Волшебная лампа Аладдина - Ягдфельд Григорий Борисович. Страница 4
Едва дыша, вглядываясь во мрак и придерживаясь за стены, спускался Аладдин по скользким, выщербленным ступеням, но поскользнулся, потерял равновесие и покатился вниз.
Кубарем влетел он в пещеру, залитую призрачным светом. И встал, потирая колено.
Начал осматриваться. В пещере не было ничего. Стояла очень странная тишина, как будто он приложил ухо к раковине.
Вдруг совсем рядом раздался смешок.
– Кто тут? – затаив дыхание спросил Аладдин.
Никто не ответил.
Аладдин постоял. И только хотел шагнуть, как кто-то чихнул. Эхо повторило этот звук тысячу раз. Аладдин сказал неуверенно:
– Кто чихнул? Выходи!
Никого.
Аладдин постоял еще. Увидел в конце пещеры проход. И – будь что будет! – двинулся по нему.
И сразу же вокруг раздались визги, скрежет, вой, трепет невидимых крыльев, нечеловеческий хохот. Но Аладдин упрямо шел вперед.
Он вступил во вторую пещеру – такую же пустую, залитую ртутным светом. И все мгновенно умолкло.
А голос такой низкий, какого не бывает на свете, спросил:
– Зачем ты пришел?
– За лампой.
В ответ в пещере зашелестел хор шепотов:
– Удивительно!.. Необыкновенно!.. Неслыханно!.. Он сказал правду!.. Невиданно!.. Невероятно!..
– Что ж тут невероятного? – сказал Аладдин. – Мне нужна лампа, и я про это сказал.
Шепоты продолжали:
– Сказал правду… А другие не говорили!.. Другие хитрили!.. Другие лгали!.. Что делать?.. Что делать?..
И низкий голос – тот самый, ниже которого нет, – сказал:
– Думайте!
И опять наступила тишина. Аладдин ждал.
– Эй! – сказал он, потеряв терпение. – Где вы там? Куда вы все подевались?
Низкий голос сказал:
– Молчи! Не мешай им думать!
Делать нечего. Аладдин уселся на камень и стал ждать. Наконец, низкий голос спросил:
– Ну?
Кто-то прошептал:
– Придется открыть ему тайну, другого выхода нет.
И снова вокруг зашелестело:
– Придется открыть тайну… Ничего не поделаешь… Придется открыть…
Низкий голос сказал Аладдину:
– Если бы ты солгал – ты бы не узнал ничего. Но раз ты сказал правду, знай: лампу охраняет огненный дэв. Берегись его, и еще раз берегись! И да будет известно тебе: огонек лампы – это не просто огонек, а сердце дэва. Он нацепил свое сердце на фитилек. Теперь ты знаешь все.
– А где лампа? – спросил Аладдин.
– Покажите ему дорогу! – сказал низкий голос.
И Аладдин пошел вслед за шепотами:
– Сюда… Сюда… Сюда…
По каменным стенам заскользили золотые нити, будто отсветы далекого пламени. Чем дальше шел Аладдин, тем громче раздавались нечеловеческое шипение, стоны и хрипы, тем ярче блестели золотые нити.
Наконец Аладдин вошел в подземный сад, восхищающий взоры, и остановился.
На причудливых деревьях висели синие, красные, зеленые плоды – это были сапфиры, рубины и изумруды. Они покачивались на ветвях от чьего-то хриплого дыхания.
Аладдин повернулся и встретился глазами с глазами огненного дэва. Чудовище лежало в глубине пещеры. От его дыхания в водоеме вздрагивала вода. Внезапно из груди дэва вырвался жалобный стон.
– Что с тобой? – спросил Аладдин.
– Умираю… – простонало чудовище.
Аладдин с состраданием посмотрел на него.
– Что я могу для тебя сделать?
– Будь проклят повелитель вулканов… – прохрипел дэв. – Он погасил два вулкана, никого не предупредив. Я летал в красный вулкан – не горит. В желтый – не горит. Остался еще лиловый вулкан… Но мне не долететь туда… Не хватит огня…
Дэв съежился, последние языки пламени пробежали по нему, и он стал чернеть.
Аладдин подумал и бросился назад по проходу…
Быстро полез по выщербленным ступеням…
И выскочил на поверхность земли.
Звенели цикады. Летели серебристые облака. Среди руин, облитых лунным сиянием, подбегал к нему Худайдан-ибн-Худайдан.
Аладдин стал стремительно собирать хворост.
– Что ты делаешь? – удивился дядя. – Ты хочешь его выкурить дымом?
– Нет! Я хочу ему помочь, – самоотверженно сказал Аладдин.
И прежде чем магрибинец успел что-нибудь сказать, скрылся с хворостом во мраке пещеры.
Худайдан-ибн-Худайдан, пораженный, стоял, вглядываясь в пещеру, пока не умолкли звуки шагов Аладдина.
А огненный дэв в своем волшебном саду умирал. Черные пятна на нем делались все крупней.
Вбежал Аладдин и швырнул на дэва ветку сухого хвороста. Пламя затрещало, зазмеилось. Дэв облегченно вздохнул и стал разгораться.
– Еще!.. – прохрипел он.
Аладдин бросал ветки хвороста одна за другой.
– Еще!.. Еще!..
С каждой вспышкой огня дэв разгорался все больше, пока не коснулся головой потолка пещеры.
– Ну, а теперь я могу тебя съесть, – сказал он.
– Меня?! – в изумлении спросил Аладдин.
– А как же! Кто сюда приходит, того надо есть.
– Но ведь я тебя спас!
– Тоже верно! – Дэв задумался. – Вот что! – сказал он. – Я сосчитаю до десяти – так и быть, подарю тебе десять мгновений. А тогда уже съем.
– До двадцати! – сказал Аладдин.
Дэв кивнул и начал считать.
– Раз… два…
Аладдин обвел глазами пещеру. На диковинных деревьях от голоса дэва подпрыгивали драгоценные камни. И в каждой грани сапфиров, изумрудов, рубинов миниатюрным огнем – синим, зеленым, красным – отражалась пламенная одежда дэва. Это было похоже на фейерверк.
Дэв продолжал считать:
– Десять… одиннадцать… двенадцать…
И тут Аладдин увидел то, за чем его послал дядя. Над водоемом, под самым сводом пещеры, на огромной высоте висела медная лампа. В ней ровным светом горел язычок огня, похожий на сердце.
Но дэв уже сказал:
– Двадцать!
И повернулся к Аладдину есть его.
Аладдин выхватил меч.
Усмехнувшись, дэв прикоснулся к острию его меча своим огненным рукавом. Меч сразу раскалился, стал красным. Аладдин выронил его и отскочил, дуя на обожженную руку.
А дэв захохотал так, что камешки стали осыпаться со сводов. И сказал голосом, напоминающим вой в трубе:
– Ну, а теперь готовься к смерти! Выбирай одну из трех! Эту?
Дунул пламенем на дерево с сапфирами. Оно вспыхнуло и так, огненное, и осталось стоять.
– Или эту?
Дохнул на дерево с изумрудами. Оно тоже превратилось в огненное, но тут же обуглилось.
– Или эту? – спросил дэв, понатужился и дунул на дерево с рубинами.
Дерево стало огненным, потом почернело и наконец улетело дымом.
– Выбирай свою смерть! – повторил дэв.
– Надо подумать, – хладнокровно сказал Аладдин. – Каждая из этих смертей имеет свои достоинства.
Он задумчиво поглядел на дэва, перевел взгляд вверх на лампу, где горел огонек, затем поднял свой меч, который уже почернел и остыл.
Дэв смотрел на Аладдина, в его глазах танцевали искры.
– Можно мне погадать, какую смерть выбрать?
– Можно, – презрительно прохрипел дэв.
Аладдин взял меч в руки, сделал им несколько замысловатых движений. И вдруг с силой швырнул вверх.
Со свистом меч взлетел под самый свод пещеры и (мы должны похвалить Аладдина за меткость) сшиб лампу. Лампа полетела вниз и шлепнулась прямо в водоем.
И тогда произошло то, чего поистине не видел никто из живущих. Огонек лампы, попав в воду, вспыхнул ярчайшим светом и зашипел. Не забывайте – ведь это был не огонек, а сердце дэва. Вода в мраморном водоеме сразу превратилась в расплавленную ртуть. Потом вскипела и взлетела вверх клубящимся облаком пара, все погасив.
В то же мгновение дэв с пронзительным воем начал рассыпаться, с него падали во все стороны языки пламени. Они тут же гасли и разлетались хлопьями пепла. Что было дальше, Аладдин не видал, так как облако пара все от него заслонило.
А когда туман рассеялся, Аладдин обнаружил на месте огненного дэва лишь груду черного пепла. По стенам и сводам пещеры сочилась вода. Деревья волшебного сада были мокры, будто только что прошел дождь. Влажные рубины, сапфиры и изумруды излучали рассеянный свет. И при этом свете Аладдин различил водоем.