Долгая воскресная ночь - Вильямс Чарльз. Страница 8

— Договорились, шеф!

— Большое спасибо.

Я положил трубку и принялся прикидывать в уме, сколько же людей в нашем городе могли что-либо знать о взаимоотношениях Фрэнс и Робертса. Столько перебрал вариантов, что разболелась голова. Пришлось встать и отправиться через вестибюль в ванную комнату за таблеткой аспирина — все лекарства хранились там в аптечке. Шлепая по коридору, заметил: в спальне по-прежнему горит свет. Когда вошел — обомлел: чемодан Фрэнс по-прежнему лежал на кровати. Рядом валялся другой, вместе с грудой ее платьев и белья.

Неужели Фрэнс ничего не взяла с собой? Словно после долгого отсутствия, задерживая взгляд то на одном, то на другом предмете, я оглядел комнату. Большая двухспальная кровать, сооружение трехметровой длины, стояла у стены справа; по обе стороны ее высились платяные шкафы. Прямо темнел камин. Слева — бог ты мой! — светилась дверь, ведущая в ванную и туалетную комнату жены. Сейчас она почему-то распахнута настежь! Помимо ночника под розовым абажуром, в спальне, горела и лампа в туалетной комнате Фрэнс. В лучах света на паркете по другую сторону кровати темнело какое-то пятно. Подошел поближе, нагнулся и… оказался лицом к лицу с Фрэнс. Вернее, с тем, что осталось от него.

Колени мои подкосились, и я осел на паркет рядом с кроватью. С силой зажмурил глаза, желая избавиться от ужасающей картины. Ан нет… Страшнее всего было видеть орудие убийства — грязные, закопченные каминные щипцы, которые убийца оставил на груди Фрэнс.

Я перевернулся на бок и попытался встать, но поскользнулся и очутился на полу лицом к трюмо. Поначалу не узнал самого себя: физиономия моя побелела как мел, исказилась от ужаса.

Зазвонил телефон на ночном столике. Я наконец-то встал и, шатаясь, направился в ванную. Сняв с крючка большое банное полотенце, накинул его Фрэнс на голову и грудь. Телефон продолжал звонить.

Фрэнс лежала на спине в том самом костюме, в котором приехала из Нового Орлеана. Ноги ее нелепо подвернулись. «Зачем надо было бить женщину прямо по лицу и так зверски?» — стучала в голове единственная мысль.

Один из платяных шкафов был открыт. Наверное, Фрэнс брала из него одежду, и в тот момент, когда повернулась спиной к убийце, он схватил каминные щипцы и нанес свой первый удар. Правая рука Фрэнс выглядывала из-под полотенца. Я встал на колени и осмотрел ее, затем приподнял полотенце и осмотрел левую. К удивлению, на них не оказалось ни синяков, ни следов сажи. Следовательно, жертва не делала и попытки защититься, когда убийца наносил удары щипцами по лицу. Итак, он убил Фрэнс сзади первым ударом. По лицу трупа убийца молотил, движимый патологической ненавистью или получая садистское наслаждение.

Однако Фрэнс позволила ему войти. Ведь я запер дверь на ключ, когда уходил. Внезапно пришло ощущение, что в спальне случилась какая-то перемена, но понадобилось две или три минуты, прежде чем сообразил какая.

Телефон наконец перестал трезвонить. Подойдя к аппарату и сняв трубку, я принялся набирать номер шерифа, чуть не истерически смеясь от радостной мысли: «Как здорово мне повезло: ведь когда все происходило, я находился в конторе шерифа, в присутствии свидетелей. Алиби налицо!» Но сразу же бросил трубку. О, если бы можно было уйти из комнаты, где крики Фрэнс все еще гремели в коих ушах. Но это были вовсе не вопли жены. Это снова звонил телефон. И в спальне.. И в гостиной… Выскочив на кухню, я подставил лицо под струю воды. Зачем? Наверное, надеялся таким образом как-то охладить горевшие мозги.

Потом уселся за кухонный стол и принялся шарить по карманам в поисках сигарет.

Обрывки мыслей, нелепые, неспособные сложиться в цельную картину, крутились, сталкивались в пылающей голове, пугая и обессиливая. Ну да! Все сотворил Малхоленд! Никто, кроме него, не знал, что Фрэнс приехала. Помощник шерифа, разумеется, заметил перчатку и ни минуты не сомневался, что и чемодан тоже принадлежит ей. Стало быть, именно этот тип и прикончил Робертса, а Фрэнс так или иначе замешана в случившемся на болоте… Впрочем, почему обязательно Малхоленд? Мало ли кому Фрэнс могла позвонить и сообщить, что вернулась.

А что же все-таки она делала в Новом Орлеане? Зачем вдруг понадобилось столько денег? Одним прыжком я вскочил, бегом бросился в спальню и стал лихорадочно рыться в ее сумочке. А вдруг именно здесь найдется улика? Как знать, действительно ли была Фрэнс в Новом Орлеане сегодня или вчера вечером? В отель — заплатить по счету — она могла вернуться лишь между половиной шестого и семью часами вечера; ей ничего не стоило побывать и здесь, в Карфагене. Губная помада, кошелек, расческа, зеркало, ключи от машины, платок — обычная дамская чепуха. Ничего достойного внимания. Стоп! Счет из гостиницы, оплаченный по кредитной карточке. С конца декабря по 5 января. Открыл кошелек — там лежало две бумажки по пять долларов и три по доллару. А когда Фрэнс уезжала из дому, у нее было шестьсот долларов наличными, и сегодня, очевидно, она успела получить телеграфный перевод еще на пятьсот. Кроме того, ею продано на шесть тысяч долларов акций… Гостиница оплачивалась по кредитной карточке, а в кошельке лишь тринадцать долларов. Бог ты мой! Я вдруг вспомнил: когда Фрэнс вернулась, на ней не было норкового манто, легкого, как перышко, но стоившего не менее четырех тысяч долларов. Бегом припустил в гараж, осмотрел «мерседес». Манто в машине не оказалось.

Вернувшись в кабинет и застыв около письменного стола, ничего не понимая, я мрачно стал разглядывать расписку маклера, удостоверяющую выдачу шести тысяч долларов в обмен на акции. Что бы это значило? Куда Фрэнс извела деньги? Может быть, ее ограбили? Прокутила? Что делать? Вызвать полицию? Спасаться бегством? Позвонить Джорджу, посоветоваться?

Вдруг во дворе заскрипели тормоза автомобиля. Хлопнула дверца, затем на крыльце раздались чьи-то шаги. Без перерыва затрезвонил звонок входной двери. На цыпочках подкрался к окну, чуть-чуть отодвинул в сторону занавеску и глянул на улицу. У крыльца стояла полицейская автомашина, мигая красными фарами на крыше. «Бежать? Поздно. Даже если и удастся без шума открыть дверь гаража, полицейская машина загораживает проезд. Конечно, можно выйти черным ходом, но далеко ли уйдешь на своих двоих!»

Звонок снова зазвонил требовательно и раздраженно три или четыре раза подряд, затем в дверь забарабанили кулаком. Конечно же, это он, мерзкий помощник шерифа. Если его не впустить, то Малхоленд, чего доброго, выломает дверь, от таких крыс можно всего ожидать…

Но у порога стоял Лен Оуэнс, старший ночного патруля. Вид у него был слегка заспанный.

— Извините, что потревожил, мистер Варрен!

Я широко открыл рот. Но так как не мог произнести ни звука, то тут же закрыл его.

— Нам позвонила миссис Райан, сэр! — продолжил полицейский. — Она очень беспокоится. Сказала, что недавно говорила с вами по телефону, а потом еще несколько раз пыталась дозвониться, но…

Мне удалось выдавить улыбку.

— Я… Да… Я лег и, наверное, заснул. Да, да, конечно же, заснул уже.

Теперь, когда я смог наконец выговорить внятно несколько слов, то уже с трудом заставил себя замолчать.

— Такое впечатление, что все с ума посходили после убийства этого Робертса, — произнес Оуэнс. — Во всяком случае, не мешало бы вам ей позвонить.

Затем патрульный козырнул, повернулся, словно на разводе, через левое плечо и направился к машине.