Перекрестья - Вилсон (Уилсон) Фрэнсис Пол. Страница 100

— И когда он покончит с Глекеном, что случится со мной?

— Ты займешь его место. Но сейчас можешь об этом не беспокоиться. Этого еще не случилось. И может, вообще не случится.

— Но...

Герта отмахнулась:

— Не имеет смысла переживать из-за вещей и событий, которые ты никак не контролируешь.

Не контролирую... вот это-то меня и волнует.

— Могу ли я задать вопрос, который так и напрашивается: почему бы не появиться Союзнику и не размазать Противника и других жополизов Иного, как клопов, которыми они и являются?

— Первым делом ты должен помнить — хотя это всегда воспринимается как удар по человеческой гордости, — что мы не так уж важны. Мы участвуем в процессе лишь в роли крошек на корочке пирога. Во-вторых... точно не уверена, но, судя по тому, что мне удалось увидеть, я чувствую, что идет какая-то игра. Я чувствую, что, судя по тому, как одна сторона увеличивает свою долю пирога, это имеет такую же важность и для самого пирога.

— Ясно.

— Это всего лишь мое ощущение. Я могу ошибаться. Но могу заверить тебя, что активность Союзника в данный момент носит ограниченный характер, а это, как я предполагаю, хорошо.

— Предполагаете?

— Ну, это как-то уравновешивает воздействие Иного, хотя я бы предпочла, чтобы этот мир, эта реальность вообще были выведены из конфликта. — Герта вскинула кулак, показывая на картину за окном. — Ведите свои бои где-то в другом месте, а нас оставьте в покое!

— Аминь.

— Присутствие Союзника, пусть и минимальное, предотвратит слишком откровенные действия Противника, доведись ему узнать правду о Глекене.

— Что возвращает нас к Брейди, к дорментализму и погребенным колоннам. Что это за история?

— В «Компендиуме» изложен порядок претворения в жизнь Опуса Омега. Найдя все места, отмеченные на карте, необходимо в каждом из них захоронить колонну высотой в тринадцать футов. Она вырубается из камня в каменоломне, расположенной как можно ближе к следующей точке в цепи. Лютер Брейди придумал метод замены камня бетоном, составной частью которого являются песок или земля, набранные именно в этой следующей точке или рядом с ней. Но только этого недостаточно. Каждая колонна должна включать в себя еще одну совершенно незаменимую часть: живое человеческое существо — по крайней мере, живое к моменту заливки формы. «Мученики» дорментализма — миссионеры, которые якобы исчезают в странах третьего мира, куда отправились распространять учение дорментализма, — вовсе не исчезали. Они захоронены в цилиндрических саркофагах по всему миру.

— И не все из них дорменталисты. — сказал Джек, чувствуя, как на душу ему наваливается тяжесть.

Герта кивнула:

— Да, я знаю. Твоя подруга, репортер. Мне очень жаль.

Подруга... мы слишком мало знали друг друга, чтобы стать близкими друзьями. Но тем не менее...

— Вот в этом и есть весь дорментализм, — сказала она. — Лютер Брейди превратил наивную, глуповатую секту, которая со вкусом радовалась жизни, в машину делания денег для финансирования Опуса Омега. Брейди знал, что все эти разговоры о слиянии — откровенный обман. Даже тот, кто добрался до самого верха лестницы дорментализма, не обладает никаким могуществом. Но долгий медленный подъем до верхней ступеньки этой лестницы преследует определенную цель: идет выявление людей, податливых влиянию Иного. Претенденты могут считать чушью все эти разговоры о соприкосновении с внутренним кселтоном, но на самом деле все, что они делают, отлично способствует их сближению с Иным. Лютер Брейди открывал суть Опуса Омега тем немногим, что добирались до самого верха лестницы, рассказывал, что оно-то и даст Великое Слияние, — и никогда не упоминал об Ином. Вот из этой свихнувшейся публики он и набирал своих континентальных и региональных контролеров для содействия Опусу.

— Давайте предположим, что он все-таки завершил Опус Омега. И что тогда?

— Когда колонны будут захоронены во всех предназначенных местах, вот тогда и придет господство Иного. Во всем своем обличье появится Противник, и мир начнет меняться.

Изменившись, мир окажет гостеприимство тем созданиям, с которыми он дрался во Флориде... он даже не хотел вспоминать.

— О'кей. Учитывая то количество колонн, которые Брейди уже разместил, когда, по-вашему, он все завершит?

— Примерно через год. Может, меньше.

Джек закрыл глаза. Через год... его ребенок уже появится на свет. И если Брейди добьется успеха, ни у малыша, ни у Джиа, ни у Вики будущего не будет.

И тут в мозгу сверкнула идея, как с этим справиться. Такая ясная и понятная...

— Мы их выкопаем! Я соберу команду экскаваторщиков, и мы их будем вытаскивать быстрее, чем Брейди — хоронить. Мы сделаем его усилия...

Герта покачала головой.

— Нет? Почему нет?

— Как только колонна погружается в землю, уже случается несчастье. Все, поздно. И выкапывание их ничего не даст.

Проклятье. А он-то думал — хоть на что-то наткнулся.

— Поэтому вы и хотите, чтобы церковь дорментализма была, как вы сказали, уничтожена... разрушена, искалечена, поставлена на колени.

Герта кивнула.

Джек потер подбородок.

— Разрушить ее... нелегкая задача. Она же повсюду, она есть почти в каждой стране. Но вот искалечить ее... это возможно. Давайте представим, что Брейди вышвырнули с водительского места. Что это даст?

— Это не остановит Опуса Омега — Высший Совет сможет продолжать и без него, — но реализация замедлится. Что даст нам некоторое время.

— Для чего?

Герта пожала плечами:

— Время, чтобы Союзник осознал размер угрозы его интересам здесь. Время, чтобы Противник сделал ошибку — ты же знаешь, его нельзя считать непогрешимым. Он уже допускал ошибки. И он полон желания, страстного желания дождаться обещанного ему момента. После тысячи лет борьбы его время вот-вот придет, и он уже проявляет нетерпение. Что и может сработать нам на руку.

— Я думаю, мы уже получили это дополнительное время.

У Герты заблестели глаза.

— Ты это сделал? Как? Каким образом?

— Если все пойдет, как я спланировал, то мистер Брейди скорее рано, чем поздно обретет статус преступника.

— Преступника?..

— Продолжайте смотреть телевизор. — Встав, Джек заметил, что продолжает держать в руках кожу Ани. — А что же мне вот с этим делать?

— Предполагалось, что ты ее сохранишь. Разве не хочется?

— Строго говоря, это не тот предмет, который я хотел бы вставить в рамку и повесить над своей кроватью. Почему бы вам не взять его? Понимаете... как напоминание об Ане.

Герта встала и принялась расстегивать свою блузку.

— Мне не нужно напоминаний.

— Что?.. — растерявшись, переспросил Джек. — Что вы делаете? Подождите секундочку.

Ее скрюченные пальцы двигались куда быстрее, чем можно было бы предположить, имея в виду опухшие суставы.

Герта посмотрела на него:

— Это займет секунду-другую.

Расстегивая последнюю пуговицу, она повернулась к высокому окну п спустила блузку до талии.

У Джека перехватило дыхание.

— Свитый!..

— Заверяю, что тут нет ничего святого.

Он смотрел на ее изуродованную спину, на которой были шрамы, напоминавшие ожоги от сигарет, и линии, которые, пересекаясь, тянулись между ними.

Если не считать одной свежей раны слева, из которой еще сочилась кровь, спина Герты была точной копией спины Ани.

— Что это такое?

— Карта моей боли, — бросила женщина из-за плеча.

— Именно так говорила и Аня. Она назвала это картой стараний Противника уничтожить ее. Почему?

— Потому что, если я все еще жива, значит, он не смог победить.

Как бы странно это ни звучало, Джек принял слова Герты за чистую монету.

— По кто же вы?

— Твоя мать.

Джек подавил желание заорать и приглушил голос:

— Только не начинайте снова. Послушайте...

— Нет. Это ты послушай. И внимательно присмотрись к моей спине.

— Если вы имеете в виду свежую рану, то я ее видел. — И вдруг он понял. — Это та колонна и Пенсильвании! То есть каждый раз, как Брейди и его банда закапывали одну из колонн...