Не проклинай своего директора - Звездная Елена. Страница 9

— С переселеньицем, значица, — ехидно поздравил гоблин, оставаясь в коридоре и не пересекая черту, отделяющую мои новые апартаменты.

— А ты почему не заходишь? — спросила удивленная я.

— А такой я, загадочный. — Гоблин прищурился. — И есть у меня к тебе, Дэйка, две загадки. Первая — отчего я письмо принес леди профессору Гете и в ее комнату вошел, а к тебе никак не могу? — И он продемонстрировал эту самую попытку войти, но, как выяснилось, пересечь невидимую черту не мог, словно на стену наталкивался. После чего продолжил: — А теперь вторая загадка для тебя, Дэя. Почему лорд-директор по ночам всегда спать изволил, а стоило тебе на работу выйти, как за тобой в ночь ушел, да с тобой поутру вернулся, а?

Да, загадочный у нас гоблин-привратник, одна проблема:

— Мне откуда знать? — возмутилась я.

— Не знаешь? — недоверчиво переспросил гоблин. Всмотрелся в мое лицо, понял, что действительно не знаю, и сокрушенно вздохнул. — Жаль. Очень жаль. А это тебе. — Он протянул букет и пакет. — Лорд Шейдер передал, бери давай, у меня руки не казенные тяжести носить.

Пришлось торопливо подойти и взять, и только потом до меня дошло:

— Это от лорда Мероса?

— От него, от него. — Гоблин прищурился. — Лорда Тьера ей было мало, вертихвостка!

И бормоча что-то явно для меня нелицеприятное, гоблин направился прочь, заглядывая по пути в каждую открытую дверь.

А я так и осталась стоять с алыми лилиями в одной руке и сладостями от Мелоуи в другой, обиженно глядя вслед гоблину. Потому что он в корне не прав!

Вернувшись в комнату, цветы просто положила на стол, думая, где раздобыть вазу, потому что мне отродясь букетов не дарили. Вспомнила, что где-то была бутылка из-под молока, и по-моему, за вазу сойдет. А потом я обнаружила записку, которая была прикреплена к бумажному банту, украшающему цветы. В записке значилось:

«Понимаю, что моему поведению нет оправданий, и все же прошу прощения, я был пьян и, не отдавая себе отчета в действиях, решился на то, о чем так долго мечтал. С почтением, лорд Шейдер Мерос».

День оказался полон открытий! Я снова и снова перечитывала послание, пытаясь осмыслить слова «решился на то, о чем так долго мечтал», когда услышала нарастающий шум в коридоре, в котором звучало изъявление благодарностей, но все это было как-то не столь значимо на фоне «решился на то, о чем так долго мечтал». Это стоит понимать, что лорд Шейд так долго мечтал… поцеловать меня? И я невольно прикоснулась к своим еще чуть припухшим после рассветного приключения губам. «Решился на то, о чем так долго мечтал…» И как-то совершенно иначе обрисовалась произошедшая ситуация, и…

— Лорд-директор, а эти комнаты адептке Риате по ошибке достались, она же не преподаватель!

На визгливый голос Ригры я отреагировала все еще невменяемым после открытий взглядом, да так и застыла — в одной руке держа записку, а другой касаясь губ. А в проеме моей двери стоял магистр Тьер, и его темные глаза скользнули от записки, которую он, несомненно, прочитал — я находилась в двух шагах от двери, а почерк у лорда Шейда крупный и очень разборчивый, к моим губам, от которых я руку убрала мгновенно.

— Лорд-директор, — вещала меж тем из коридора все та же вредина Ригра, — дух-хранитель ошибся, и Риате…

— Да, — глухо отозвался магистр, — я действительно… ошибся!

Разворот, и мою комнату покинули, так и не войдя. Я узрела ошарашенные лица преподавательниц помоложе и самой Ригры, а затем вся толпа одной сплошной благодарности рванула вслед за лордом-директором, и визгливый голосок вернулся к обсуждению вопиющей несправедливости:

— Лорд-директор, а Риате… Она…

— Я не намерен взывать к духу-хранителю из-за столь незначительной ошибки, как размещение адептки на первом этаже! — Ледяной голос магистра прервал возмущение Ригры на корню. — И если вы, адептка Дакене, доучились до четвертого курса, то обязаны знать, что обращение к духам подобного уровня требует огромных энергетических затрат!

После этого я услышала грохот входных дверей. А через минуту Ригра заявилась ко мне:

— Довольна, да? — проорала адептка, стоя у входа. — И почему у какой-то замухрышки три комнаты, в то время как у меня всего одна?!

— Плюс личная душевая, и комнаты стали больше, и два окна, — мечтательно протянула Тимянна, тоже оказавшаяся в коридоре.

— Заткнись! — От визга Ригры хотелось уши закрыть. — А ты!..

И адептка метнулась ко мне, чтобы со всего маху налететь на ту самую невидимую преграду, которая и гоблина не пустила. Причем Ригра рванула с такой силой, что умудрилась разбить нос о невидимую стену, и визг, на сей раз испуга и боли, уже действительно вынудил закрыть уши.

Ригру увели к лекарям, шум стих, меня все назвали счастливицей, и самое странное — Тимянна ко мне вошла беспрепятственно и некоторые преподавательницы, решившие все проверить, тоже. А после Яна сбегала за чаем и мы торопливо позавтракали пирожными из лучшей кондитерской города. Правда, ели молча, потрясенные утренними событиями, а потом Яна сказала:

— Как думаешь, за что магистра Тьера к нам сослали?

Я о лорде-директоре вообще старалась не думать и потому только плечами пожала.

— Мне кажется, у него там была страшная трагедия личного характера… Наверное, его невеста бросила.

Я фыркнула и, прикрыв глаза, откусила еще один кусочек от умопомрачительного пирожного с фисташковым кремом. Такие делали только у Мелоуи и нигде больше в нашем Ардаме, и стоили они очень дорого, наверное, именно поэтому я и не смогла отказаться от лакомства, преподнесенного Шейдом в качестве извинений. Хотя, наверное, благопристойная леди поступила бы именно так — в смысле, вернула и цветы, и сладости. Но… это были мои первые в жизни цветы и первые извинения, ибо кому придет в голову извиняться перед обычной подавальщицей в таверне.

— О чем задумалась? — уворовывая последнее пирожное из пяти, невинно поинтересовалась Тимянна.

Думала я в тот момент исключительно о лорде Тьере и его «Придешь ночью. В мои апартаменты. Одна». И теперь одно из двух — либо магистр попытается снять то самое проклятие десятого уровня (знать бы, чем я его прокляла) или… О втором «или» я думать боялась, потому что это у светлых отношения между начальством и подчиненными осуждаются, а у нас все в норме приличий.

Звонок прогремел неожиданно, и как-то сразу стало ясно, что на утренние мучения под руководством лорда-директора, перестройку нашего общежития и поедание пирожных ушел всего час свободного утреннего времени. И теперь требовалось срываться и бежать на лекции, а у меня голова не расчесана, и рубашку переодеть нужно, она вся мокрая от невысушенных волос и…

— Скорее! — взвизгнула Яна, подрываясь со стула.

В спальне, распахнув дверцы шкафа, обнаружила идеально сложенными все свои вещи и выбрала плотную нижнюю рубашку с длинными рукавами, быстро переоделась, краем глаза отметив неожиданно появившееся зеркало в полстены. Да, господин лорд-директор с сегодняшнего дня стал кумиром всех обитательниц женского общежития.

Натянув поверх рубашки черное ученическое платье, я поспешила поправить воротничок, манжеты, завязать пояс. Затем быстро расчесала непослушные и еще чуть влажные волосы, собрала в пучок, поморщившись от боли, когда засовывала шпильки, фиксируя нехитрую прическу, и, взяв сумку с невыполненными домашними заданиями, помчалась на лекции, подхватив со стула у выхода шерстяной платок. На территории академии было бессмысленно таскать с собой пальто, да и выбегала я в туфельках, не в ботинках. От нашего общежития до учебного корпуса идти было всего минуты две, и потому мы все, заворачиваясь в большой теплый платок, выходили из общежития, пробегали через внутренний дворик и заходили в корпус, снимая платок с головы и оставляя его на плечах. Конечно, смотрелось не слишком красиво, но темные клетчатые платки были слишком удобным атрибутом, чтобы отказываться от него из-за такого критерия как красота.

— Дэя, — Яна подбежала следом, — что с уроками?