Ученье – свет, а богов тьма - Жукова Юлия Борисовна. Страница 85

Азамат шевелит бровями, но не требует дальнейших пояснений, а просто проходит в магазин.

Там, конечно, очень красиво – муданжское ювелирное искусство, насколько я могу судить, не знает себе равных, во всяком случае, его лучшие направления. Многие муданжцы почему-то предпочитают носить платиновые булыжники, так что в большинстве магазинов они представлены в заметном ассортименте, но я выбрала мастера, который специализируется исключительно на прекрасном. Стенды вокруг пестреют всеми цветами радуги, аккуратно подсвеченный металл в полутьме зала прямо-таки пылает и переливается, бесконечные райские птицы и коралловые рыбы смотрят на нас отстраненно и горделиво, как будто знают, какие они сказочные и в то же время натуралистичные. Но мой заказ прячется где-то под прилавком.

Ювелир приветствует нас по всем правилам – с поклонами и речами, приходится соответствовать, чтобы не обидеть человека. К счастью, в присутствии мужа я могу спокойно помолчать, а то формулы вежливости все еще даются мне с большим трудом.

– Что может мой скромный дом предложить для подчеркивания красоты несравненной Хотон-хон? – наконец спрашивает ювелир. К счастью, он, видимо, не в первый раз обслуживает Азамата и соображает, что на этом месте надо замолчать, а не пускаться в перечисление всего каталога.

– У нас заказ номер восемьдесят один, – встреваю я.

Мастер не сдерживает удивленного выражения лица и переводит вопросительный взгляд на Азамата, но тот кивает, так что он послушно скрывается за прилавком и извлекает маленький серебряный сундучок – стандартная подарочная упаковка.

– И-изволите проверить заказ? – запинается он на шаблонной фразе.

– Изволим примерить, – ухмыляюсь я.

При нажатии на едва видимую кнопку замочек отскакивает, являя нашим взорам два простых золотых кольца без камней и выступов. Я вынимаю оба колечка, чтобы получше их рассмотреть. И все-таки мастер не удержался и приукрасил широкую внешнюю сторону – по ней тянутся разводы красного золота, похожие на языки пламени, этакий огненный круг. Но ничего, они неяркие, все равно понятно, что это не просто так побрякушка.

– Какие симпатичные, – улыбается Азамат. – Так для чего они тебе?

– У вас на Муданге, – объясняю я, – супруги носят одинаковые хомы, правда, только по торжественным случаям. У нас на Земле для той же цели принято носить одинаковые кольца, причем все время, – я делаю драматическую паузу, глядя на Азамата одним глазом через большее кольцо, – всю жизнь.

– И что, люди будут специально рассматривать наши руки и сравнивать? – морщит лоб муж.

– Я не буду при тебе, как пришитая, у тебя же там всякие деловые встречи, то-сё. И да, люди обращают внимание. Это как длина волос у женщин, понимаешь?

Азамат слегка откидывает голову в знак того, что осознал значение символа.

– Но как люди поймут, что это именно такое кольцо, если мы не будем вместе? У меня ведь много разных.

– Их носят только на безымянном пальце, и само кольцо характерное – просто круглое, золотое, без украшений. Конечно, тут кто-то проявил самодеятельность, – косой взгляд в сторону мастера, – но я думаю, сойдет, узор неяркий, понятно, что к чему.

– Потому что круг – символ вечности, да? – продолжает проникаться Азамат.

– Что-то в таком духе, это тебе виднее. Ну-с, давай палец.

Азамат немного неловко вертит рукой, пытаясь понять, какой стороной мне ее подставить.

– Может, я сам? А то как-то странно…

– Не-а. Не рыпайся. Вот и все. Теперь твоя очередь.

Я хлопаю ему в ладонь маленькое колечко и растопыриваю пальцы. Азамат шустро справляется с задачей и принимается рассматривать результат.

– Очень симпатично, – резюмирует он. – Говоришь, всю жизнь?

– Ага, – ухмыляюсь я.

– Это хорошо, – светло улыбается Азамат. – Очень хорошо.

Я понимаю, что подсознательно жду чьей-нибудь команды к дальнейшим действиям, но тут не Дворец бракосочетания, а ювелир понятия не имеет, как выглядит земная свадьба, так что приходится командовать самой себе, да и то мысленно. Азамат по моему манящему жесту послушно склоняется для поцелуя. И похоже, не для меня одной этот момент оказывается эмоционально заряженным. Его губы как будто бы повторяют: «Моя, моя!» и «Я твой, твой». Кажется, я ненароком вскрыла какой-то новый слой Азаматовых желаний и страхов, и теперь телесный барьер между нами стал еще тоньше. Если так и дальше пойдет, скоро будет достаточно взяться за руки, чтобы читать мысли, чем Ирлик не шутит.

– Прилетим на Землю, я тебе засос поставлю на видном месте, чтобы ни у кого точно сомнений не возникло, – обещаю я, когда мы разрываемся.

– Я даже не хочу знать, что это, – закатывает глаза Азамат. – Так… Сколько я должен?..

Он оборачивается к ювелиру, но тот оторопело мотает головой.

– Стопроцентная предоплата… Э-э, спасибо за покупку, Ахмад-хон, приходите еще, удачного вам отпуска!

– И вам хорошей торговли, – кивает Азамат. – Пойдем? Нас ждут в Доме Старейшин.

Мы выходим, а мастер бросается что-то строчить в наладоннике. Подозреваю, что муданжский ювелирный рынок скоро обогатится парными кольцами.

Наш духовник несколько месяцев пребывал в своего рода академическом отпуске – повышал квалификацию, так сказать. В основном читал, медитировал, учился управлять своим голосом и учил тому же Айшу, которой, впрочем, это давалось намного легче. И вот наконец настало время ему снова приступить к своим обязанностям, в частности, провести для Азамата ритуал перетягивания бормол.

– Может, что-то и есть в том, чтобы делать это на годовщину свадьбы, а не на день рождения, – усмехается муж, когда мы проходим в дальний зал Дома, где заседает скромный набор из троих: Ажги-хян, Унгуц и Асундул.

– Сегодня по-домашнему? – замечаю я.

– Обычно достаточно одного духовника, но тут все же речь об Императоре, – пожимает плечами Асундул. – Что ж, Ахмад-хон, я так понимаю, ты настроен сделать новый выбор?

Азамат кивает и усаживается, скрестив ноги, напротив Старейшин, где на очаровательном крошечном пуфике выставлены его три старых бормол – книга, сабля и старик с посохом.

Асундул достает наладонник, с полминуты возится в нем, отыскивая нужный текст и выставляя удобный для чтения масштаб. Потом глубоко вдыхает и затягивает:

– Азамат Байч-Харах, Император планеты Моу-Танг, отец всех людей, хозяин земли, озер и небес, Непобедимый Исполин… ай!

Перечисление внезапно прерывается, поскольку оба сидящих по бокам Старейшины отвешивают Асундулу по тычку под ребра.

– Ты умом подумал – все Азаматовы титулы читать? – вопрошает Унгуц, стуча себя пальцем по лбу. – Тут не бои, кому ты его представляешь? Я от старости помру раньше, чем ты закончишь!

– Так положено, – не очень уверенно настаивает Асундул. – Боги слушают…

Ажгдийдимидин фыркает и мотает головой.

– Ладно, – ворчливо соглашается Асундул и пролистывает пару десятков экранов. – Дальше. Азамат Байч-Харах, твой прежний выбор был: исторические хроники, военное дело и уважение к традиции. Что из этого ты хочешь поменять?

Азамат поглаживает губу и, как мне кажется, немного смущается.

– Догадываюсь, что вы осудите мой выбор, – наконец произносит он со вздохом, – но из старого набора я хочу оставить только летописи.

Асундул выпрямляется и откладывает наладонник.

– Стесняюсь напомнить, – заявляет он возмущенно, – но ты не просто так гражданин, ты Император! Надо было все-таки читать все титулы, это ж не просто так правило, человек должен осознавать, какая на нем ответственность! Твой выбор касается всех на этой планете! Нет, насчет войны я тебя полностью поддерживаю, этого нам не надо, но традиция, Азамат! Ты не можешь просто так взять и повернуться спиной к прошлому!

– Старейшина, – тихо откликается Азамат, – у меня была вся зима на то, чтобы обдумать свой выбор. Уверяю вас, он дается мне непросто. Безусловно, я всего лишь один человек и могу ошибаться. Но скажите мне, Старейшина, что в вашем понимании традиция?