Жестокий роман. Книга 1 - Винченци Пенни. Страница 21

Все это время Брендон старался не думать о Каролине, ибо воспоминания о ней заставляли его страдать. Она даже отказалась сообщить ему, где теперь живет, так как опасалась, что в один прекрасный день увидит его на пороге своего дома. Странно, но он вспоминал ее в основном тогда, когда ему было очень плохо или очень хорошо.

В такие минуты Брендону хотелось бросить все и отправиться на поиски Каролины, чтобы прижаться к ее груди и рассказать о том, что его беспокоит и мучает.

Конечно, с тех пор как он расстался с Каролиной, у него было много женщин. Не раз возникали и серьезные отношения, но они никогда не доходили до логического завершения. Многие женщины понимали, что отношение к ним Брендона Фитцпатрика становится серьезным, когда он начинает рассказывать о Каролине Миллер и приглашает их к себе домой, чтобы познакомить со своей дочерью. Обычно все они довольно легко выдерживали первое испытание, но неизбежно спотыкались на втором, для которого им не хватало мужества. Поэтому ни один из его романов не затягивался. Брендон не сомневался, что когда-нибудь непременно женится, но пока не видел в этом особой необходимости. Его вполне устраивал образ жизни, сложившийся в последнее время.

Прослушивание закончилось более чем удачно, Брендон чувствовал это нутром. Когда после обеда его снова вызвали и попросили прочитать отрывок, он уже хорошо знал, что получит эту роль.

— Не могли бы вы, мистер Фитцпатрик, дать мне номер телефона вашего агента? — сказал ему режиссер, но Брендон понял, что это чистая формальность.

Через некоторое время он уже стоял на станции метро, поджидая поезд и улыбаясь радостно, как влюбленный мальчишка. Доехав до станции Шипсхед-Бэй, он купил себе несколько банок пива и большую коробку конфет для Флер. По счастливому стечению обстоятельств дома его ждали не только мать, дочь и сестра Кейт, но и две другие сестры — Эдна и Морин. Они приехали провести этот день с матерью.

Увидев его сияющее лицо, они сразу поняли, что он получил роль. Эдна, порывшись в сумке, достала оттуда немного денег и попросила Брендона купить еще пива. А Флер тут же заявила, что пойдет с отцом, и попросила его купить побольше печенья и пирожных.

Когда они вернулись домой, все сели за стол, чтобы отпраздновать первый успех Брендона. В разгар веселья Брендону позвонил его агент и сообщил, что режиссер остановил выбор на нем, а первая репетиция состоится сразу же после Рождества.

— Господи Иисусе! — воскликнул побледневший Брендон.

— Брендон, ради всего святого, скажи мне, что случилось? — разволновалась мать. — Неужели ты не получил эту роль?

— Нет, я получил ее, — ответил Брендон, — и мне собираются платить сто долларов в неделю. Наконец-то счастье улыбнулось мне.

В комнате воцарилась гробовая тишина. Все семейство с восторгом смотрело на Брендона.

Пьеса оказалась весьма успешной и не сходила со сцепы целых три месяца. Режиссер даже попытался сыграть ее на Бродвее, но из этого ничего не вышло.

Брендона хвалили за исполнение этой роли — не слишком, но достаточно для того, чтобы ему предложили следующую роль в пьесе «Человек, который приходит на ужин». Однако на этот раз пресса оказалась менее благосклонной. Критики писали, что он сыграл не очень хорошо, но при этом отметили его прекрасные для кинематографа данные.

Брендон тяжело переживал отрицательные отзывы, хотя и не терял надежды на успех. Почти все деньги он отдал матери, ибо она практически полностью содержала его все эти годы. Правда, часть гонорара он потратил на курсы актерского мастерства в студии Ли Страсберга. Закончив их, он заявил своему агенту, что отныне станет играть только характерные роли. Агент советовал ему не обольщаться и радоваться тому, что ему предложат. Сыграв в последнем спектакле, Брендон семь раз ходил на прослушивания, но безуспешно.

Его просто не замечали.

— Видимо, счастье окончательно отвернулось от меня, — сказал он как-то вечером матери. — Мне несколько месяцев не удается получить работу. Все мои мечты о покупке дома в районе Хейтс рушатся.

— Ну что же делать, сынок, — утешила его Кэтлин, — шоу-бизнес всегда непредсказуем. Мы можем пожить и в этом доме. Но есть неотложные вещи. Нам необходимо купить Флер новую одежду. У тебя остались хоть какие-то деньги?

— Нет. — Брендон нахмурился. — У меня нет ни цента. Взгляни только на мои туфли. Они уже почти расползлись. К тому же Рождество не за горами. Я попробую найти работу в одном из магазинов.

Вскоре Брендон работал в ювелирном магазине Мэйси, а дважды в неделю изображал Санта-Клауса на рождественских торжествах, надеясь купить дочке обновки и велосипед, о котором она мечтала.

После Рождества дела Брендона пошли еще хуже: везде он получал отказ. Его не взяли даже в качестве модели. Отчаявшись найти работу по душе, Брендон снова отправился в ювелирный магазин Мэйси.

Затем на него обрушилась еще одна беда: заболела мать. Врач сказал, что у нее двустороннее воспаление легких и без лечения в больнице она долго не протянет.

Брендон не хотел отправлять ее в больницу штата, опасаясь, что там ей не помогут.

— Ты должна пройти курс лечения в хорошей частной клинике, принадлежащей католической церкви, — сказал он, надеясь, что ему удастся поместить мать туда, поскольку у них была медицинская страховка. Но оказалось, что страховой полис матери давно уже потерял юридическую силу, ибо Кэтлин не вносила взносы за страховку.

Поэтому Брендону пришлось отправить мать в больницу штата, что он и сделал, пообещав ей регулярно навещать ее.

Вернувшись из школы, Флер нашла отца на кухне.

Он сидел за столом, опустив голову на руки, и плакал.

В этот момент в гостиной зазвонил телефон. Потом Флер рассказывала всем, что это произошло, как в кино.

Брендон взял трубку и услышал голос Кевина Клинта, театрального агента из Манхэттена. Тот сказал, что хочет немедленно переговорить с ним.

Брендон надел свой лучший костюм и отправился в Манхэттен.

Офис Кевина Клинта находился на 57-й улице, между 6-й и 7-й авеню. Это было небольшое уютное помещение на четвертом этаже.

— Я Брендон Фитцпатрик, — представился он секретарше. — Мистер Клинт просил меня приехать к нему.

— Неужели? — удивилась она и с любопытством оглядела его. — О'кей, сейчас проверю, у себя ли он.

Она исчезла за дверью, а Брендон уселся на мягкий кожаный диван и стал терпеливо ждать. Минут через десять девица вышла из кабинета.

— Он скоро примет вас.

— Спасибо, — ответил Брендон и огляделся. Он увидел на стене несколько сертификатов в рамках и какие-то грамоты. Один из сертификатов свидетельствовал о том, что Кевин Клинт — член Ассоциации агентов театра и кино, в существовании которой Брендон сомневался. Рядом висели несколько фотографий: Кевин Клинт был запечатлен рядом с такими известными личностями, как Тони Кертис, Фрэнк Синатра, Дебби Рейнолдз и Стюарт Грейнджер.

Кевин Клинт принял Брендона лишь через два с половиной часа. Он сидел за огромным столом, на котором стояло несколько телефонных аппаратов и лежали какие-то бумаги. Его кабинет показался Брендону почти пустым. У стены стояли два кожаных дивана, а перед ними — небольшой кофейный столик с хромированными ножками. Фотографии на стенах ненавязчиво напоминали клиентам о том, что агент обладает весьма обширными знакомствами в мире театра и кино.

Кевин Клинт указал на один из диванов:

— Садитесь, пожалуйста.

Кевин был небольшого роста, темноглазый, темноволосый и несколько бледный. Его одежда, золотая цепочка на шее и жемчужные запонки на манжетах, да и весь его облик заставили Брендона предположить, что Кевин — гомосексуалист.

— Простите, что заставил вас так долго ждать, — сказал Кевин и широко улыбнулся, показав ряд ровных и необычайно белых зубов. — Все это время я говорил по телефону с Лос-Анджелесом.