Ученье – свет, а богов тьма - Жукова Юлия Борисовна. Страница 45
Те напряженно сглатывают и расходятся по разные стороны от нас, оглядываясь по сторонам и нервно косясь на Хоса.
– Это кто? – шепчет Кир.
– Телохранители, – поясняет Азамат. – Я в случае с Хосом на удачу полагаться не хочу. Слышишь, Хос? Вот эти люди тебя защищают, их не бойся.
– Они сами меня боятся, – сипит Хос, по-прежнему прилипший к Азамату.
– Есть немного, – усмехается Азамат. – Когда приедем в столицу, я тебе подберу парней поспокойнее. Но и эти неплохи, дело свое знают. Ты, главное, помни, что, если они достают оружие, это не угроза для тебя.
Хос молчит и принюхивается.
– Так вы что же, завтра еще лес ведать пойдете? – спрашивает пузатый мужик, который взял на себя наше питание. – Я думал, вы завтра с утра уже уедете. Не поймите плохо, но мне слугам-то что заказывать?
– Все верно, – подтверждает Азамат. – Мы завтра утром уедем, а лес ведать пойдем прямо сейчас. Наш лесовед гораздо успешнее в темное время суток.
По толпе пробегает шепоток.
– Ночью в лес?!
– Ну с демоном-то можно, наверное…
– Мы далеко не пойдем, – заверяет их Азамат. – Речь ведь шла о новой лесопилке на окраине города. Вот и посмотрим, как это лучше организовать. Ну, кто смелый с нами?
Смелых набирается пять человек, хотя по виду смелыми их назвать язык не поворачивается. Держатся кучкой в десяти шагах от нас, не сводят взглядов с Хоса.
Хос и сам малоадекватен. Дрожит, таращится по сторонам, тяжело дышит. Азамат легонько пихает его, мол, пошли уже, так он взвивается на полметра. Муж кладет ему руку на плечо, Кир на другое, я почесываю за ухом. После этого хозяина леса все-таки удается сдвинуть с места и довести до края города, где среди сосен намечена веревками территория под разработку. Темно уже, как ночью, но снег в сочетании с луной создают некоторую подсветку. Азамат показывает Хосу фонарь, но тот только фыркает.
Оказавшись в лесу, Хос немного отходит и принимается петлять между деревьями, принюхиваясь и прислушиваясь. Телохранители пытаются за ним следовать, но там, где Хос спокойно проходит по насту своими большими мягкими лапами, мужики в сапогах проваливаются по колено, создавая много шума. Хос утробно рыкает, и телохранители быстренько возвращаются к кромке леса.
– Мы так не можем, Ахмад-хон! – жалуется один.
– В лесу его нечего стеречь, – отстраненно произносит Азамат, всматриваясь в чащу, где бродит Хос. – Там ему некого бояться. Вот в городе – да.
– Ничего, если я превращусь? – гнусаво кричит Хос из-за сугроба. – Мне так будет удобнее!
– Давай! – разрешает Азамат.
– О боги, он еще и разговаривает! – в ужасе стонет один из «смелых».
– Естественно, – авторитетно подтверждает Кир. – Мы б не стали немого нанимать.
– И крестиком вышивать умеет, – тихо замечаю я, так что слышит меня только Азамат и удивленно поднимает брови. Я отмахиваюсь.
Хос меж тем, судя по скребущему звуку, вскарабкивается на дерево и продолжает движение с ветки на ветку, быстро уносясь вдаль.
– Да он так сбежит, – замечает еще один местный.
– Нет, ему это ни зачем не нужно, – мотаю головой. – И в вашем лесу он ничего не забыл.
До нас доносится птичий щебет – это зимней-то ночью.
– Он там чего, поохотиться решил? – хмыкает Кир.
Щебет сменяется на совиное уханье.
– Я думаю, он разговаривает с птицами, – замечает Азамат.
Мы успеваем как следует промерзнуть, притоптать снег, сплясать вприсядку и согреться к тому моменту, как Хос наконец возвращается. Он появляется почти на самой макушке высоченного дерева чуть в глубине, отталкивается и планирует по дуге, расправив кожистые складки на боках, и приземляется точнехонько в центр вытоптанного круга. Наши спутники валятся в снег спиной вперед и отползают на пару метров, пока Хос отряхивается и превращается обратно.
– Ну как? – интересуюсь я, поправляя на нем задравшуюся куртку.
– На этом куске что хотите можно, – отвечает Хос, немного запыхавшись. – Вообще никто не живет. Даже птицы не залетают. Но для людей может быть опасно.
– Почему? – хмурится Азамат.
– Для всех опасно, – пожимает плечами Хос. – Птицы глупые, плохо объясняют. Я так понял, кого-то тут убили в прошлом году. В смысле, человека.
– Ого! – Азамат сдвигает брови. – Ну-ка, господа хорошие, вспоминайте, у вас тут городок маленький, обо всех смертях знаете. Кто это мог быть?
Местные вылезают из сугробов и растерянно переглядываются.
– Не знаем, Ахмад-хон. У нас в прошлом году никого не убивали. У одного мужика мать умерла от болезни, так не в лесу, а дома. Ее по всем правилам проводили.
– Слушай, Хос, – интересуюсь я, – а почему зверье не живет там, где человека убили?
– Если просто человека – это все равно, живут. А тут такого… как это называется… Ну как девчонка та, которая молчит.
– Духовника? – удивляюсь я.
– Знающего? – переспрашивает Азамат.
– Вроде того, – кивает Хос.
– Так духовника или знающего? – с ухмылкой уточняет Кир. – Большая разница, знаешь ли.
– Поди птицам объясни эту разницу, – фыркает Хос. – Мне показали место, где она лежит. Я там порылся, но все мерзлое, запаха нет.
– Она? – замечает Азамат.
– Да, сказали, самка, да еще опасная.
– Ну тогда точно не духовник, – басит самый крупный мужик.
– Да это, должно быть, знающая из леса, говорили ведь, что за рекой живет какая-то! – вспоминает другой.
– Точно, – соглашается первый. – Говорили же, что она старуху Сойку до смерти-то и довела. Вот ведь!
– Понятно, – заключает Азамат. – Но на том месте, где лежит знающий, нельзя никакого производства строить. Молодец, Хос, что разузнал, а то было бы тут… До весны вы ее не найдете, так что надо другое место для лесопилки присматривать. Прогуляемся подальше?
– Я, пожалуй, домой пойду, греться, – заявляю я. – Надеюсь, вы справитесь. Кудряшу позвоню, надо же убийство расследовать.
– Знающей-то? – кривится крупный мужик. – Да кому она нужна?
Я строю рожу и предоставляю Азамату отвечать на этот вопрос.
Домой в данном случае – это на постоялый двор, который в день нашего приезда выскребли до такой степени, что даже слой дерева с пола и стен срезали. Первую ночь пришлось проветривать, потому что ароматные моющие средства в смеси с инсектицидами – это тот еще запашок. Но сейчас там довольно приятно, внизу в гостиной сидят малочисленные, но очень довольные чистотой гости, добродушно таращатся на меня сквозь пивные кружки. Я не иду наверх, потому что там вечером так натоплено, что сауна не нужна.
Эцаган случаем интересуется вяло. Знающих он, как и все муданжцы, не любит и тратить ресурсы на то, чтобы найти убийцу, не очень хочет. Однако все же за дело берется, потому что от Алтонгирела знает, что погибший насильственной смертью знающий и после смерти будет чинить беды, если не разобраться. Да и тело найти надо, не оставлять же опасное место. Чем именно опасно такое место, Эцаган объяснить затрудняется, но об этом он тоже от Алтоши слышал, а значит, это не просто поверье.
Наш разговор по буку неожиданно прерывает Тирбиш, позвонив мне на телефон. У него внезапно заболела мать, ее забрали в Дом Целителей, а отец в отъезде вместе со старшими братьями, и с мелюзгой совершенно некому сидеть. Проникшись ситуацией, я, конечно, отпускаю Тирбиша домой, даже вызываю ему казенный унгуц. И только потом осознаю, что Алэк, таким образом, остается с одним Ароном, если не считать неизвестного с ружьем.
Я звоню Арону и полчаса компостирую ему мозги по поводу безопасности и ухода за ребенком, заставляю составить список всех окон, дверей, балконов и канализационных труб, через которые можно хотя бы теоретически проникнуть в дом. Требую, чтобы он прошелся с планшетом и показал мне по видео, как он все запирает. Когда заканчиваю, аж пот по лицу течет, так напряглась. Ну ладно, ночь должны пережить, а завтра уже и мы вернемся.
Азамат с Киром и Хосом приходят глубокой ночью, ледяные и голоднющие, но вполне довольные. Хос настороженно обнюхивает помещение и косится на других постояльцев, но уже не так нервничает, как вначале.