Ход пешкой - Алексина Алена. Страница 50

Ангел посмотрел на Фрэйно, коротко кивнул ему и, поколебавшись, все-таки шагнул в конюшню. Кассандра привела в порядок бока своей подопечной и повесила скребок на стену, при этом неосознанно стараясь держаться ближе к телохранителю.

Риэль подошел к Феньке и попытался погладить ее, но та резво отскочила и обошла незваного гостя по крутой дуге.

– Вся в хозяйку, – фыркнул он.

– Заметь, ты не нравишься даже козе, что уж говорить о хозяйке, – огрызнулась Кассандра. – Чего надо?

– Ты меня избегаешь, и…

– Удивительно! Интересно, почему я это делаю? Уж не потому ли, что ты тайком прокрался в мою спальню, лапал меня, попытался залезть в мою постель, а когда я тебя не пустила, еще и наговорил унизительных гадостей! Да я до сих пор отмыться от тебя не могу!

– Амону ты это тоже высказала? – поинтересовался ангел.

– Его тут нет, если ты не заметил. А я и сама способна за себя постоять.

– Да, помню. У тебя это здорово получалось, особенно когда он тебя лупил.

Кэсс открыла было рот, чтобы выпалить еще одну гневную тираду, но не успела, так как Фенька медленно обошла Риэля, встала у него за спиной, вдумчиво примерилась… Хорошо поставленный удар кривых рогов отшвырнул незваного гостя в корыто с водой. Грубиян неловко упал, подняв фонтан брызг.

Пока девушка хлопала глазами, пытаясь прийти в себя от неожиданного происшествия, коза брезгливо мотнула головой и спокойно пошла к лежащей в углу свежей траве. А недавний обидчик выбрался из корыта таким растерянным и жалким, что хозяйка парнокопытного, не выдержав, рассмеялась в голос.

– Послушай. – Он попытался что-то объяснить, но собеседница отрицательно покачала головой:

– Не приходи больше. Ты все сказал. Больше нет смысла лукавить, да я и не поверю.

– Это не было лукавством! – рявкнул ангел.

От его крика Кэсс вздрогнула, а Фенька, перестав флегматично жевать, подошла к хозяйке и угрожающе опустила голову, демонстрируя рога и словно бы вопрошая, мол, еще хочешь, понравилось?

– Прости, – на этот раз тихо сказал Риэль. – Я не сдержался. Меня… задело то, что ты будто бы имеешь право выбора, я хотел доказать себе, что ты такая же безвольная, как остальные. Это было глупо, жестоко… но клянусь, больше никогда не поступлю подобным образом. Может, попробуем начать сначала? Могу помочь тебе с платьем…

– Нет. Сама прекрасно справлюсь.

– А если я дам клятву, Мышка? – В голосе ее обидчика прозвучало что-то, похожее на мольбу. – Мне трудно дались эти две недели, я много чего передумал. Прошу…

– Да какой толк от твоей клятвы?! – Девушка раздраженно махнула рукой.

– Ниида, – вмешался в разговор телохранитель. – Магическую клятву нельзя нарушить. Это верная смерть.

– И в чем же ты клянешься, Андриэль? – скрестив руки на груди, насмешливо спросила Кэсс.

– Клянусь никогда не причинять тебе вреда, не использовать, не навязывать своих желаний.

– Пусть поклянется защищать, – тихо посоветовал от двери страж.

– Клянусь защищать, – согласился ангел. – Abaeterno.

Вокруг него на миг вспыхнуло и тут же исчезло ослепительное сияние. Мужчина стоял, не сводя глаз с собеседницы, и молчал.

– Фрэйно, а ты-то чего ему помогаешь? – устало спросила демона подопечная.

– Вы под моей защитой, ниида. После клятвы он не будет опасен, – спокойно объяснил охранник.

Кэсс сделала глубокий вдох. Она не была злопамятна и к тому же понимала, каково сейчас Риэлю – извиняться перед простой человечкой да еще и в присутствии воина Ада, которого сам столько времени поддевал.

– Ну, так что ты там говорил о платье? – напомнила девушка и почувствовала себя неловко, видя, как счастливо улыбнулся прощенный.

Риэль и впрямь знал толк в одежде. Во всяком случае, он привел свою спутницу в такую потрясающую лавку, что впору было онеметь от восторга. И сейчас, стоя перед зеркалом и глядя на себя – какую-то чужую в новом наряде – Кассандра была ему действительно благодарна. Юная рабыня закончила укладывать ей волосы и отошла, с восторгом глядя на дело своих рук. Огненные косы затейливого плетения лежали на голове, закрепленные серебряными шпильками.

Кэсс повернулась. Она никогда не носила и даже не видела подобных платьев – нежный бирюзовый шелк стекал по телу, забранный в талии широким атласным кушаком. Под платье была надета тончайшая белая сорочка – она оставляла плечи обнаженными, но при этом имела длинные рукава, схваченные над локтями и запястьями золотым шитьем.

Цвет шелка изумительно шел к огненным волосам, а изящный, но в то же время не откровенный наряд позволял девушке чувствовать себя уверенно – по крайней мере, не будет сомнительных разрезов, позволяющих всем, кому ни попадя, пялиться то на голую ногу, то на обнаженную спину, а то и на грудь. Сейчас же все довольно невинно.

Да, теперь ниида Амона мало походила на запыленную девчонку в одежде с чужого плеча – она была женщиной.

– Нравится? – Ангел положил руки ей на плечи и тоже посмотрел в зеркало поверх головы девушки.

– Я никогда не была такой красивой. Ни разу в жизни… – прошептала она.

– Была. Просто ты этого не замечала. – Он достал из кармана крошечную шкатулку, внутри которой лежали длинные серьги: в золотой оправе медленно и нежно покачивались подвески с искристыми голубыми камнями чудесной огранки. Андриэль повернул Кэсс к себе лицом и вдел серьги ей в уши.

Смутившись, она отступила назад и посмотрела вопросительно, но спутник только галантно поклонился и предложил своей протеже согнутую в локте руку.

– Я что-то боюсь… – сказала она, чувствуя сухость в горле.

– Напрасно. – Мужчина улыбнулся с облегчением, чувствуя, что совсем прощен.

Фрэйно предупредил, что будет ждать нииду у входа в особняк левхойта и в случае чего сдерет с Риэля шкуру маленькими кусочками. Говорил он это невозмутимо, но Кэсс почему-то поняла – не позерствует и правда ведь сделает.

Ангел уверенно провел свою спутницу вереницей коридоров и арок. Последним они миновали стройный виадук, который упирался в широкую белую лестницу ярко освещенного дворца. Оттуда доносились музыка, шум голосов, а у входа в полумраке колонн мелькали тени последних припозднившихся пар. Кассандра поднималась с предвкушением чуда, надеясь увидеть волшебство, однако ее ждало разочарование: дворец оказался хотя и огромен, но безлик. Вычурная обстановка, старинное оружие, мраморные полы, горящие камины, вазоны с благоухающими цветами – все это было расставлено вроде бы и красиво, но как-то… без души.

– Почему тут так неуютно? – удивилась девушка.

– Здесь трудились люди. Им приказали – они исполнили. Раб не вкладывает душу, он просто не понимает, что ее нужно вложить.

– Ужасно!

– Да.

К счастью, огромный зал для приемов был лишен и мебели, и каких бы то ни было «украшений» – его опоясывала галерея с высокими стройными колоннами, где могли уединиться для беседы те, кто не танцевал и не участвовал в шумном веселье. С другой стороны, за тонкими занавесями, реющими на сквозняке, прятался огромный балкон. И над всем этим плыла музыка, разносился гомон множества голосов. Оркестр играл на невиданных ранее Кэсс инструментах – это были странные духовые и струнные приспособления, издававшие дикие и в то же время чарующие звуки. Девушка завороженно огляделась. Никогда прежде она не думала, что сможет оказаться в таком месте. Стройные женщины, красивые мужчины, темнокожие демоны, люди, услужливо разносящие подносы с чеканными серебряными стаканами, кто-то еще… Смех, улыбки, разговоры… Все непривычное, чужое… Захотелось вдруг вцепиться в Риэля, попросить, чтобы не оставлял одну! К счастью, гордость не позволила. Не ребенок же, право слово!

Но что же так пугало в этих людях и нелюдях? Явно не цвет кожи, не когти или идеальная приторная – действительно ангельская – красота. И вдруг Кассандра поняла! За всеми этими улыбками, шутками, полуобъятиями, подчас откровенными взглядами не таилось чувства! Никто не смотрел на своего спутника или спутницу с любовью или нежностью, ни в чьих глазах не было ласки. Этот мир… Неправильный, извращенный, в нем есть только голоса плоти и разума, но не слышен голос сердца. Похоже, единственный, кто здесь был способен любить, это каменная Гельяра. Вот почему претендентку, выросшую в иной реальности, так тянуло к статуе! А она-то все гадала. В выражении мраморного лица было ЧУВСТВО! Ну конечно, она же окаменела давно, еще до Проклятия.