Жестокий роман. Книга 2 - Винченци Пенни. Страница 55

— Вы что-то чересчур спокойны, сэр, — заметил сержант, вручая на подпись Магнусу протокол осмотра.

— А я и в самом деле спокоен, — ответил Магнус. — У меня не взяли самое главное, а все остальное — пустяки.

— Неужели, сэр? Что же у вас самое цепное?

— То, над чем я работал долгое время.

— Что-то очень важное?

— Да.

— Полагаю, сэр, что это имеет ценность только для вас, а не для грабителей.

— Вы совершенно правы, сержант.

— Где же это было, сэр?

Магнус улыбнулся;

— Я носил это с тобой. Я всегда беру этот портфель, уходя из дома.

— Весьма разумно, сэр.

— Пирс, — тихо сказала Хлоя, — нам нужно поговорить.

— Извини, дорогая, я сейчас очень спешу. Поговорим вечером. Кстати, сегодня я тоже приду поздно.

Слишком много работы. Пока, Хлоя!

Поцеловав жену, он быстро вышел из комнаты. Хлоя молча смотрела ему вслед. Сколько это еще будет продолжаться?

Она целую неделю находилась дома, но чувствовала себя отвратительно. Правда, она уже передвигалась, но мрачные предчувствия не покидали ее. Недавно Людовик прислал Хлое письмо, поразившее ее своим сдержанным тоном. Он писал, что не понимает ее поведения, и выражал надежду на то, что скоро все изменится.

Она сразу же позвонила ему, но секретарша сказала, что мистер Ингрем на конференции, и обещала сообщить ему о звонке. Но Людовик не позвонил. Для Хлои это было непостижимо. Она несколько раз звонила ему домой и оставила на автоответчике просьбу позвонить ей. Но ответа так и не последовало.

Вскоре она поняла, что есть лишь один способ объяснить ему ситуацию — письмо. Хлоя обо всем откровенно рассказала ему, написала, что по-прежнему любит его и надеется на встречу с ним в ближайшее время. Но Людовик упорно молчал, и Хлоя поняла, что все кончено.

Между тем Пирс вел себя странно. Он не задавал Хлое никаких вопросов, в том числе и о беременности, ни словом не обмолвился о взломанном ящике стола и вообще делал вид, что ничего не произошло. Рано утром Пирс уходил в театр и оставался там до позднего вечера, а ночью ложился в своей маленькой комнате и даже перестал заходить к жене.

Однажды Хлоя не выдержала и, усадив Пирса на диван, спросила, кто такой Джерард Звери.

— Я не хочу говорить об этом, — твердо сказал Пирс, опустив глаза. — Я вообще ни о чем не хочу говорить.

Это не имеет к тебе никакого отношения.

— Нет, Пирс, имеет. Я твоя жена.

— Да. — Он грустно посмотрел на нее. — Я знаю.

— Значит, это имеет ко мне отношение. Ты высылаешь этому человеку тысячу долларов каждый месяц, причем уже много лет. Пирс, я имею право знать, почему ты это делаешь.

Он молчал.

— Пирс, что происходит? Он шантажирует тебя?

Скажи мне правду.

Он встал и отвернулся от нес.

— Хлоя, прости меня, но я не хочу говорить об этом.

Он не шантажирует меня, и ничего плохого в этом нет.

Клянусь тебе. Он мой давний друг, и ему нужна помощь, вот и все. Не волнуйся из-за этого. Больше я ничего не могу тебе сказать.

— Но, Пирс, это же очень большие деньги! Я не понимаю…

— Хлоя, — разозлился вдруг Пирс, — оставь меня в покое!

Хлоя решила, что со временем поедет в Санта-Барбару и выяснит, в чем дело. Ей очень хотелось думать, что Пирс не солгал и в этом действительно нет ничего плохого.

Генри Ченслор смотрел на Магнуса через комнату, которую называл своим кабинетом, и пытался сохранить спокойствие.

— Послушай, ты впутался в очень серьезное дело.

Один неверный шаг — и тебе конец. Понимаю, как это опасно, но ты должен продолжать работу. Иначе…

— Да, иначе вы все потеряете кучу денег, а к тому же погубите свою репутацию.

— Магнус, ты потеряешь больше, чем я: деньги, репутацию и положение.

— Интересно, сколько же денег я потеряю?

— Сейчас прикинем. Во-первых, тебе придется вернуть аванс.

Магнус равнодушно пожал плечами:

— Я получил только первый чек и даже не притронулся к нему. Я могу вернуть его Боуману хоть завтра.

— Но это еще не все. Есть еще права на этот сериал.

— Ничего страшного, — возразил Магнус. — Пока ничего не подписано, и ни одна книга еще не продана.

— Американцы окажут на Боумана серьезное давление. Он будет просто взбешен. От этого зависит его имидж удачливого издателя. Думаю, он подаст на тебя в суд за потерю огромной прибыли и подрыв репутации.

Исходя из гонорара твоей последней книги, твои потери составят четверть миллиона фунтов стерлингов. Я никогда не пойду на это.

Магнус долго смотрел на своего адвоката.

— Недавно мой дом был разгромлен и разграблен, — спокойно сообщил он.

Ченслор вытаращил глаза:

— Они.., они что-нибудь забрали?

— Не так уж много. Но то, что они искали, было со мной.

— Магнус, ты спятил! Там нет ничего угрожающего.

— Как сказать Может, и есть.

Генри побледнел.

— Ты имеешь в виду…

— Да, кто-то, вероятно, пытался таким путем узнать содержание моей книги. Все очень просто.

— Но это же смешно!

— Я тоже так считал.

— Ты сообщил в полицию?

— Разумеется. Но им ничего не удалось выяснить.

— Господи, Магнус, ситуация выходит из-под контроля.

— Похоже на то.

— Как по-твоему, кто это мог сделать?

— У меня есть кое-какие соображения, но не волнуйся, Генри, ты не потеряешь свои денежки.

— Магнус, прости, я не знал… Иначе я так не разговаривал бы с тобой. Значит, это серьезно? Ты действительно хочешь завязать с этим делом?

— Нет, не думаю, что все нужно бросить. Напротив, такой поворот событий лишь возбуждает меня. Это первая проверка на прочность. Но ты прав: это слегка пугает.

— Магнус, тебе нужно бросить эту чертову книгу. Я подключу к этому делу лучших адвокатов, и мы поможем тебе. Ты меня очень напугал.

— Генри, повторяю, я не могу бросить книгу. Мне осталось написать только одну главу. Потерпи, дружище.

— И о чем же эта глава?

— О маленьком городке в Калифорнии. Мне придется еще раз съездить туда. После этого я быстро закончу книгу.

— Господи, Магнус, уже конец января, а мы поклялись сдать книгу в июле.

— Мы сдадим ее, дружище, даже раньше этого срока.

— Но, Магнус, если ты серьезно встревожен…

— Нет, Генри, это не так, хотя я чуть-чуть струхнул.

Вот и все.

Через три дня в офисе Генри Ченслора был учинен погром.

Глава 34

Написание и издание книги, как говаривал Магнус, похоже на воспроизведение потомства. Вначале возбуждает сам замысел, затем автор чувствует необычайное удовольствие, а затем наступают мучительные роды.

Выйдя в свет, книга начинает самостоятельную жизнь, независимую от автора.

Так случилось и с «Показным блеском». Книга еще не появилась, а в высших кругах общества уже ходили слухи о ней, о знаменитых людях, упомянутых автором, и о скандалах, в которых эти люди замешаны. Слухи вышли далеко за пределы лондонской театральной среды, что неизбежно вызывало ажиотаж читающей публики. Особенно это было характерно для Лондона, Нью-Йорка и Лос-Анджелеса — трех самых харизматических городов в мире. В каждом из них некоторые ожидали выхода в свет книги с напряжением и даже ужасом.

Флер никогда не принимала наркотики, но знала, как они действуют. Ее наркотиком стал Магнус Филипс, о котором она не могла забыть. Он возбуждал воображение Флер, придавал ей силы и порождал галлюцинации.

Конечно, Флер понимала, что это нелепо. Магнус не любил ее, да и она не могла сказать, что безумно влюбилась в него. Иногда, забывая о нем. Флер страстно отдавалась Рубену, но потом испытывала отчаяние, тоску, и ее снова преследовал образ Магнуса. Иногда она отправлялась в католическую церковь на исповедь к отцу и обретала покой и душевное равновесие. А Магнус Филипс между тем работал у себя на Терлоу-сквер по восемнадцать часов в сутки, стараясь поскорее закончить книгу. Он не отвечал на письма, телефонные звонки и даже не открывал дверь.