В семье не без подвоха - Жукова Юлия Борисовна. Страница 83

Будь это кто другой, я бы, может, и прислушалась, но за Алтонгирелом водится считать женское тело верхом неприличия, а за Киром я пока что не замечала никаких признаков волнения по моему поводу. За шесть дней плотного сотрудничества он ни разу не покраснел и не смутился, и от работы его моя близость не отвлекала. При том что он неубедительно врет и совершенно не может подавлять сильные эмоции, я не вижу поводов для беспокойства.

– Если тебе удастся с ним хоть о чем-нибудь поговорить, я буду тебе очень признательна, – замечаю я с улыбкой и приподнятой бровью.

В коридоре слышно радостное гульканье, и дверь открывается, чтобы впустить Азамата с Алэком на руках. Мелкий бодр и весел, вертится и шлепает ладошками по Азаматовой кожаной куртке, радуясь звонкому звуку.

– А вот и мы, – сообщает муж, широко улыбаясь. – О, Алтонгирел! Как хорошо, что ты здесь! Ты не мог бы взглянуть на Кира? Он говорит, что на него не действуют чары знающих, надо бы узнать, действительно ли это так.

Алтонгирел кривится.

– Ты мог бы развить тему о том, как ты рад меня видеть, – недовольно произносит он. – У меня начинает закрадываться подозрение, что никто не замечает моего отсутствия на планете.

– Кто тебя с утра обидел? – в шутку хмурится Азамат, приземляясь на диван напротив Алтоши. – Экдал – плохой капитан?

– По сравнению с тобой все плохие, – нехотя признается духовник. – Все, кто был в твоей команде, теперь жалуются и подумывают свалить из профессии. Или хотя бы свою команду создать… Некоторые свыклись. Ахамба, например, он ведь с разными капитанами летал, кто получше, кто похуже. А я только с тобой, и Экдал – даже близко не стоял. Не знаю, – вздыхает, – мне кажется, до сорока лет я не выдержу. Придется осесть где-нибудь, на Гарнете или тут в глуши…

Азамат хмурится уже всерьез.

– Ты говорил об этом с Ажгдийдимидином? Он ведь теперь твой наставник, я правильно понимаю?

– Вот именно, что я говорил, – цедит Алтоша. – Я даже не уверен, что он слушал. Черкнул мне записку, чтобы я не шпорил коня, очень содержательно! Можно подумать, я не духовник, а какой-то недалекий фермер из его опеки!

– Ты духовник, и очень хороший, – успокаивает его Азамат. – Старейшина, может быть, по-прежнему сердится на меня и на тебя это переносит, все же знают, что ты мой друг. Не злись на него, лучше взгляни на Кира, Ажгдийдимидин-то не станет с ним возиться…

– Ну давай взгляну, – соглашается Алтонгирел, как будто делает невероятное одолжение. – Чего, говоришь, он там возомнил? Знающие ему не угроза?

– У него есть основания так считать, – вступаюсь я. – Тот знающий у Дома Целителей не смог его связать, хотя Авьяса смог.

Алтонгирел щурится на меня.

– Авьяса? Ты их уже по именам выучила? Кошмарная женщина. – Он качает головой, потом резко вдыхает и выкрикивает на весь дом: – Кир!!! Иди сюда немедленно!!!

Проходит некоторое время, прежде чем Кир высовывает нос из комнаты и, заметив Азамата, выходит целиком.

Алтоша смотрит на него так, как будто у парня выросли рога и щупальца.

– Нормально… – наконец выдавливает он в полной растерянности. Алтоша в растерянности – нечастое зрелище, и я очень жалею, что под рукой нет ничего с камерой.

– Что тебя смущает? – сдвигает брови Азамат.

– Я вообще-то в прошлом месяце научился повелевать, – отвечает Алтонгирел, рассматривая Кира с долей чего-то вроде опасливого уважения. – Конечно, до Ажгдийдимидина мне еще далеко, и орать приходится, и не любого могу заставить подчиняться, но этот твой парень как будто вообще ничего не чувствует.

– А я ничего и не чувствую, – заносчиво перебивает Кир. – Что знающие, что духовники, по мне – одна байда.

Алтонгирел щурится, намереваясь ответить пакостью на дерзость, но Азамат успевает первым:

– Кир, Алтонгирел – не просто духовник, он еще и мой друг. Будь добр, разговаривай с ним вежливо.

Его прохладный тон резко осаживает Кира, тот даже бормочет что-то, отдаленно напоминающее извинение.

У Алтонгирела любопытство все-таки пересиливает желание самоутвердиться, так что он расплетает ноги, воздвигается из кресла и подходит к Киру поближе.

Кир втягивает голову в плечи и напрягается, готовый в любой момент сдрызнуть отсюда.

– Не бойся, – начинает Азамат. – Он ничего плохого…

– Я не боюсь!!! – рявкает Кир и решительно скрещивает руки на груди.

Я по возможности незаметно пинаю Азамата босой ногой. Мог бы уже выучить, что этот ребенок больше всего на свете боится показать, что он боится.

Алтоша достает из-за пазухи диля свой жезл и помахивает им со всех сторон от Кира, нашептывая что-то себе под нос, потом переходит к тихому пению, чертя в воздухе знаки. Кир корчит рожи и всячески изображает, как ему скучно и безразлично происходящее.

Наконец Алтонгирел отступает, осматривая Кира, как на редкость неприятное и не поддающееся очевидному лечению вирусное заболевание.

– Ну что? – не выдерживает Азамат.

– Он окутан молитвой, – сообщает Алтонгирел. – Это не благословение богов, а именно человеческая молитва. Но очень сильная. Я мог бы сплести такую за несколько месяцев, выдерживая строгий моцог и имея в распоряжении определенные амулеты. Примерно дважды по столько усилий мне понадобится, чтобы распутать и снять с него эту молитву.

– Зачем? – удивляюсь я. – Ему что, от нее плохо?

Алтонгирел медленно оборачивается и меряет меня уничижительным взглядом.

– Я не сказал, что собираюсь это делать. Ему не плохо, ему очень даже хорошо. Пока его защищает эта молитва, даже Ажгдийдимидин вряд ли сможет им повелевать, не говоря уж обо всяких оборванцах.

Кир ухмыляется, и на лице у него написано: «Я же говорил!»

– Ты думаешь, это мог быть Интгилиг? – задумчиво спрашивает Азамат.

– Ну щас! – фыркает Кир. – Он меня всю жизнь ненавидел, а я его! Стал бы он стараться!

Алтонгирел задумывается и еще немного звенит жезлом по обеим сторонам от головы Кира.

– Мне сомнительно, – наконец медленно произносит он, – что это был духовник. Но и на знающего тоже непохоже.

– Может, все-таки бог? – предполагает Азамат. – Пусть не Ирлик-хон, но…

– Да нет, что ты, какой бог! – морщится духовник. – Говорю тебе, че-ло-век. Не знаю, может быть, ученик… Ученические молитвы иногда очень странные. Но честно говоря, хотел бы я себе такого ученика когда-нибудь.

Кир бросает на духовника быстрый непонятный взгляд и тут же снова изображает безразличие.

– Ты сам-то не знаешь, кто ради тебя так расстарался? – спрашиваю.

Кир неопределенно пожимает плечами.

Алтонгирел еще пару секунд озадаченно его рассматривает, потом стряхивает задумчивость и убирает жезл.

– Ну а теперь пойдем побеседуем, – решительно предлагает он, указывая ладонью на Кирову комнату.

Ребенок косится на нас. Не знаю, что выражает мое лицо, а вот Азамат ободрительно улыбается.

– Давай-давай, надо иногда разговаривать с духовником, пусть ты и не в его опеке.

Кир обреченно сутулится и топает в свою комнату, а за ним по пятам Алтонгирел, всем своим видом выражающий, что проблемы только начинаются.

Азамат вызывает на журнальном столике игру для деток младшего возраста, запускает на столик Алэка, поднимает бортики и радостно перебрасывается с мелким бегающими по поверхности разноцветными щенятами. Алэк пищит и лупит ладошками, отправляя щенят обратно к Азамату. Я присоединяюсь: посылаю из другого угла стола радужных божьих коровок.

Духовник выходит от Кира минут через десять с выражением удовлетворения на лице.

– Ну что? – тут же вскидывается Азамат. – Он что-нибудь тебе сказал?

– Почти ничего, но я и не ожидал большего, – с видом знатока отвечает Алтонгирел, потом отвлекается на щенят, уж больно они дивные.

– Так как ты считаешь, есть надежда, что он образумится? – не унимается Азамат.

Духовник пожимает плечами.

– Надежда есть всегда. Но в ближайшее время я бы на твоем месте чудес не ждал. Он завернут в восемь слоев брони, в таком виде очень трудно двигаться.