Прикосновение - Вилсон (Уилсон) Фрэнсис Пол. Страница 3

Увы! Все хорошее когда-нибудь да кончается. Красный глаз светофора преградил Алану путь, заставив-таки нажать на тормоз. Оглядевшись вокруг, Алан увидел Косолапую Энн, переходящую улицу прямо перед носом его автомобиля. Он не знал, как звучит настоящее имя этой женщины. И, кажется, никто этого не знал. Все называли ее Косолапой Энн. Каждый раз, когда Алан встречался с ней, ему в голову приходила мысль о том, как трагично порой отражается на всей дальнейшей жизни человека какой-нибудь незначительный изъян, вовремя не откорректированный в более раннем возрасте. И каждый раз; когда такие люди, как Энн, попадали к нему на лечение, страшно хотелось вернуть их в прошлое, чтобы сделать то, что нужно было сделать тогда. А ведь ничего особенного и делать-то не пришлось бы: всего лишь наложить несколько гипсовых повязок на деформированную конечность... Как сложилась бы жизнь у Энн, будь у нее нормальные ноги? Возможно...

Внезапно резкий удар потряс правую переднюю дверцу машины. Алан вскочил со своего сиденья. В окне показалось уродливое подобие человеческого лица.

— Эй! — зашевелились прижавшиеся к стеклу губы. — Ты-то мне и нужен. Ну-ка, впусти меня, мне надо поговорить с тобой!

У бродяжки были длинные волосы, растрепанная грязная борода и болезненно блестящие глаза, в которых не проглядывалось ни малейшей искры разума. Несомненно, этот тип уже не первый год пребывал в столь плачевном состоянии. Поняв, что открывать ему не собираются, он выпрямил спину и принялся дергать за ручку дверцы, однако успехом его действия не увенчались — дверца была накрепко заперта. Тогда человек обошел машину спереди и встал перед капотом, что-то продолжая бормотать и жестикулировать. Алан напрягся, но уверенности в себе не потерял. Он выждал, пока бродяга освободит дорогу, а затем быстро нажал на газ. Видя, что его обхитрили, бродяжка со всей силы ударил кулаком по багажнику и уже бросился было бежать за автомобилем, но потом вдруг остановился и немигающим взглядом уставился в черноту ночи. Некоторое время он ещё размахивал руками, но спустя несколько минут опустил и их.

Произошедшее потрясло Алана. Он посмотрел в окно и увидел на нем большое жирное пятно — отпечаток физиономии бродяги. В свете уличных фонарей казалось, будто оно шевелится и смотрит на него. Алану почему-то вспомнилась Туринская плащаница. Он уже подъезжал к следующему светофору, как вдруг запищал его радиотелефон. Сквозь многочисленные помехи Алан услышал тоненький женский голос: «Два-один-семь... пожалуйста, позвоните миссис Нэш по поводу ее сына... жалобы на боли в животе и рвота». Далее следовал номер телефона.

Алан выпрямился. Он хорошо знал Сильвию Нэш. Она считалась хорошей матерью и уж никак не паникершей. Если она звонит ему, то это значит, что с Джеффи действительно случилось что-то серьезное. И это встревожило его. Надо сказать, что Джеффи Нэш занимал особое место в его врачебной практике и... в его сердце. Алан нервно побарабанил пальцами по «баранке». Что делать? Обычно он принимал своих пациентов либо у себя в кабинете, либо в приемном покое больницы. Кабинет его находился в противоположном конце города, а возвращаться в приемный покой ему не хотелось. И вдруг его осенило: дом Нэш расположен как раз по пути следования из приемного покоя домой, и он может заехать туда прямо сейчас. Алан улыбнулся. Его привлекала перспектива вновь увидеть Сильвию. Ему казалось, что его визит должен хоть немного расшевелить эту неприступную вдовушку. Он поехал по главной улице, проехал мимо яхт-клуба, расположенного на западном берегу залива, затем повернул в сторону моря и помчался через поселок Монро, который был представлен целым конгломератом различных жизненных укладов: район земельных участков, сдающихся на условиях низкой арендной платы, с садами и многоквартирными доходными домами, примыкал к пригородным кварталам послевоенной застройки. Отсюда дорога выходила на покрытые лесом холмы, где за последнее десятилетие выросло немало новых коттеджей, выстроенных по индивидуальным заказам. В одном из таких коттеджей и жил Алан. И если бы он сейчас направился прямо домой, то его путь лежал бы по Верхней дороге — через холмы. Но Алан свернул на Прибрежное шоссе — в фешенебельный район поселка. Он слегка покачал головой, вспомнив, как в первый же день своего пребывания здесь он пообещал Джинни, что когда-нибудь у них будет такой же роскошный дом на западном побережье. О, как наивен он был тогда! Не дома, а настоящие усадьбы, способные дать фору даже наиболее шикарным виллам Глен-Коув в Латтингтауне, открывались взору всякого, кто впервые въезжал по Прибрежному шоссе в этот район Монро. Алан просто-напросто не смог бы уплатить налоги на содержание столь огромного здания, не говоря уже о прочих ипотечных платежах. Он продолжал ехать по дороге, пока длинные лучи света, струящиеся из фар его автомобиля, не врезались наконец в высокие кирпичные столбы, на одном из которых была прикреплена табличка с надписью: «Тоад-Холл». Алан въехал в ворота, миновал узкую, обсаженную с обеих сторон лавровым кустарником дорожку и остановился перед домом Сильвии Нэш. У подъезда горел яркий фонарь. По всей видимости, его приезда уже ждали. Прежде Алан не раз проезжал мимо этого дома, но внутри его не бывал никогда. Однако местечко это казалось ему знакомым. Дело в том, что на прошлой неделе он просматривал разворот «Нью-Йорк таймс мэгэзин», где публиковалась серия очерков о старинных поместьях северного побережья, в том числе и о доме Нэш. Очерки сопровождались великолепными цветными фотографиями...

...Алан стоял и вдыхал соленый морской воздух, вслушивался в тихое шуршание волн, доносящееся со стороны залива. Как хорошо! Держа свой черный саквояж в правой руке, он взошел на крыльцо, подошел к двери и уже собрался было нажать кнопку звонка, как вдруг его одолело сомнение — а не напрасно ли он затеял все это? Втайне Алан симпатизировал Сильвии. И Сильвия также любила смущать Алана своим неординарным поведением. Он понимал, что по большей части все это не выходило за рамки обыкновенной игры. Но бывали минуты, когда ему казалось, что за всем этим скрывается нечто гораздо более серьезное. И это пугало его, поскольку он не был уверен в том, что сумеет держать под контролем свои чувства. Было в этой женщине что-то такое — помимо, разумеется, красивой внешности, — что влекло его к ней. Вот сейчас, например, — зачем он приехал сюда? Ради Джеффи или все-таки ради нее? Да, конечно же, его приезд сюда — ошибка, однако теперь уже поздно давать задний ход. Алан уперся пальцем в кнопку звонка.