Человек на поводке - Вильямс Чарльз. Страница 38

Ромстед оглянулся назад. Он больше не видел пикапа, тот взвинтил такой пылевой смерч, что разглядеть, что происходит с машиной, было невозможно. Кажется, погони за Бруксом не было, но и в этом не было полной уверенности, все скрывали клубы пыли, поднятые их машинами. Впереди начиналась пересеченная местность; где-то там цель, к которой стремился Ромстед.

Однако он гнал машину слишком быстро. Глубокая выбоина — и на какое-то мгновение все четыре колеса зависли над землей. Ромстеду показалось, что он парит в вышине и наблюдает за всем с невозмутимостью постороннего; если они не взорвутся и в целости и сохранности спустятся на землю, то ему следует слегка поостыть. Он перевел рычаг и сбавил скорость. Теперь справа от них тянулась скальная гряда с разбросанными по склонам здоровенными валунами и прямо впереди, как раз между двух таких валунов, дорога ныряла в глубокий каньон. Въезжая в него, Ромстед сбросил скорость сначала до тридцати, а потом и до двадцати миль. Кесслер — где бы он ни засел — теперь не видел их, но по-прежнему мог слышать.

С обеих сторон склоны постепенно сближались и становились все круче. И тут Ромстед увидел, то, что искал. Вдоль подножия склона с левой стороны дороги лежало несколько огромных валунов размером с машину. Видимо, они сползли вниз во время сильного обвала, причудливо нагромоздившись внизу. По форме один из них вполне годился для задуманного. Дав задний ход, Ромстед отъехал на несколько ярдов и остановился рядом с этим валуном. С этой стороны камень почти вертикально уходил вверх, а небольшой выступ на его поверхности должен был помочь делу. Высунувшись в окно, Ромстед посмотрел на дверцу машины.

За шайбой и гайкой торчал еще полутора-дюймовый конец стержня с резьбой. Придется бить по нему, двигаясь задним ходом; если двигаться вперед, то стержень может разрезать их пополам — если его вообще удастся вырвать из обшивки двери. Он подал машину чуть-чуть вперед, вывернул колеса и оглянулся, чтобы определить направление удара. Подняв голову, Полетт Кармоди смотрела на Ромстеда в каком-то оцепенении, пытаясь угадать его намерения. А он снова включил заднюю передачу и резко двинул назад, слегка выворачивая руль, чтобы проехаться дверцей по зазубренной, почти вертикальной поверхности валуна.

Послышался скрежет рвущегося металла, и дверная ручка отвалилась вместе с куском обшивки. Но колеса машины вертелись на месте, с визгом врезаясь в землю. Видимо, он выбрал слишком крутой угол и машина зависла на валуне. Ромстед переключил передачу, дернулся на несколько футов вперед и снова двинулся назад.

— Господи помилуй! — промолвила Полетт Кармоди и закрыла глаза.

Ромстед старался не думать о реле взрывателя. Они с грохотом врезались в валун; снова заскрежетал металл, и Ромстед изо всех сил надавил на акселератор, чтобы не застрять на месте. Дверца прогнулась внутрь, на мгновение машина замерла. И среди хаоса звуков разрываемого металла, оглушенный визгом колес, он услышал, как молится Полетт:

— ..да святится имя Твое, да приидет царствие Твое…

Он еще раз повторил маневр, и, когда машина оторвалась от поверхности валуна, в обшивке дверцы зиял пролом, а металлический стержень торчал в четырех дюймах впереди Ромстеда. Он остановился и выглянул наружу.

Стержень проломил металлический лист дюймов на пять, и отверстие имело почти такую же ширину, как и шайба, один край которой уже и так вошел в дыру. Ромстед ухватился за стержень обеими руками, как штангист, ладонями вверх, вжался локтями в спину сиденья и надавил. Ничего не произошло. Он расслабился и снова надавил вверх. Раздался звук, подобный звуку рвущейся гитарной струны, шайба проскочила в отверстие, и стержень подался вверх. Ромстед вырвал его из внутренней обшивки дверцы, снял кольцо своей цепи и протолкнул конец стержня между скованных рук Полетт. Конечно, стержень не мог пройти сквозь отверстие в правой дверце: мешали шайба и гайка, все еще остававшиеся на месте. Избавиться от них можно было лишь с помощью ножовки, но теперь решающего значения это уже не имело.

Полетт Кармоди открыла глаза и смотрела на него, не в силах произнести ни звука. В ее взгляде было все: и благоговение, и ужас, и благодарность, и возрождающаяся надежда. Она хотела что-то сказать, но Ромстед оборвал ее коротким, почти грубым жестом, призывающим к молчанию, открыл дверцу с ее стороны и махнул рукой — «убирайся отсюда к чертовой матери, беги». Полетт испуганно посмотрела на Ромстеда, словно боялась его не меньше динамита, затем выбралась из машины и бросилась бежать вдоль дороги.

Ромстед толкнул дверцу со своей стороны, заклинило. Он уже хотел перебраться на правую сторону и вылезти через неповрежденную дверцу, но тут дверца с его стороны подалась и открылась, точнее, отвалилась. Болты, крепившие верхнюю петлю, оказались срезанными. Оттолкнув груду железа, он выбрался наружу и откинул сиденье вперед.

Кесслер уже давно должен был догадаться о его намерениях, поэтому если он собирался взорвать машину, то сделает это в ближайшие несколько минут. К тому же теперь у него должны появиться большие сомнения по поводу истории Брукса о кислоте. Кесслер не оставит их в живых в любом случае, ведь никакие деньги не спасут его, если они сбегут и расскажут, кто он такой. Солнце уже совсем ушло из каньона, и за сиденьями на полу было почти темно. Ромстеду с трудом удалось различить детонаторы и присоединенные к ним провода. Слава Богу, они оказались не припаянными, а только прикрученными. Он оторвал сначала одну пару, потом другую. Заряд обезврежен.

Он вздохнул, и на мгновение его колени ослабли, напоминая о долгих часах страшного напряжения. Надо спешить; собрав силы, Ромстед снова подался вперед. Он выдернул оба детонатора и, выпрямившись, швырнул их на дорогу. Черт с ними, пускай взрываются. Они не взорвались. Он ухватился за связки динамита, оторвал их от пола машины и положил взрывчатку у основания валуна. Взобравшись вверх по склону, Полетт Кармоди следила за ним из-за большого обломка скалы. Ромстед подал знак, что она может вернуться.

Оборвав крепление электронного оборудования, он отбросил его в сторону. Все провода сходились в один кабель. Резко дернув за него, он разрушил всю систему электронных элементов сразу и с размаху ударил о валун. Все развалилось на части, осколки посыпались к его ногам, прямо на динамитные шашки. И тут подошла Полетт.

Ромстед открыл крышку багажника, вытащил из него не то передатчик, не то приемник и тоже швырнул о валун. То, что осталось от аппаратуры, с шумом рухнуло на динамит. Полетт как-то странно всхлипнула и затихла: казалось, она впала в транс. Ромстед схватил левую дверцу машины, все еще висевшую на одной петле, крутанул ее вниз. Нижняя петля тоже оторвалась. Он отбросил дверцу в сторону.

— Теперь мы можем вернуться? — почти робко спросила Полетт.

— Нет. Заберитесь на холм и спрячьтесь. И не высовывайтесь, пока не увидите машину с полицейскими опознавательными знаками.

Ромстед откинул крышку стального ящика и поднял один из чемоданов.

— На тот случай, если машина загорится, — пояснил он, зашвыривая чемодан за валун, подальше от глаз.

Чемодан упал с глухим стуком, и Полетт вздрогнула.

— Но… там же кислота? Ромстед взял второй чемодан и отправил вслед за первым.

— Нет там никакой кислоты. Это блеф, чтобы помешать ему взорвать машину до того, как мы сможем выбраться. — Он махнул рукой. — Спрячьтесь. Найдите себе укрытие.

— Чт-т-то вы собираетесь делать? Ромстед уже сидел за рулем и пристегивал ремни безопасности. Он усмехнулся, и Полетт затрясло от страха.

— Мне нужен Кесслер, — ответил он. — К тому же у меня в запасе есть еще один забавный трюк — если только он получится.

Ромстед повернул ключ зажигания. Колеса завертелись на месте, потом схватились с землей, и машину, с торчащим с правой стороны стержнем, бросило обратно на дорогу. Она стала набирать скорость. Полетт посмотрела вслед и лишь шевельнула губами, шепотом повторяя: