Согрей мою душу! (СИ) - Гусейнова Ольга Вадимовна. Страница 19

   Зарывшись руками в волосы, он приподнял мою голову и начал нежно целовать губы и мокрые от слез щеки. От этой ласки я совсем расклеилась и разрыдалась, уткнувшись ему в шею, и обняв руками.

   - Ну что ты, малышка, не плачь. Я сделал все не так, я все исправлю!

   Я еще крепче вжалась в него и замотала головой, пытаясь успокоиться. Рыдания перешли во всхлипывания, а потом закончились икотой, сквозь которую я пыталась объяснить ему, как мне жаль того двенадцатилетнего мальчика, которому пришлось перенести столько страданий. Потом еще с полчаса я божилась и клялась, что всегда буду рядом и никогда не брошу, и не предам, и уж тем более не изменю, потому что мне нужен только он. И вообще, я честная и порядочная жена, а не какая-то там! А если он сможет меня полюбить, то вообще попаду в рай на земле. И меня, наконец, успокоили таким восхитительным образом, что я растворилась в эйфории потрясающей физической близости, забыв обо всем, кроме испытанного наслаждения, разделенного с этим необыкновенным мужчиной. Потом, придя в себя, я тоже рассказала свою историю жизни, причем в конце благополучно уснула прямо на нем на середине слова.

Глава 14

   Как приятно просыпаться рядом с ним. Со своим мужчиной. В первое наше совместное утро меня не выпустили из кровати. И вот на второе утро я выскользнула и тихонько ушла в свою комнату, стараясь не разбудить Тьерри. Приняв душ и обмотавшись полотенцем, я стояла перед зеркалом и, собрав волосы в высокий хвост, заплетала косу. Обернулась, вздрогнув от звука резко открывшейся двери - в комнату вошел Тьерри. Увидев меня, он перестал хмуриться и плавной походкой хищника двинулся ко мне. В зеркало наблюдая за происходящим, счастливо улыбаясь, продолжила заплетать волосы. Он сел на пуфик позади меня и, придвинувшись вплотную, с довольным видом развязал полотенце и, лизнув голую шею, начал спускаться вдоль позвоночника, прокладывая дорожку из поцелуев. К лопаткам я уже дрожала от желания. Когда его руки легли на грудь, забыла, зачем вообще покинула постель.

   Мы обедали в столовой замка, и я не могла оторвать своего взгляда от Тьерри. Я наслаждалась его телом, восхищалась умом, теряла голову, глядя ему в глаза, он за такое короткое время стал для меня всем. Я боялась, вдруг все это исчезнет, и в то же время ликовала от радости, осознав, что не пустая и холодная, нет, я полна чувствами, сердце и душа пылают от любви. Он посмотрел на меня, отвернувшись от усмехающегося и наблюдающего за нами Поля, и от его взгляда любовь, словно цунами, смыла последние преграды и... пол зашатался у меня под ногами. Вот что значит безгранично любить.

   В следующую секунду мужчины кинулись ко мне, причем Поль перелетел стол, словно мячик для пинг-понга. Тьерри упал со мной на пол, обернув своим телом словно коконом, а рядом распластался Поль, прикрывая нас обоих. Только в этот момент я услышала отзвуки взрыва, грохот падающих камней, обрушивающихся стен, перемешанный с криками людей. Мне с трудом удавалось дышать из-за тяжести тела Тьерри, но чувствовать его тяжелые вздрагивания, когда очередной острый кусок или обломок ранили его тело, было совсем непереносимо. Я почувствовала, как мне в руку вонзился острый осколок, и в ладонь потекла теплая кровь, стало больно и жутко от того, что его боль чудовищна по сравнению с моей. Мне показалось, что все это длилось целую вечность, оказалось - не больше двух-трех минут. После чего вокруг остались развалины, клубы пыли и дыма. Прокашлявшись, осторожно вылезла из-под обездвиженного Тьерри и, взглянув на него, оцепенела от ужаса. В нескольких местах из спины, ног и рук торчали немелкие осколки, а рядом с ним и Полем, который выглядел и пребывал в не лучшем состоянии, валялись большие окровавленные камни. Порез у меня на руке уже перестал кровоточить, медленно затягиваясь. Поэтому, не обращая на него внимания, я методично и очень осторожно вытащила все осколки из Тьерри и Поля, оторвав рукав платья и вывернув его наизнанку, вытерла кровь с их лиц. А потом в напряженном ожидании сидела рядом с ними, трясясь от ужаса, что они не придут в себя. Первым очнулся Тьерри. Приподнялся, встряхнув головой и поведя плечами, не отрывая от меня излучающего тревогу взгляда, спросил:

   - Любимая, с тобой все в порядке, ты не пострадала?

   Жив! Внутри что-то отпустило, и я заплакала, а потом, стараясь не задеть поврежденные участки, осторожно обняла, прижавшись всем телом, и только сейчас почувствовала, как уходит ужас, оставляя в душе липкий страх от того, что я могла его потерять.

   - Я так испугалась. У тебя было столько повреждений, я боялась, что ты не сможешь восстановиться от таких жутких ран. Боже, я боялась потерять тебя. Я так сильно люблю тебя, что просто не переживу, если потеряю тебя. Обещай, что никогда не покинешь меня. Просто обещай, и я поверю тебе. Я поверю всему, что ты скажешь. Даже если ты скажешь, что для меня будет лучше умереть. Ты слышишь меня! Я безгранично люблю тебя. Не хочу и не могу расстаться с тобой. Никогда. Никогда. - выдохнула, вздрагивая от пережитого.

   Он осторожно обнял меня, прижавшись к щеке, потом целовал лицо и хриплым от еле сдерживаемых эмоций голосом шептал:

   - Моя девочка! Только моя! Любил и буду любить только тебя одну. Никому не отдам, никогда не отпущу и всегда буду рядом, обещаю. Клянусь, что принадлежу только тебе и всегда принадлежал только тебе, маленькая моя. Любимая!

   Пришедший в себя Поль молча сидел и во все глаза наблюдал за нами. Потом, кашлянув, смущенно пробормотал:

   - Похоже, Де Лавернье сделал свой ход первым, я думаю, надо валить отсюда. Она слишком уязвима, и надо спрятать ее получше, чтобы случайно не задели.

   Встал и, замолчав, серьезно смотрел на Тьерри. Любимый, подняв меня на руки и прижав к груди, двинулся отсюда, согласившись с ним, и тут мы увидели спешащих к нам веров из клана Морруа. Оказалось, взорвали только часть замка и пострадали в основном столовая и спальная часть строения. Погибли трое слуг-людей, веры почти все уже восстановились. Окружив плотной живой стеной телохранителей, меня в срочном порядке тайком вывезли из замка. Через несколько часов мы были в Альпах в частной резиденции Морруа.

   Неделя отдыха в Альпах привела меня в порядок. Но все равно, как только теряла Тьерри из виду больше чем на полчаса, начинала терзаться от тревоги, приходя в панику. Я стала его тенью, все время прикасаясь к нему и обнимая, терлась словно кошка, пытаясь оставить на себе как можно больше запаха, который благотворным образом влиял на меня, успокаивая. Хотя и он вел себя не лучшим образом, с самым довольным видом принимая мои ласки и хмурясь, если я отходила от него по другим делам. За эту неделю мы еще больше сблизились, все время узнавая о друг друге новое. Как и Изабель, Тьерри умел рассказывать, и я этим беззастенчиво пользовалась, заставляя развлекать рассказами о его жизни и приключениях. Я думаю, можно посчитать на пальцах одной руки тех, кто знает историю лучше или в таком же объеме, что и Тьерри. Мы устраивали с нашими спутниками посиделки и за кружкой чего-нибудь горяченького, причем веры пили алкоголь, а я только чай и глинтвейн, они вспоминали старые времена и общие переделки, смеясь и споря о мелочах и героических поступках. Это была незабываемая неделя, полная радости и сказок.

   - Не хочешь размяться, любимая? Хочу показать тебе место, которое называется "Хребет несбывшихся надежд". Грустное название, но весьма красивые виды, - Тьерри стоял в дверях с хитрой предвкушающей улыбкой.

   - Что, опять всей толпой гулять пойдем? Моя Милка очень хочет подружиться с твоим волчонком, - я также предвкушающее посмотрела на него.

   Он показательно нахмурился и довольно прорычал:

   - Детка, это ты у нас волчонок. Такой маленький, игривый, но очень любимый и ласковый волчонок. И если этот волчонок хочет подружиться с моим волчищем, то с нами сегодня никто не пойдет. Подождут внизу.