Эльф (СИ) - Зеа Рэй Даниэль. Страница 4

Она вспомнила, что когда незнакомец схватил ее за рюкзак, она непроизвольно повела плечами и сняла его.

— Итак, — вновь заговорила вслух она. — Где это я?

Здесь она не смогла определиться. После того, как незнакомец затащил ее в машину, ей завязали глаза. Они ехали довольно долго. По всей вероятности, это убежище расположено где-то в пригороде. Ступенек вниз она насчитала тридцать. Это означало, что до поверхности земли и пресловутого окошка, в которое проникал слабый свет около шести метров. Можно ли преодолеть шесть метров, карабкаясь по каменной стене со сломанными ребрами? 'А почему бы и нет?' — подумала она и тут же поднялась с холодного пола.

Приблизившись к стене, она начала методично ощупывать ее поверхность. Кладка была не абсолютно ровной, камни выступали один над другим, и она, аккуратно цепляясь за них, попыталась оторваться от пола, но, увы: боль у груди стала невыносимой, и она камнем рухнула вниз. Она отдышалась и снова поднялась на ноги. 'Терпение'. 'Собранность'. 'Внимательность'. Слова дяди Миши звенели в голове и она, превозмогая боль, снова прилипла к кладке.

Дверь открылась бесшумно. Мортон специально пошел на это, чтобы застать пацана врасплох. И застал…..ползущим по стене вверх. Мортон не знал: злиться ему или смеяться, но этот парнишка действительно оказался весьма изворотливым и смышленым.

Она опомнилась только тогда, когда лежала на каменном полу. Кто-то оторвал ее от стены и бросил вниз. Отключившись на мгновение, она вновь открыла глаза и застонала, хватаясь за бок.

— Будет тебе наука, — произнес незнакомец.

Она попыталась рассмотреть его лицо, но было слишком темно. Надвинув шапку на глаза, она медленно поднялась и отряхнула одежду.

— А ты проворный, — сказал мужчина. — Кто тебя обучал?

Она не стала отвечать ему.

— Меня зовут Мортон, а тебя?

Она снова не ответила.

— Не хочешь говорить, как хочешь. Брат не станет с тобой так любезничать. Ты же понимаешь, что мы можем по отпечаткам пальцев установить твою личность?

— Вот, черт! — еле слышно ругнулась она.

— Ты что-то сказал?

Она промолчала.

— Ладно, пойдем.

Он схватил ее за шиворот и втолкнул в полуоткрытую дверь. Там было точно так же темно. Едва ощущая, куда ступает, она поплелась впереди него, пока не споткнулась о ступеньку и, чуть было, не упала.

— Смотреть под ноги нужно! — упрекнул ее Мортон.

Она смотрела, но разве в такой кромешной тьме можно что-либо разглядеть?

Преодолев все те же тридцать ступенек наверх, она уперлась руками в деревянную преграду. Мортон не стал медлить: открыл дверь нараспашку и втолкнул мальчишку в проем.

Яркий свет ослепил девушку. В глазах замелькали разноцветные блики, и она прищурилась.

Вокруг ходили какие-то люди. Они разговаривали друг с другом на английском, и, казалось, совершенно не обращали внимания на ее присутсвие.

Она обернулась к Мортону. Сквозь яркий режущий свет она отчетливо увидела человека, с которым только что шла.

Ее рот непроизвольно приоткрылся, и какой-то нечленораздельный звук вырвался на свободу.

— Что с тобой? — спросил ее Мортон.

Мужчина, стоявший перед ней, был таким же 'уродом', как и она сама. Его темные, почти черные волосы были заправлены за заостренные уши. Его кожа была такой же бледной, как и у нее. Отличались только глаза. Они были зелеными, почти такими же, какие она видела у незнакомца на переходе, но более светлыми, не столь яркими. Радужки, словно посыпанные какой-то блестящей пылью, переливались и поблескивали на свету.

Черты его лица она описала бы одним словом — 'острые'. Острый нос, острые скулы, острый подбородок, даже взгляд его казался острым, словно пронизывающим до самой сердцевины. Но, тем не менее, на него было довольно приятно смотреть. Незнакомец возвышался над ней почти на целую голову, а это, если учесть, что для женщины она была немного высоковата, о многом говорило.

Она осмотрелась. Глаза привыкли к свету, и перед ее взором престала чудовищная картина: они стояли посреди широкого коридора, в котором толпились люди, точно такие же, как она сама и этот Мортон. Острые кончики ушей выделялись среди волос самых разных оттенков. Глаза, начиная от очень темных, и заканчивая светло-серыми, мерцали сотнями полутонов на свету. Женщины и мужчины, здесь были даже дети!

— Кто вы? — еле слышно спросила она.

— Мьеры, — ответил Мортон таким тоном, будто она спросила нечто нелепое.

- 'Мьеры', - глухо повторила она.

— Не стоит задерживаться. Брат не любит ждать.

— А кто твой брат?

— Глава клана, — пожал плечами Мортон.

- 'Мьеры' — это клан? — не удержалась от вопроса она.

— Послушай, парень, ты где вообще родился? — искренне удивился Мортон.

— Прости, — проговорила она и закрыла рот на замок.

Мортон провел ее в зал. Это помещение, впрочем, как и весь особняк, в котором она находилась, явно принадлежало к Викторианской эпохе. Идеально отполированный пол, на котором из паркетного дерева был выложен замысловатый рисунок, напоминал гладь воды, отражающую все предметы на поверхности. А предметов было довольно много. Это были люди, похожие на нее, одетые в дорогие вечерние наряды. Золотые часы, запонки из драгоценных камней на рубашках, глубокие вырезы и длинные шлейфы, замысловатые прически и яркий маккиях, ожерелья и серьги в ушах, кричащие о своей стоимости. Все эти люди принадлежали к классу тех, с кем она никогда не имела общих дел.

Женщины, стоящие здесь и, не без удивления, взирающие на нее, не отличались разнообразием фигур. Небольшого роста хрупкие тела радовали глаз своими формами, выставленными напоказ в откровенных вечерних нарядах. Эти женщины… Они напомнили ей фарфоровые статуэтки, застывшие в своей красоте на полке фешенебельного магазина домашних аксессуаров. Прекрасные, бесполезные создания, предназначение которых заключалось в том, чтобы дополнять общий дорогой интерьер.

Почему она так ощетинилась, повстречав их здесь? Не потому ли, что в этот момент почувствовала себя, как никогда, жалкой? Она сделала скоропалительные выводы, не имея для этого никаких оснований, и теперь презирала себя еще больше. Ее рост, который достигал ста восьмидесяти сантиметров, не позволял ей выглядеть хрупкой ланью. Скорее, рядом с ними, она напоминала палку. Ее грудь не была большой. Скажем так: она бы не смогла почувствовать себя так же стесненно в корсете, как присутствующие здесь дамы.

Гибкость была ее даром. Об этом постоянно твердила ей мать. 'Ты никогда не будешь похожа на маленькую беззащитную женщину, которые так нравятся мужчинам. Но твоя природная грация, гибкость и изящество гораздо привлекательнее, чем хрупкость'.

'Да, уж, какая там грация? В моем случае мне до них еще очень далеко', - подумала она и пригнула голову. Это проявление чисто женской черты — сравнения себя с остальными 'конкурентками' — в ее ситуации сыграло ей на руку. Окружающие подумали, что парень настолько испугался, что, кажется, сольется сейчас с полом.

Мортон толкнул ее в спину, и она, не сопротивляясь, поплелась вперед. Люди, если можно их так назвать, расступались перед ними до тех пор, пока взгляд ее не упал на чьи-то колени. Она подняла глаза, и, отпрянув, рухнула на пол, придавленная руками Мортона.

— Неужели я такой страшный, парень? — обратился к ней сидящий на высоком стуле мужчина.

Она узнала его. Это он преследовал ее сегодня, и это его зеленые глаза напомнили ей болотный мох.

Она смотрела на него и понимала, что тонет. Этот мужчина вызывал в ней столько эмоций одновременно! Как же давно она не испытывала этих чувств? И испытывала ли она их вообще когда-нибудь?

Она не могла налюбоваться на него. Он, словно магнит, притягивал ее внимание к себе. В один момент она ощутила, как зал стал невероятно маленьким для них обоих, словно стены навалились на нее и препятствовали любым движениям.

Его черные, как смоль, волосы, аккуратно подстриженные и уложенные рукой мастера, подчеркивали белизну шелковистой кожи. В упор на нее смотрели все те же темно-зеленые глаза, только сейчас они переливались и мерцали на свету, как и у его соплеменников. Густые черные ресницы придавали взгляду томное выражение усталости и какой-то беспечности. Темные брови двумя ровными линиями возвышались над ресницами. Высокие скулы подчеркивали изысканность каждой из черт его лица. Ровный, немного острый нос плавно подводил взгляд к губам, сочным, бледно-розовым, притягивающим к себе, будто таящим какой-то грех.