Жестокий роман. Книга 2 - Винченци Пенни. Страница 6

— Да, но если мой отец был гомосексуалистом, как утверждает эта статья, зачем ему пользоваться услугами девушки по вызову и рассказывать ей об этом?

— Я вовсе не знаю, была ли у него такая девушка. Я просто хотела объяснить вам, как делаются эти грязные дела. Может, нам лучше оставить этот разговор? Вы уверены, что хотите продолжать его?

— Да, — ответила Флер, все больше осознавая, что в этой бредовой стране ночь превращается в день, черное — в белое, а порок — в добродетель. — Неужели этого было достаточно, чтобы покончить с моим отцом?

— Видимо, да. Так уж это было тогда преподнесено… Его падение было стремительным. У него забрали все: квартиру, одежду, машину. Брендон пытался найти какой-нибудь заработок, но это было очень трудно.

Изведав очарование славы и богатства, человек, как правило, не может вернуться к обычной жизни. Он привыкает к вниманию, поклонникам, почитателям таланта. Конечно, кое-кто, утратив все это, питается объедками с барского стола, но Брендону не удалось бы и это. От него все шарахались, как от прокаженного.

Жертва грязной интриги, он не смог найти выход из положения. А потом…

— Что случилось потом?

— Он… В общем, все закончилось трагически.

— Что это была за трагедия? — Флер испытывала такую боль, хуже которой ничего не было, но решила выяснить все до конца. — Вы должны сказать мне правду.

— Он стал сниматься в порнографических фильмах.

Флер, я сделала все возможное, чтобы хоть как-то помочь ему, но у меня ничего не получилось. У меня не было денег, чтобы поддержать его, да и влияния тоже.

Но мои попытки только раздражали гордого Брендона.

— Понимаю.

— А потом он начал пить. Не просто пить, а спиваться. Что случилось потом, вы знаете.

— Да, — сказала Флер, — кое-что знаю, но далеко не все. Роза, как по-вашему, кто продал эту информацию редакции журнала? Он когда-нибудь… Он говорил вам об этом?

— Мне? Нет, он ничего мне не говорил. Мы стали нормально общаться с ним лишь тогда, когда было уже поздно. Да и то только мимоходом, при случайных встречах.

— И что же он вам говорил? Расскажите мне, пожалуйста.

— Он сказал мне однажды: «Я слишком много болтаю, Роза. Я всегда был слишком болтлив, к сожалению, и оказался глупее, чем предполагал».

— О-о-о! — простонала Флер.

— Ничего конкретного он мне не сказал. Я спросила его, могу ли чем-нибудь помочь ему, но Брендон ответил, что нет и что моя помощь лишь все ухудшает. Потом добавил, что чем меньше я знаю, тем лучше для меня. А потом еще: «Грязь очень быстро прилипает к человеку. Роза. Всегда помни об этом». Но, Флер, не думайте, что ваш отец был отъявленным негодяем. Нет, он всегда оставался хорошим человеком. Мы жили вместе почти год, и я не могу сказать о нем ничего плохого.

— И вы.., вы.., вы не считаете, что он был гомосексуалистом?

— Нет, не думаю, что он был способен на это. Флер, он делал только то, что вынужден был делать. Извините, что я так говорю. Это глупо и даже отвратительно, но в Голливуде многие добиваются успеха, не опускаясь до такого. Этого можно избежать, Флер. Однако нужно быть очень сильным человеком, чтобы успех не вскружил голову. Нельзя нарушать определенные нормы. Можно понять, что Брендон связался с директором студии, но он не должен был вступать в борьбу с такими людьми, как Берелман и Клинт, оказавшись на гребне успеха. Это было очень глупо. Вообще он слишком доверял людям и слишком много болтал о своих похождениях. Голливуд этого не прощает.

Флер напряженно молчала. Как ни странно, она испытала некоторое облегчение.

— Роза, — сказала она наконец, — я очень хочу выяснить, кто это сделал, кто распустил все эти слухи.

— Я понимаю вас, но перед вами стоит трудная задача. Ведь прошло уже много лет.

— Я была бы весьма признательна вам, если бы вы помогли мне в этом. Как по-вашему, Линдсей Ланкастер может рассказать мне что-нибудь полезное?

Роза удивленно приподняла брови.

— Сомневаюсь, но, пожалуй, стоит попробовать. Вы очень смелая девушка, Флер, но самое важное для вас помнить, что Брендон был порядочным человеком, достойным любви и уважения, несмотря на все эти слухи и сплетни, которые погубили его. Он очень боялся, что все это дойдет до вас.

Флер напряженно размышляла, знал ли обо всем этом Джо. Скорее всего знал, подумала она, но не нашел в себе смелости рассказать ей правду. Как ома ненавидела его в эту минуту! Хорошо, что она встретилась сегодня с Розой Шарон и что на свете есть такие смелые и прямые люди. Флер казалось, будто она встретила давнего друга, с которым не виделась много лет. Как жаль, что у нее так мало настоящих друзей.

Флер чувствовала себя ужасно, ибо пережила шок.

Догадываясь и прежде об этой стороне жизни отца, она гнала от себя дурные мысли. Душа ее изнывала от боли, она потеряла сон и аппетит. Сколько раз Флер вспоминала слова Розы: «Он все-таки ваш отец и всегда любил вас».

Но все это мало утешало ее. Флер снова стала злой и раздражительной, ибо чувствовала себя несчастной и обездоленной. Один только Рубен осмелился спросить, что с ней происходит, но Флер отказалась обсуждать с ним это.

«Ну что ж, хорошо», — говорил он и обнимал ее. Временами Флер думала, что он самый уравновешенный человек, какого она встречала, и надеялась когда-нибудь отплатить ему за его любовь и доброту к ней.

Вскоре произошли события, которые заметно улучшили ее настроение, но при этом она почти забыла о Рубене.

Через десять дней после того как Флер увидела по телевизору Пирса Виндзора, ее пригласили на обед с Джулианом Мореллом и Камиллой Норт. Это торжественное событие было посвящено окончанию рекламной кампании, фотовыставкам и многочисленным презентациям рекламируемой продукции. Флер была очень польщена тем, что ее включили в список гостей.

— Для меня это чрезвычайно приятный сюрприз, — сказала она Мику.

— Что же удивительного, дорогая, ты внесла значительный вклад в это дело, как, впрочем, и во всю весеннюю кампанию. Можешь гордиться тем, что концепция обольщения покупателей зародилась в твоей талантливой головке. Ты же знаешь, что мы далеко не глупые люди и все прекрасно понимаем.

Обед прошел великолепно. Флер была так возбуждена, что едва не пропустила самое интересное — разговор Найджела с Камиллой.

— Надеюсь, ты уже видела Пирса Виндзора? — спросил Найджел.

— Да, раз или два, точно не помню. Он, кажется, сейчас здесь, не так ли? Я слышала, что он ставит свой мюзикл.

— Да, он уже приехал, и меня пригласили на ужин, который он устраивает для рекламных компании. Сирии очень хочет убедить Пирса участвовать в ее благотворительной деятельности. К тому же она — член руководства театра «Уорвик», где, вероятно, будет ставиться его спектакль. Как же он называется? «Леди из Шалотта», что ли?

— Неужели? — Надменный тон свидетельствовал о том, что Найджелу не удалось произвести на нес впечатление. — Вообще-то мне не нравятся мюзиклы. Ты же знаешь, что я отношусь к немногим, кто не выносит «Вестсайдскую историю». Возможно, это недостаток, — добавила она, снисходительно улыбаясь, — но я ничего не могу с собой поделать. Не сомневаюсь, что мистер Виндзор очень умный человек, и я проехала бы сотню миль, чтобы посмотреть Шекспира в его постановке. Кстати, ты когда-нибудь видел его Гамлета?

— Нет, — признался тот. — Я думал…

Но Камиллу уже не интересовало, что он думал по этому поводу, так как тут Джулиан позвал се, чтобы обсудить некоторые рекламные тексты. Улыбнувшись Найджелу, она покинула его.

Флер молча и злорадно наблюдала за этой сценой.

Ей было приятно, что Камилла оборвала Найджела на полуслове. Однако она думала сейчас лишь о том, что Пирс Виндзор наконец оказался в поле ее зрения. Флер мечтала увидеть его и ошарашить сообщением о том, что у его жены есть сестра, существование которой от него скрыли. И она здесь, в Нью-Йорке! Она преподнесет ему отличный сюрприз. А в каком глупом положении окажутся Каролина и Хлоя! Как им придется изворачиваться и лгать, чтобы объяснить ему свое молчание. Какая заманчивая перспектива. Вот теперь она отомстит им за пренебрежение к ней. Разве можно упустить такую возможность? Это было бы непростительной глупостью с ее стороны.