Глубина в небе - Виндж Вернор (Вернон) Стефан. Страница 37

– Но…

– Да, я понимаю, что здесь есть элемент… сфабрикованности. Но Чиви в заговоре не участвовала, и помогала нам от всей души. – Нау помолчал. – Бедная девочка рвется на части. В ней накопилось много злости. Ради нее, и ради всего нашего общества я хочу, чтобы вы придерживались этой версии. Мне это нужно, чтобы подчеркнуть: не все люди Кенг Хо неразумны, есть такие, кто откликнулся на мой призыв.

Он снова помолчал.

– А теперь – самое важное. Вы слышали сегодня мою речь? То, что я говорил об изучении путей эмергентов?

– О… фокусе?

И о том, что они на самом деле сделали с Триксией.

За спиной у Нау на лице Брюгеля снова мелькнула садистская усмешка.

– Это самое главное, – сказал Нау. – Может быть, нам следовало сказать об этом в открытую, но период обучения еще не был закончен. В настоящих обстоятельствах фокус может определить разницу между жизнью и смертью. Эзр, я хочу, чтобы Анне взяла вас с собой в Хаммерфест и все вам объяснила. Вы будете первым. Я хочу, чтобы вы поняли, чтобы вы примирились. После этого я хочу, чтобы вы объяснили своим людям, что такое фокус, так, чтобы они это приняли. Тогда то, что осталось от нашей экспедиции, получит шанс выжить.

И теперь тайна, к которой так рвался Винж, тайна, не отпускавшая его сны много мегасекунд, готова была открыться перед ним. Следом за Рейнольт он вышел в ангар катеров. И каждый метр для него был тяжел, как в бою. Фокус. Инфекция, которую они не умели лечить. Мозговая гниль. Были слухи, кошмары, но сейчас он узнает.

Рейнольт жестом велела ему влезть в катер.

– Сядьте туда, Винж.

Парадоксально, но он предпочитал иметь дело с Анне Рейнольт. Она не скрывала своего презрения, и в ней не было садистского триумфа, которым от Брюгеля просто разило.

Катер герметизировался и отчалил. Времянка Кенг Хо все еще была привязана к скале – солнце было слишком ярким, чтобы ее можно было отвязать. Пурпурное небо снова потемнело до черного, но кое-где к звездам устремлялись кометные хвосты – оторвавшиеся ледяные блоки, плававшие теперь в нескольких километрах отсюда. И где-то там были Вен с Цинем.

Хаммерфест был метрах в пятистах от времянки – простой свободный прыжок, если бы Рейнольт решила его сделать. Вместо этого они шли через космос в комфорте рукава. Если бы не видеть все это до Вспышки, ни за что бы не догадаться, что была катастрофа. Чудовищные скалы уже давно остановились. Оторвавшийся снег и лед снова распределили в тени, сначала большие куски, потом все меньше и меньше и меньше, фрактальным узором. Только теперь было меньше льда и намного меньше воздушного снега. Теперь теневая сторона нагромождения была освещена яркой луной – отраженным от Арахны светом. Катер прошел в пятидесяти метров над группами, устанавливающими заново электронно-реактивные двигатели. Когда он проверял последний раз, Чиви Лизолет была там и в какой-то степени руководила работами.

Рейнольт пристегнулась к сиденью напротив Винжа.

– Все успешно фокусированные находятся в Хаммерфесте. Вы сможете говорить почти с любым из них по вашему выбору.

Хаммерфест выглядел как изящное частное владение. Роскошный центр операций эмергентов. Это было для Эзра несколько утешительно. Он говорил себе, что с Триксией и другими здесь будут обращаться достойно. А могли ведь держать как заложников из истории Кенг Хо, как Сотню на Дальней Пьоре. Но ни один разумный торговец не построит обитаемую базу, закрепленную на груде щебня. Катер проплыл над башнями, красивыми странной красотой, над замком, восстававшим из хрустальной плоскости. Скоро он узнает, что прячет в себе этот замок… Но тут его внимание привлекли слова Рейнольт.

– Успешно фокусированные?

Рейнольт пожала плечами.

– Фокус – это укрощенная мозговая гниль. В первых обращениях мы потеряли до тридцати процентов, в грядущие годы можем потерять и еще. Самых больных мы переместили на «Далекое сокровище».

– Но что…

– Успокойтесь и дайте мне рассказать. – Ее внимание переключилось на что-то за плечом Винжа, и несколько секунд она молчала. – Вы помните, как во время нападения вам стало плохо. Вы догадались, что это искусственная болезнь нашего изготовления; ее инкубационный период был важной частью нашего плана. Чего вы не знаете – это то, что военное применение этого микроба имеет лишь второстепенное значение.

Мозговая гниль была вирусным заболеванием. Ее исходная, естественная форма убила миллионы людей в родной солнечной системе эмергентов, разрушила их цивилизацию… и создала базу для грядущих лет экспансии. Поскольку исходные штаммы вируса оказались новым кладом: это был склад нейротоксинов.

– За прошедшие после Чумы столетия эмергенты укротили мозговую гниль и поставили ее на службу цивилизации. Ее теперешняя форма требует специальной помощи для преодоления гемато-энцефального барьера и распространяется в мозгу почти безвредно, инфицируя около девяноста процентов клеток глии. И теперь мы контролируем высвобождение нейроактивных веществ.

Катер притормозил и повернулся точно к люку Хаммерфеста. Арахна скользила по небу – полная «луна» почти полградуса в диаметре. Планета сияла бело и ровно; облачный покров скрывал ее бешеное возрождение.

Эзр едва это заметил. Его воображение зацепилось за то, что пряталось за сухим профессиональным жаргоном Анне Рейнольт: дрессированный вирус эмергентов, проникающий в мозг, размножающийся десятками миллиардов, выделяющий яд в еще живой мозг. Он вспомнил невыносимое давление в голове при взлете посадочного модуля с Арахны. Это болезнь ударила в ворота его сознания. Эзр Винж и другие обитатели времянки Кенг Хо отбили атаку – или остались инфицированы, но болезнь затихла. А Триксия Бонсол и другие, отмеченные в списках значком «фокусированные», получали специальные процедуры. Вместо лечения люди Рейнольт выращивали болезнь в мозгах жертв, как плесень в толще фрукта. Будь в катере хоть какая-то сила тяжести, Эзра стошнило бы.

– Но зачем?

Рейнольт промолчала. Она открыла люк и повела Винжа в Хаммерфест. Когда она заговорила снова, в ее голосе слышалось что-то похожее на энтузиазм.

– Фокусирование облагораживает. Это ключ к успеху эмергентов, и он куда тоньше, чем вы можете себе представить. Это не то, что мы просто сделали психоактивного микроба. Он растет в мозгу, и его можно контролировать с миллиметровой точностью – а действиями установленного на местах ансамбля можно управлять с той же точностью.

Недоумение Винжа было так сильно, что даже пробило стену невнимания Рейнольт.

– Как вы не понимаете? Мы можем улучшить фокусировку внимания, мы можем взять человека и превратить его в аналитическую машину.

И она углубилась в омерзительные детали. В мирах эмергентов процесс фокусирования распространился за последние годы на обучение специалистов, позволяя постепенно формировать в школах гениев. Для Триксии и остальных процесс был по необходимости более резким. В течение многих дней Рейнольт и ее ассистенты дергали вирус, включая генетические последовательности, освобождавшие химикаты мысли – и все это управлялось медицинскими компьютерами эмергентов, собиравших информацию с приборов диагностики мозга…

– И теперь обучение закончено. Выжившие смогут вести свои исследования так, как никогда не смогли бы раньше.

Рейнольт провела его по комнатам с плюшевой мебелью и завешанными коврами стенами. Они шли по коридорам, которые становились все уже и уже, пока не превратились в туннели едва ли метровой ширины. Капиллярная архитектура, которую он видел в исторических книгах… картины из сердца какой-нибудь городской тирании. И наконец они остановились у простой двери. Как и на оставленных позади, на ней был номер и специализация. Они гласили: «Ф042, ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ ЛИНГВИСТИКА».

Рейнольт остановилась и сказала:

– И последнее. Предводитель Нау считает, что вас может огорчить то, что вы увидите. Я знаю, что инопланетники, впервые встретившись с фокусом, могут реагировать крайне неадекватно. – Она склонила голову, будто сомневаясь в разумности Эзра Винжа. – И потому предводитель просил меня особо подчеркнуть: фокус обычно обратим, по крайней мере до определенной – очень высокой степени.