Абсент - Бейкер Фил. Страница 19

Приведено в этом словаре и несколько цитат из литературных произведений, например — из книги 1612 года «Диалоги странника» Бенвенуто: «Пусть полынь и яд будут мне пищей». В трагедии Джона Уэбстера «Белый дьявол» времен короля Иакова I есть такой диалог между Викторией и «макиавеллем» Фламинео, который участвовал в убийстве ее мужа, убил своего собственного брата и свел свою мать с ума:

Виктория: Ты пьян?

Фламинео: Да, да, водой полынной. Ты сейчас Ее попробуешь…

Такие диалоги характерны для трагедий того времени. Они обычно заканчиваются жутким смехом, а подмостки покрыты мертвыми телами. Как говорит один из персонажей другой пьесы Джона Форда: «В этом смехе есть полынь».

До появления собственно абсента существовало несколько напитков из полыни. В эпоху Возрождения, а также в Древней Греции и Риме пили «абсинтит», или полынное вино, которое изготовляли, вымачивая листья полыни в вине, не давая ему бродить. Оно описывается в книге Морвинга 1559 года «Сокровище Бересклета» и в «Тезаурусе» Купера (1565). Желудочные боли лечили полынной водой, существовало и полынное пиво, называвшееся «purl».

Сэмюэль Пепис (Пипс) в своих «Дневниках» вспоминает, что пил его в лондонском публичном доме XVII века, а в XIX Роберт Саути пишет, что такое пиво подавали в оксфордском кабачке «Всех святых»: «Серебряные бокалы… называются там „бычьи глаза“, и „бычий глаз“ полыни — любимый местный напиток. Вы больше нигде не найдете пива с такой примесью».

Считается, что абсент, каким мы его знаем сегодня, возник лишь в конце XVIII века. Некоторые исследователи называют датой его возникновения 1792 год, история гласит, что его изобрел доктор Пьер Ординэр. Будучи монархистом, Ординэр бежал от Французской революции и поселился в швейцарской деревушке Куве. Здесь он, по преданию, нашел дикую полынь, создал свой особый рецепт, и его напиток быстро завоевал большую популярность в округе. Когда Ординэр умер, в 1821 году, этот необычайно крепкий алкогольный напиток уже называли «Зеленой Феей», и в тех местах он считался тонизирующим. Сейчас известно, что сестры Энрио уже делали абсент до приезда Ординэра, хотя некоторые утверждают, что это Ординэр открыл им свой рецепт.

Когда некий майор Дюбье попробовал этот напиток, он обнаружил, что тот лечит несварение желудка, улучшает аппетит и помогает при жаре и ознобе. Он так впечатлился, что купил у сестер Энрио рецепт и стал сам делать абсент. В 1797 году его дочь вышла замуж за Анри-Луи Перно, и так началась династия этой марки. Вскоре Дюбье перенес производство из Швейцарии во Францию, чтобы сэкономить на экспортной пошлине. Он построил фабрику в Понтарлье, в провинции Жюра, граничащей со Швейцарией. По мере того как абсент становился все популярнее, ежедневное производство «Перно» увеличилось с 16 литров до 408, а потом и до 20 000. Появились конкуренты, и к тому времени, когда абсент запретили, в маленьком городке Понтарлье работало не менее двадцати пяти заводов.

Марки абсента сильно отличались по качеству. Самый лучший абсент дистиллировали, используя виноградный спирт, а более дешевые сорта изготавливались из промышленного спирта, в котором вымачивали листья полыни или просто добавляли экстракты. Самым распространенным рецептом был такой: сушеную полынь (artemisiaabsinthium или grandeabsinthe), анис и фенхель вымачивали целую ночь в спирте. Затем эту смесь кипятили для получения дистиллированного спирта в сочетании с парными дистиллированными терпеноидами из трав. Для улучшения вкуса иногда добавляли другие травы, например «petiteabsinthe» (artemisiapontica), иссоп аптечный и лимонную ароматическую добавку, после чего абсент фильтровался. Его могли дистиллировать дважды для большей мягкости и лучшего соединения элементов. Процессы производства и рецепты разных марок различались, но главным было то, что при производстве абсента не создается крепкий алкоголь, как в случае виски или бренди; спирт, полынь и другие травы просто соединяются вместе, хотя степень очистки — разная. Традиционный зеленый цвет обусловлен, или поначалу был обусловлен, хлорофиллом, который выцветает под воздействием света. Поэтому пришлось разливать абсент в бутылки из темно-зеленого стекла.

Фабрика Перно была образцом эффективности, гигиены и хороших промышленных традиций, и к 1896 году она производила невероятное количество абсента — 125 000 литров в день. Все шло гладко, пока в воскресенье 11 августа 1901 года в фабрику не ударила молния. На территории было так много алкоголя, что на тушение пожара ушло несколько дней; бутылки плавились и взрывались. Все могло быть еще хуже, если бы один из рабочих не выпустил огромные резервуары горючего абсента в протекавшую по соседству реку Дуб, что придало ей запах абсента на целые мили. Барнаби Конрад рассказывает, что это происшествие принесло неожиданные плоды для геологии. Геолог Фурнье верил, что река Лу, протекавшая в тринадцати милях от Понтарлье, связана с рекой Дуб подземными каналами, и попытался это доказать, вливая флуоресцентные вещества в Дуб и следя за их движением, но тщетно. Однако, подойдя к реке Лу через три дня после взрыва на фабрике, Фурнье увидел, что вода приобрела знакомый молочный желто-зеленый цвет, и почувствовал запах алкогольных паров, напоминающий дыхание пьяницы.

Популярность абсента резко возросла во время французских колониальных войн в Северной Африке, которые начались в 1830 году и достигли пика в 1844 — 1847 годах. Французским военным выдавали определенное количество абсента для профилактики малярии, дизентерии и других болезней, а также для дезинфекции питьевой воды. Он оказался настолько эффективным, что прочно вошел во французскую армейскую жизнь от Мадагаскара до Индокитая. В то же время в войсках Северной Африки стали все чаще встречаться случаи параноидной шизофрении, называвшейся «l e cafard». Среди французских колонистов и эмигрантов в Алжире тоже распространилась мода на абсент, и если арабы хотели приобрести его на черном рынке, им было достаточно украдкой подойти к французскому солдату и намекнуть на то, что верблюды страдают глистами.

Колониальные ассоциации очень устойчивы. Много лет спустя мсье Рикар, владевший крупным производством анисовой водки, ради рекламы проехал по Елисейским полям на верблюде. Когда французские военные из Африканского батальона вернулись во Францию, они привезли с собой и свое пристрастие к абсенту. Африканский батальон прославился во время чрезвычайно успешных войн, и стало благородным, даже эффектным пить абсент на парижских бульварах. Вскоре эта привычка перешла от военных к буржуазии. Так началась золотая эра абсента, короткая пора, когда он еще не стал проблемой. Позднее, когда все, связанное с абсентом, резко изменилось, во Франции вспоминали это время с тоской.

Питье абсента было одной из определяющих черт парижской жизни во время Второй империи, правления Наполеона III, которое длилось с 1852 до франко-прусской войны 1870 года. После подавления революций 1848 года, буржуазия получила полную власть, на изменчивом фондовом рынке сколачивались и терялись огромные состояния. Это была золотая эра оперы, проституции в высших классах общества и беззастенчивого потребительства.

Респектабельный буржуазный обычай пить абсент стал практически повсеместным. Тогда считалось, что абсент улучшает аппетит перед ужином. Время между пятью и семью часами вечера называлось «l’heureverte», «зеленым часом», и в эту пору запах абсента носился в предвечернем воздухе бульваров. Учитывая его крепость («Перно», пожалуй, самая уважаемая марка, содержала 60 процентов алкоголя или 120 градусов, то есть была почти в два раза крепче виски), питье абсента было и приятным ритуальным способом завершить день и перейти в вечернее настроение. Поначалу считали, что можно выпивать только одну порцию.

Строгий промежуток времени, отведенный для питья абсента, до некоторой степени защищал людей от злоупотребления. Можно было пить абсент перед ужином или даже выпить стакан перед обедом, но если бы кто-то пил всю ночь, это «faux pas» [42] вызвало бы презрительное удивление официантов. И все-таки риск был с самого начала и увеличивался по мере того, как люди стали приобретать вкус к напитку. Писатель и критик Альфонс Доде обвинял абсент в распространении алкоголизма и писал другу Эрнеста Доусона Роберту Шерарду: «До этих войн „Алжирских“ мы были очень трезвым народом». Сам Шерард отмечает, что более или менее респектабельному любителю абсента было стыдно слишком много пить на людях, и он вскоре научился переходить из одного кафе в другое:

вернуться

42

Промах, неприличный поступок (франц.)