия назад.

– Дат-тай-вао. – Билл с трудом выговорил незнакомые чужие слова. – А что это означает?

– В простейшем переводе это означает что-то вроде «дотронуться рукой». До наших дней дошла старая вьетнамская песенка, в которой говорится об этом:

Оно ищет, но его искать бесполезно.

Оно находит, но его никто не сможет найти.

Оно вселяется в кого-то, кто потом одним

прикосновением

снимает боль и изгоняет болезни.

Но это обоюдоострое лезвие,

никогда не меняющее своей сути.

Если ты дорожишь своей жизнью,

не вставай у него на пути.

Обращайся с ним с удвоенной осторожностью -

оно поддерживает равновесие,

которое может быть нарушено.

– Это одновременно восхваление и предупреждение. Дважды в день тот, кто подчинил себе Дат-тай-вао или сам подчинился ему – как вам будет угодно, – может в течение часа врачевать раны, снимать раковую опухоль, в общем, лечить прикосновением руки.

Еще недавно Билл посмеялся бы, услышав такое, но сейчас он молча слушал. Он вообще теперь ни над чем не смеялся.

– Дат-тай-вао появилось в Монро в прошлом году и материализовалось в местном враче Алане Балмере.

– Припоминаю такое имя. Он, кажется, работал одно время с доктором Альбертсом?

– Возможно. Но сейчас он сам по себе. И не занимается обычной практикой с тех пор, как Дат-тай-вао наделило его способностью излечивать прикосновением руки.

– Да, это он. Прошлым летом только и было разговоров, что о нем. Намекали, что он шарлатан.

– Он не шарлатан и никогда им не был. Он лечит просто отлично. А сейчас живет с Сильвией Нэш и ее приемным сыном.

– Вы, кажется, говорили, на Прибрежном шоссе?

– Да. Прибрежное шоссе, дом 297, – кивнул Глэкен.

– Район не из дешевых.

Особняк Хенли тоже находился на Прибрежном шоссе, и Билл на миг содрогнулся, вспомнив, какие ужасы пришлось ему пережить здесь в 1968 году.

– Эти владения называются Тоад-Холл, – сказал Глэкен.

– Никогда не слышал такого названия. Наверное, недавно придумали.

Но стоило ему приблизиться к Тоад-Холлу, как он сразу его узнал. Только медная табличка на кирпичных воротах была новой. Это место на Северном побережье считалось одним из самых роскошных и принадлежало старому Боргу. Три акра земли, окруженные каменной стеной и густо растущими соснами. Сам особняк стоял в глубине, ближе к воде, сооружение со множеством шпилей, обрамленное плакучими ивами. Мысль о том, что владения старого Борга кто-то переименовал, претила ему, но, прислушиваясь к легкому шуму бриза, похожему на шепот, и глядя на раскачивающиеся на ветру плакучие ивы, он подумал, что, пожалуй, новое название подобрано удачно.

Они с Глэкеном подошли к входной двери.

– Сейчас в доме живут четверо, – сказал ему старик на ходу. – Миссис Нэш, доктор Балмер, дворецкий-вьетнамец по имени Ба и Джеффи – приемный сын миссис Нэш.

– Вы вчера говорили, что мы ищем мальчика. Вы его имели в виду?

Глэкен кивнул:

– Да. Его маме наверняка не понравится то, что я ей скажу.

– Почему? Он что, обладает тем?..

Дверь открылась, как только они поднялись на крыльцо. Некто огромного роста восточной наружности загородил весь дверной проем. Видимо, это был Ба. Его скуластое лицо казалось непроницаемым, но в глазах угадывалась настороженность. Взгляд метался между Биллом и Глэкеном, останавливаясь на каждой детали, соизмеряя, оценивая, классифицируя. Билл знал только одного человека с таким взглядом – Глэкена.

– Слушаю вас, сэр. Чем могу служить?

Глэкен достал из кармана визитную карточку:

– Моя фамилия Вейер. Полагаю, миссис Нэш уже ждет меня.

Ба отступил назад и жестом указал, как пройти из отделанного мрамором коридора в комнату. Из невидимых динамиков лилась музыка. На Билла волной накатила ностальгия, когда он услышал «Нерассказанную историю» в исполнении Натмегов. Они с Кэрол танцевали под эту музыку на вечерах в гимназии, где училась дама его сердца, не далее чем в миле отсюда.

Голос Ба вернул его к действительности:

– Сейчас передам госпоже, что вы пожаловали. Кофе не желаете?

Они сказали, что желают, и Ба удалился, оставив их ждать у холодного камина.

– До чего мощный парень, – сказал Билл. – Никогда не видел таких высоченных вьетнамцев.

Глэкен кивнул:

– Он один может заменить целую службу безопасности.