Тропою духов - Бейкер Мэдлин. Страница 28

Ястреб осторожно изучал консервы, которые снимал с полок, внимательно рассматривал картинки и хмурился, не в силах разобрать надписи. Ему пришло в голову, что, пожалуй, надо попросить Мэгги научить его читать и писать. Это могло бы пригодиться его соплеменникам.

Возле мясного прилавка его внимание привлекли аккуратные упаковки. Он тщетно пытался представить, сколько же таких пакетов получится из туши бизона. Как же легко жить бледнолицым. Ведь индейцам надо было выследить бизона, убить его, снять шкуру, разделать тушу и, кроме того, доставить мясо в лагерь. А бледнолицым достаточно прийти в магазин, где мясо лежит в готовых упаковках. Нужно только привезти его домой и приготовить. Ястребу вдруг пришло в голову, как понравилось бы это его матери, Виноне.

Его мать… Конечно, она думает, что сын погиб в битве, как и Волчье Сердце. Он гадал, что сталось с нею. Пошла ли она жить к своему двоюродному брату и его жене, заботятся ли о ней, сыта ли она?

Ястреб с горечью в душе смотрел на горы разноцветных консервных банок, думая о бесконечных зимах, когда маленькие дети в лагере плачут от голода, когда старики отказываются от пищи в пользу молодых. А у бледнолицых еды больше чем достаточно.

— Ястреб?

Он перевел взгляд на Мэгги: она настороженно смотрела на него.

— Все в порядке? — спросила она.

— Да, я просто думал о матери.

— Я думаю, что она тоскует о тебе. Он наклонил голову:

— Я тоже тоскую о ней.

Мэгги понимающе кивнула. Ее радужное настроение омрачилось мыслью, что вскоре он исчезнет. В голове Мэгги просто не укладывалось, как она станет жить, когда он уйдет. Она не хотела этому верить.

Кроме консервов и мяса, они купили свежие фрукты и овощи, молоко и мороженое, туалетную бумагу («еще одно изобретение бледнолицых»-усмехнувшись, подумал Ястреб). Еще они взяли душистое мыло, зубную пасту и, наконец, с полной корзиной направились к кассе. Ястреб обратил внимание на штриховые коды, в который раз удивляясь изобретательности бледнолицых.

Заплатив за покупки, они выбрались из магазина и в толпе покупателей направились по пешеходной дорожке. До Мэгги доносились обрывки разговоров и довольно неприятные реплики относительно прирученных индейцев и белых скво. Она грустно покачала головой. Трудно поверить, что расовые предрассудки так живучи среди людей.

Мэгги исподволь взглянула на Ястреба и убедилась, что он больно задет услышанным.

Лицо индейца помрачнело, челюсти были крепко сжаты. Она заметила, как его рука судорожно сжала ручку корзины с покупками, когда широкоплечий блондин-гонщик, одетый в кожаную куртку, указал дружку пальцем на них с Ястребом.

— Вот чертовы краснокожие, — презрительно бросил гонщик, — почему они не сидят в своих резервациях, там, где их место?

Ястреб готов был драться. Она видела, как напряглось его тело, как побелели костяшки пальцев, все еще сжимавших ручку корзины.

Она потянулась к нему, схватив за руку:

— Не надо, Ястреб. Прошу тебя. Он посмотрел на нее. Глаза индейца были полны ярости.

— Пожалуйста, — снова сказала она, — это ничего не решит.

Наконец, они добрались до своей машины. Ястреб легко поднял Мэгги с кресла и усадил в грузовик. Потом погрузил покупки и кресло в кузов и сел за руль.

У Мэгги словно камень упал с души. Она была так рада, что они уезжают, и от всего сердца надеялась, что Вероника вскоре сможет вернуться к своим обязанностям. Тогда им больше не понадобится ездить сюда, и все эти неприятные впечатления забудутся.

Они покинули город, и все плохое, казалось, осталось позади.

Глава 20

Добравшись до ранчо, Ястреб помог Мэгги выгрузиться, отнес в дом покупки. Его сознание тем временем сопоставляло все сказанное Мэггй о судьбе Лакоты с тем, что ему довелось сегодня увидеть. Припомнил он и насмешливые слова наглого бледнолицего, одетого в черную кожаную куртку.

Индеец сидел на кухне у стола, обхватив голову руками. Ему хотелось закричать во всеуслышание, что несправедливо гноить его соплеменников в резервациях только потому, что они другие и поступают иначе, чем белые; оттого только, что у них другие жизненные ценности. Ему хотелось крикнуть Мэгги, что его народ достоин уважения, свободы. Ведь он всегда жил на свободе. Им вовсе не нужны машины, компьютеры, продовольственные магазины. Но что Мэгги! Разве в ее руках судьба индейцев? Что толку доказывать ей это! Разве так решишь проблему? Как бы он желал найти способ изменить будущее, сделать так, чтобы его народ научился жить бок о бок с бледнолицыми, не поступаясь своими древними законами, традициями, обычаями!

Жаль, что у него не было с собой ножа! Он бы заставил этого наглого бледнолицего уважать воина.

Он смотрел на стены кухни, и ему казалось, что они смыкаются вокруг, душат его.

Ястреб быстро вскочил на ноги, распахнул дверь и опрометью бросился из дому.

Остановившись в конце двора, он обратил взор к Пана Сапа. Его кулаки сжимались и разжимались. Ястреб безуспешно пытался подавить гнев, вскипавший в душе.

Ему необходимо вернуться к своим, увидеть соплеменников и жить так, как жили его предки испокон веков.

Но он также хотел остаться с Мэгги, держать ее в своих объятиях и сделать своею навсегда.

Внезапно он почувствовал, что Мэгги здесь, у него за спиной. Он глубоко вздохнул и повернулся к ней.

— Мне так жаль. Ястреб.

— Но почему? Ты не сделала ничего такого, чтобы обвинять себя.

— Мне так тяжело, что ты несчастлив, что я не в силах помочь тебе вернуться, но я и не хочу, чтобы ты уходил.

Улыбка смягчила его суровые черты:

— Я не хочу уходить от тебя.

— Но ты собираешься сделать это.

— Да, когда придет время. Мэгги закусила губу. Ей хотелось плакать. «Остался один день» — подумала она.

— Что ты скажешь о пикнике?

— Пик-ник?

— Я завернула все для ленча и подумала, что можно отправиться на Холмы и съесть все там. В этом и заключается пикник: хорошая еда в красивом месте вдали от дома с тем, кого любишь.

— Как хочешь. Пойдем или поедем верхом?

— Лучше верхом, — сказала Мэгги, задумчиво улыбаясь. Она вспомнила его сильные руки, поддерживающие ее на спине жеребца.

Через десять минут они уже скакали к подножию холмов. Лучшего дня они не могли бы выбрать. Погода, как на заказ: тепло, но не жарко. На небе не видно ни облачка, оно было прозрачно-голубым. Таинственно шуршали хвоей сосновые деревья, как будто поверяя друг другу лишь им одним известные секреты.

Счастливо вдыхая воздух полной грудью, Мэгги желала лишь одного: чтобы так было всегда.

Они остановились на небольшом зеленом лугу, окруженном осинами и голубыми елями. Узкая речушка блестела на солнце, как стекло. На верхушках деревьев весело распевали птицы, а серая белочка с любопытством следила за ними темными глазами.

Пока Ястреб расстилал на траве одеяло, Мэгги сидела на лошади, с восхищением следя за движениями его ловкого тела, игрою мускулов, которые не могла скрыть даже черная майка.

Потом он взял у нее корзину с припасами для пикника, поставил возле дерева и вернулся за Мэгги.

Ястреб взял ее на руки, глаза их встретились. Он смотрел так, словно надеялся найти в ее взгляде ответ на мучившие его вопросы.

Казалось, целая вечность прошла с тех пор, как она последний раз обнимала любимого. Мэгги не отрывала от него глаз, дыхание перехватило. Но сердце опять сжалось от горькой мысли: решение Ястреба непоколебимо, и он уйдет от нее, покинет, как только это станет возможным. Но она хотела — о, как она желала испытать хотя бы миг любви, вырвать это мгновение у злой судьбы. Раз ему суждено вернуться в свой век, к своему племени, так пусть сделает ее своею, пока еще он здесь и с нею.

Она опустила руки ему на плечи, ощутив, как он задрожал при ее прикосновении. Если бы она только знала наверняка: что он чувствует? Быть может, только сожаление? Ах, он чудо как красив. Скоро, совсем скоро он уйдет и, конечно, полюбит другую. Ему будет совсем нетрудно забыть белую женщину, жалкую калеку. Она оглянулась вокруг: зеленый луг, сверкающая вода в речушке, прозрачное голубое небо над головой… Как в раю, даже лучше! Ей, Мэгги, хоть на день стать бы Евой! Она молилась, просила Всевышнего, чтобы ей удалось соблазнить своего Адама…