Тени ниндзя - Витковский Алексей. Страница 36
Я взглянул на часы. Восемь часов вечера ровно. Танюха работает кассиром в казино. Тоже на Невском. Заканчивает в двадцать один пятнадцать. Десять минут пешком.
– Через час здесь никого не будет. Жду. Ты не беспокойся. Все решим.
Она вздохнула. Мне даже показалось, что всхлипнула. Плачет? Такую мать!
– Танюш, успокойся, давай приходи, слышишь? И не смей мне плакать! Заканчивай работу – и ко мне.
Тишина в трубке, потом снова вздох.
– Игорь, мне неудобно впутывать тебя…
– Танюш, ты что? Я же люблю тебя! Что значит неудобно? Прекрати киснуть – что-нибудь придумаем с твоей проблемой.
Она снова помолчала.
– Хорошо, я не буду киснуть. И я тоже люблю тебя.
– Ура! – тихонько сказал я. – Ладно, жду тебя.
– Пока, – прозвучало в ответ, и она повесила трубку. А я еще некоторое время сидел, уставясь прямо перед собой. Мысли неслись трассирующими пулями. Началось – началось – началось!!!
Я опоздал. Обвал начался.
Глава 7
Санкт-Петербург. Наше время. Июнь
– Кофе будешь? – спросил я, впустив Танюшку в офис. Она кивнула и, быстро взглянув на меня, отвела глаза. Так и есть – заплаканные!
Я обнял ее и строго спросил:
– Кому я говорил – не плакать? По-моему, тебе и говорил. По телефону, совсем недавно…
Она зябко поежилась в моих объятиях.
– Игорь, ты не понимаешь…
– Конечно. Я же еще ничего не знаю. Вот сейчас принесу кофе, и ты мне все расскажешь. Садись на диван, я быстро.
Чайник только что вскипел. Соорудить две чашки кофе – пара пустяков. Когда я вошел с подносом в комнату, Таня, опустив голову, сидела на краешке здоровенного кожаного дивана, стоявшего в приемной. Рыжие локоны закрывали лицо, но я заподозрил, что она, похоже, снова нацелилась всплакнуть. Черт! Когда при мне плачет девушка, я себе места не нахожу. Ну, нет у меня сил на это смотреть.
– Эй, – я поставил поднос на стол и присел пред Танюшкой на корточки, – а ну-ка посмотри на меня.
– Что? – Она тряхнула волосами. Классные у нее все-таки волосы. Густые, непокорные. Стрижка вроде каре, но кончики прядей всю дорогу загибаются наружу. Танюшка их постоянно старается выпрямлять и переживает, что они все равно загибаются. А по-моему, смотрится шикарно…
– Я здесь. И ты обещала не киснуть. Вот твой кофе. Давай рассказывай.
– А курить можно?
– Кури. Потом проветрю. Ну, так что случилось?
Она покопалась в сумочке, достала пачку белого «Паллмелла», прикурила. Я молча ждал, наблюдая, как она подносит сигарету к губам. Руки у нее просто обалденно красивые, а кожа удивительного золотисто-розового, персикового оттенка…
– Недостача у меня. Большая. Сто тысяч.
– Сколько?!
– Сто тысяч рублей, – повторила она. – Понимаешь, такое и раньше бывало. То девчонки из предыдущей смены обсчитаются, то кто-нибудь из стажеров с фишками намудрит… Но ведь чтобы не хватало столько, я должна была целый день не те фишки давать! Или кому-то тысячи вместо соток выдать! Но я же не настолько ворона…
– Да-а, – протянул я, – хорошо, что рублей, а не баксов… А не мог кто-то из менеджеров без тебя взять… Ведь ты же не все время в кассе сидишь. Ты говорила, что иногда…
– Да, мы выдаем, когда нужно. Но чтобы без кассира так просто взять… Вот если бы я не одна в кассе сидела, а с кем-то из новеньких… Нет. Не может быть. Украсть тоже не могли. Пит-боссы не видели… Я двадцать раз все пересчитала! Не хватает ровно сотни. Неужели я так точно ошиблась? Просто исчезла сотня тысяч. Была – и нет!
– А тебя не могли подставить?
– Зачем? – удивленный взгляд. – Что с меня можно взять?
– Ну, знаешь, – я покачал головой, – в конце концов, если отмести иные измышления, то это может быть просто чья-то большая пакость. Ты, помнится, говорила, что с кем-то там не ладишь… И что теперь?
– Надо вернуть в течение месяца…
М-да. Я сел поудобнее и стал думать. Так. В загашнике. Что у меня в загашнике? Ну, штук пять. Если отдадут долги, то семь. Кот наплакал. Что-то продать? Что? Велосипед? Еще пять штук… Двойку? Еще пять… В лучшем случае. Компьютер? Рухлядь. Шихта. Красная цена – полторы сотни баксов. Апгрейт я так и не сделал, засранец. Выходит, все равно восемьдесят тысяч не хватает. Заказов на такую сумму мне и за полгода не набрать, не говоря уж о том, чтобы их выполнить… Взять взаймы? У кого? Богатенькие буратины вокруг меня не кучкуются. А то бы позвонил, попросил три с половиной штуки баксов… Впрочем, можно позвонить Кольке. Даже не можно, а нужно. Он тоже должен знать, что тут у меня творится. Денег-то у него не занять, он человек семейный, жена, маленькая дочка. Но связи у него есть…
Наверное, я молчал довольно долго, потому что Танюха сказала:
– Игорюш, я же говорила, что не хочу тебя впутывать… Как-нибудь отдам сама.
– Ерунду говоришь. Сказал – помогу, значит, помогу. Неужели ты меня считаешь таким козлом? Чуть сложности – и в кусты? Я обдумывал, где денег занять.
– Ничего себе – чуть! Ты займешь, а как отдавать?
– Вопрос не в этом. Отдать можно. Не за месяц, но… Вопрос в том: где занять? Хотя есть одна мысль. Но это пока наметки. Нужно сделать пару звонков.
Танюшка немного оживилась.
– Это, правда, реально?
– Ага, – не моргнув глазом, соврал я. Терпеть не могу врать, но надо же, чтобы она успокоилась. И похоже, это мне удалось. Моя любовь даже слабо улыбнулась. Однако в процессе поглощения кофе выяснилось еще одно обстоятельство. Оказывается, Танюха с работы уже успела позвонить домой, и мама устроила ей разнос. В общем-то правильный разнос. Татьяна сама признает, что не подарок, а скорее авария ходячая – вечно во всякие истории попадает… И мама у нее замечательная. Но ежели мама «оседлала помело» – спасайся кто может! Так что ехать домой сегодня…
Разве это проблема? Уж ее-то мы снимем изящным движением левого уха. Хотя для себя я решил, что обязательно позвоню маме и успокою ее.
– Оставайся здесь. Правда, в восемь утра надо будет уйти. Начальство может припереться… А хочешь, поезжай ко мне. Но лучше, если ты поедешь туда утром.
– Ну если ты настаиваешь, – она улыбнулась уже совсем без напряжения. Ах, какие у нее губы!
– Алло! Привет!
– Привет! – голос у Кольки, несмотря на поздний час, бодрый. – Как ты? Не плющит после вчерашнего?
– Нет. Но возникли некоторые обстоятельства, – я быстренько изложил ему последние события.
– Ого! – сказал он. – Я чего-то такого ожидал. Уж больно все хорошо было… Но чтобы так скоро. Да-а. И что собираешься делать?
– Есть ли у меня план? Целых три! – как говорил некий мистер Фикс. Но мне нужны твои связи. Первым делом надо узнать, где Кутузов. В городе или нет. Постарайся пробить по своим каналам. И еще, нужен быстрый способ заработать или занять денег.
– Ну-ну… Про Китайца-то узнать можно, а деньги… Такую сумму за месяц… Разве что под проценты занять. И то… Хотя кое-какие знакомые у меня есть. Пару дней мне дашь?
– Не вопрос. Главное – отдать бабки.
– Хорошо, я узнаю. Но обещать ничего не могу, сам понимаешь… В четверг на занятиях будешь?
– Конечно.
– Тогда там и поговорим. Я за это время подергаю за ниточки. Не дрейфь, Маса-сан! Что-нибудь придумаем. Танюхе привет!
– Натахе тоже. Давай ложись спать.
– Уснешь тут теперь… Ну пока.
– Пока.
Вот так мы и делаем дела. Раз-два и сгрузил на друга свою проблему, паршивец. Ладно. Я положил трубку и обернулся к Татьяне.
– Все пучком! Коляныч разведает, что к чему. В четверг, скорее всего, все будет известно.
Она чуть улыбнулась, и в глазах ее я увидел огонек надежды. Сволочью буду, если не помогу ей! Тем более что никто, кроме меня, не виноват в происходящем.
Ночь мы провели на черном кожаном мастодонте, по ошибке, наверное, названом диваном. Переживания сказывались парадоксально. Такой неистовой ночи у нас еще не было. Угомонились только под утро. Танюшка уснула у меня на груди, а я лежал и смотрел в темноту, обнимая ее нежные плечи. Вот ведь как странно устроены человеческие мозги. Моя жизнь, того и гляди, – пойдет прахом, а лежу тут и, как ни странно, – счастлив.