Пешка - Виндж Джоан. Страница 20

— Это моя мама, — сказала Талита, вдруг обращаясь ко мне, и ухватилась за мамину руку.

Я все еще таращился на Ласуль, но сумел кивнуть в ответ.

— А у нас скоро будет маленький братик! — не унималась Талита. — Он будет похож на меня.

Я машинально оглядел фигуру Ласуль. Она была одета в облегающий костюм, блестевший, как лунный камень, и было незаметно, что она беременна.

Она поймала мой взгляд и улыбнулась:

— В пробирке. Никто больше с этим не возится…

Я поспешно отвернулся и встретил жесткий взгляд Харона. Отвернулся от него тоже. Черт возьми, на кого здесь ни посмотри — все плохо.

— Я имею в виду беременность, конечно, — Ласуль мелодично рассмеялась, и я не мог не повернуться к ней.

— А вовсе не секс, — пришел на подмогу Джиро. — Мама любит секс. Ведь любишь?

— Джиро! — пробормотала она, бледнея. Я думал, она покраснеет. — Что я с тобой сделаю?..

— Подарите маленькую сестричку, — предположил я; Джордан выдернула меня из их круга, точно я был больным и заразным.

Обернувшись, я увидел, как Харонова лапа схватила Джиро за руку. Мальчик прикусил губу, но не издал ни звука. Я отвернулся.

Какой-то человек наблюдал за нами и криво улыбался. Дэрик, брат Джули. Он только что вошел. Среди богатых вечерних нарядов выделялся его простой деловой костюм. С ним была какая-то женщина — его женщина — судя по тому, как Дэрик держался с ней. Я застыл, глядя на нее во все глаза: если вечерние наряды выглядели по сравнению с костюмом Дэрика завтрашним днем, то по сравнению с ее одеянием они выглядели вчерашним.

Она была экзотическим существом: светящаяся серебряная кожа, вал серебряно-белых волос, волной взметнувшийся над глазами цвета меди, опускался почти до половины спины. Даже ногти были серебряные. Что-то голо-графическое, неопределенной формы и цвета, струилось, переливалось вокруг ее тела, обнажая и одновременно скрывая его… Она двигалась в легком облачке смеха, заставляя окружающих глазеть на нее и перешептываться; ловить на себе взгляды, слышать клятвы, ругательства, сплетни — вот чего она хотела от жизни. Интересно, что она делает здесь, и на кой сдался ей Дэрик?

— Бог мой, вот так штучка! — сказал я и понял, что произнес это вслух, когда Элнер обернулась и вопросительно на меня посмотрела. Я почувствовал, как пружина внутри меня сжалась сильнее: здесь, среди этих людей, я ни на секунду не мог позволить себе не думать о том, что говорю и делаю.

— Ее зовут Аргентайн, — опередила мой вопрос Элнер, — … компаньонка Дэрика. Она артистка, играет мистерии, кажется. — В голосе Элнер звучало скорее восхищение, чем неодобрение.

Усилием воли я перевел взгляд с Аргентайн на Дэрика. Он наблюдал за нами с той же кривой ухмылкой, оценивая нашу реакцию, и удивленно поднял брови, встретившись со мной взглядом. Я отвел глаза.

Не успел я еще задать и парочки идиотских вопросов, как они уже ушли. Я оказался у стола и сел. Джордан расположилась слева от меня, Элнер — справа. Передо мной на большой тарелке под прозрачной куполообразной крышкой дымилось что-то похожее на хлеб, фрукты и грибы вместе взятые. Оно было разложено в тарелки поменьше, напоминавшие планеты, вращающиеся вокруг солнца. Я потянулся за чем-то, что показалось мне знакомым.

— Не трогать! — зашипела Джордан.

Я отдернул руку. Никто не ел. Все смотрели на дальний конец стола, где восседал джентльмен Теодop, старейший член правления. Он тянул не больше, чем на пятьдесят, но на самом деле был в четыре раза старше. Двигался он очень медленно, слишком медленно. Они могли приостановить клеточные часы организма, но дурачить время вечно не удавалось даже им. Пока, во всяком случае. Джентльмен Теодор совершил какое-то ритуальное действие, и все повторили его жест. Наконец он потянулся за едой. Остальные сделали то же самое.

Я сбросил запотевшую крышку с блюда и отпрянул вместе со стулом, на котором сидел. На тарелке лежало что-то мертвое. Остекленевший, наполовину подернутый пленкой серебряный глаз уставился на меня из кучи непонятных разноцветных комков, политых соусом и напоминавших крысиное дерьмо.

— Что с вами? — проворчала Джордан.

— Оно дохлое.

Я посмотрел в ее тарелку. Там лежало точно такое же.

— Я, конечно, допускаю, что вы предпочли бы съесть ее живьем, — ядовито-злобно сказала Джордан. Она выбрала одну из десятка лежавших перед ней вилок и еще каких-то штук и подцепила кусок дохлой плоти. Затем положила его в рот и начала пережевывать.

— Вы никогда не ели свежей рыбы?

Я повернулся на голос Элнер.

— Естественно, — поморщился я. Где она нашла свежую рыбу?

— Я имею в виду свежевыловленную рыбу, — она показала глазами на свою тарелку: — Она вкуснее, чем клонированная. Попробуйте.

Я с недоверием посмотрел на рыбу и на лежащие между моими тарелками инструменты для препарирования этой падали, палочек для еды среди них не нашел и выбрал вилку.

— Нет, — прошептала Джордан, — начните с другой стороны. — Она указала на другую вилку.

Я уронил вилку, которую держал в руке; она звякнула о край тарелки. Я взял другую и воткнул в рыбину возле хвоста. Откусил кусок, стараясь не подавиться.

Элнер оказалась права: рыба была потрясающая. Я хотел было сказать ей об этом, но она уже разговаривала с кем-то другим. Я вернулся к еде. Когда я поднес ко рту рыбью голову, Джордан выбила вилку у меня из руки. Я почувствовал, что на меня все смотрят… почувствовал, что мой мозг спал мертвым сном, пока я ел, а я этого и не заметил. Брат Джули сидел почти напротив меня, все так же ухмыляясь. Он был моложе Джули, а значит, лишь немногим старше меня. Но ему можно было дать все сорок, может, чуть меньше. Те же самые черные, цвета ночи, волосы, такие же глаза… но если б я не знал, что Дэрик — ее брат, то ни за что бы не поверил этому: он был другим.

Почувствовав, что начинаю краснеть, я перевел взгляд на Аргентайн, сидевшую рядом с Дэриком. Она рассмеялась, когда Дэрик поцеловал ее в шею и прошептал что-то ей на ухо, — вероятно, что-нибудь обо мне. Она подмигнула, поймав мой взгляд. Я возвел глаза к потолку и пожалел, что живу на белом свете. Стараясь не замечать ничьих глаз, я потянулся за кувшином, чтобы налить себе вина.