Пешка - Виндж Джоан. Страница 45

Джиро заорал и замахал руками, Талита радостно завизжала и плюхнулась в воду. Фонтаном разлетелись брызги. Солнце приятно грело спину, воздух был сладок, мое отражение в водяном мерцающем зеркале говорило о том, что я улыбаюсь… и что день и вправду принадлежит мне. Внезапно меня захлестнула волна паники; у меня перехватило дыхание. Вор.

Тяжело дыша, я выбрался из реки и сел на берегу, пытаясь отделить себя пространством от какого-то неясного чувства, больше имевшего отношение ко мне, наблюдающему за играющими в речке детьми с берега, чем ко мне, ощущающему нежные прикосновения водной прохлады или хлюпающий под ногами ил… Чувство, которое я испытал, впервые попав в высящийся на скале замок Та Мингов, — чувство, что я не имею права быть здесь и даже не имею права знать, что подобные места существуют на белом свете.

Зной просочился в мою плоть, и я вспотел. Спустя какое-то время я разжал пальцы, размял мышцы и снял рубашку. Ветер овевал мою потную спину, выдувая из меня жар. Я выбрал несколько гладких теплых камешков, темной мозаикой лежавших вокруг меня, и стал кидать их в воду, один за другим, наблюдая за образуемыми ими кругами, за тем, как эти круги сталкивались, заходили один на другой, сливались — такие узоры обычно получались, когда сходилось вместе несколько человеческих сознаний.

Талита выкарабкалась на берег и, усевшись рядом, стала делать из песка и ила куличики. Через несколько минут из воды, снова нагнав на Талиту страху, как морское чудовище, выскочил Джиро и, разбрызгивая грязь, понесся на берег за одеждой. Там он поднял камешек и пустил блинчики. Я кинул другой, но он утонул.

Джиро присел рядом на корточки.

— А какая самая смешная штука была у тебя в жизни?

Целых три камешка успели шлепнуться в воду и утонуть, пока я обшаривал свой ум в поисках ответа, который хоть что-то значил бы для Джиро. Игры, в которые играли в Старом городе, отнимали жизнь…

— Ты видел когда-нибудь комету-шар?

— Конечно. У меня их четыре, разных цветов.

У меня дернулся рот.

— Однажды у меня была одна. Когда я был чуть постарше тебя. Это было потрясающе. Старый город похож, в каком-то смысле, на Н'уик — закрытый, без неба; его загородил, похоронил в себе, разрастаясь, Куарро. В Старом городе царит тьма — даже днем. Весь твой мир — это улицы и десять метров высоты над головой…

Я выхватил ящик с кометой из военного склада во время пожара. Но этого я Джиро не сказал. Я не знал, что находится в ящике. Когда я включил ток, огромный, испепеляющий все вокруг себя огненный шар, шипя, выскочил из тонкого узкого цилиндра и ракетой понесся вверх, к крыше нашего мира.

— Она словно хотела прорваться к солнцу, — продолжал я, взглянув на небо, — нанизать его на свой светящийся хвост-нитку…

Комета рвалась из запутанного лабиринта подземного Куарро, прыгала, металась от стены к стене, как плененная звезда, стреляла снопами искр, освещая непроглядный уличный мрак. Минуту или две спустя я начал понимать, что она управляется этим самым цилиндром-жезлом. Я мог заставить ее делать все, что мне хочется: скакать и закручиваться в спираль, рисовать огненные картины, отражавшиеся в моих глазах пурпурно-оранжевыми световыми бликами.

— Все вышли на улицу, — рассказывал я Джиро, — чтобы наблюдать за мной и кометой. Они протягивали мне еду и пиво, кричали: «Так держать!». Лучшего шоу я — да возможно и остальные — не видели в своей жизни. Я чувствовал себя кем-то вроде героя, показывающего людям пляску освобожденного солнца.

Я вспомнил, как я хотел, чтобы это длилось вечно.

Комета отплясывала свой огненный танец около часа, прежде чем кто-то, заинтересовавшийся, почему у такого существа, как я, есть комета, донес легионерам. Они отмолотили меня за краденый товар. И следующие четыре месяца я провел под арестом: в каменном гробу высотой в один метр — ночью и чистя унитазы или ползая на карачках, оттирая щеткой светлые плиты раскаленных тротуаров Старого города — днем. На шею мне надели тяжелый, царапавший кожу ошейник, который играл роль сторожа. Вот уж, действительно казалось, что эта мука будет длиться вечно.

Комета не стоила таких мучений. Я даже был не в состоянии думать об этом, не в силах вспоминать. Несколько лет я об этом и не думал. И был удивлен, что вспомнил сейчас. Удивлен почти так же, как если бы кто-нибудь сказал мне тогда, что однажды я буду сидеть здесь, за пять сотен световых лет от Куарро, солнечным днем на берегу реки, выгуливая парочку богатых малышей.

— Если это самое веселое приключение в твоей жизни, то, похоже, что ты не очень-то рад ему, — заметил Джиро. Сомнение, замешательство, разочарование одно за другим, как цепная реакция, вспыхнули и погасли в его мыслях.

— Это случилось давно, — пожал я плечами и встал. — Почему здесь так жарко? Я думал, что вот-вот наступит зима.

На дальнем склоне горы уже полыхал пожар осенних красок, но вокруг нас, в долине, все еще было тепло и зелено.

— Это часть системы, — Джиро вскочил на ноги, пока я надевал ботинки. — Ты знаешь: охрана и все такое. Здесь никогда не бывает слишком жарко или холодно — так всех устраивает. В долине никогда не идет снег.

Я усмехнулся. Если ты хочешь, чтобы твоя жизнь представляла собой сплошной солнечный день, все, что тебе надо, — это только сказать об этом.

— А что, если тебе захочется снега?

— Можно пойти в горную хижину.

Я не стал спрашивать, что это такое.

— Пойдем к Дэрику. Аргентайн там…

— Нет, спасибо. — Я подумал, что во всей галактике вряд ли найдется хоть один человек, который заставил бы меня захотеть нанести визит Дэрику.

— Но она — знаменитая! Не хочешь встретиться с ней?

Только ее мне и не хватало! Прямо голубая мечта… Я покачал головой, завязывая на шее рукава рубашки.

— Пойдем, Талита. Я отведу тебя домой.

Талита, покорившись своей участи, поднялась и с моей помощью взгромоздилась на пони. Джиро с угрюмым видом нацепил крылья.

— Тебе попадет, Талли: посмотри, что ты наделала, — Он указал на ее запачканную грязью одежду и посмотрел на меня, точно я был в этом виноват. Талита надула губы. Ее брат разбежался и, подпрыгнув, взлетел, как бумажный змей. Пока мы тащились через поле, он кружил над нами. Затем взял курс к дому Дэрика. Я почувствовал, что слегка беспокоюсь за парня, правда, не настолько, чтобы передумать насчет Дэрика.