Неприкасаемая - Коул Кресли. Страница 42

— Так как же вы нашли меня?

— Один из ваших символов разбился сегодня вечером. Этот звон прозвучал, как взрыв снаряда, попавшего в замок, и стал сигналом для меня.

Когда Мёрдок разбил мою табличку…

— Я открыл собственный портал прямо сюда, — он показал на овал рассеянного воздуха, находящийся чуть поодаль и отталкивающий от себя летящий снег.

Дани раздражённо покачала головой.

— Несмотря на мою дрянную криомансию, всё это не имеет смысла. С чего бы я вдруг понадобилась айсирийцам? Мою мать осыпали бранью за попытку убить Зигмунда.

— Не бранью, а почестями. Но Айсирия была слишком запугана Зигмундом, чтобы поднять восстание. Особенно когда Королева Свана погибла, и они не знали никого, кто бы мог заменить её. Сейчас у нас есть праздник в честь Сваны.

— Ох, — подобающий королеве ответ. Но если быть честной, всё это поражало. — Стойте. Они не знали никого, кто бы мог её заменить?

— Ваше имя было запрещено произносить. Спустя столетия новые поколения даже не знали его. — Он подошёл к ней ближе, и сейчас их разделяли лишь несколько шагов. — Но сейчас они знают. И они ждут вас.

— Ядиан, прошло столько лет подозрений и бегства. Если положение настолько изменилось, вы не можете вот так просто получить моё согласие, — ответила Дани. Несмотря на свои слова, она понимала, что верит ему. Дани знала мужчин. И этот говорил правду. Её прежде трепетавшие ушки оставались спокойны.

— Вы должны связаться с Никс, если сомневаетесь, — ответил генерал. — А до тех пор…

Он что-то протянул ей.

— О, Боже, — выдохнула Дани. Мамина корона. Соприкоснувшись с Ядианом руками, она приняла убор, смотря на него сквозь слёзы.

И как только она взяла корону, холодную и так ей подходящую, перед ней наконец чётко встали воспоминания о том дне, когда мать покинула её.

— Никогда, никогда не ходи в Айсгард. Никогда, пока тебе не покажут путь.

— Кто покажет его, мама? — плакала Дани. — Когда?

— Когда время придёт, ты сама увидишь его.

— Как? Как я узнаю?

— Ты уже знаешь дорогу, моя дорогая. Просто ты пока не вспомнила…

Дани ошеломлённо выдохнула. Она создавала свойсобственный путь в Айсгард, потому что время пришло. Всё это… настоящее. Дани почувствовала это так же ясно, как окружающий её холод. Все эти годы боязни айсирийских наёмников и шпионов позади.

У неё могла появиться нормальная жизнь. Больше не будет попыток убийства! Она сможет жить со своим народом. Это решение всех её проблем.

Почему же ей вдруг так грустно?

Потому что первой её мыслью было то, что она не может дождаться, когда расскажет Мёрдоку. И потому, что эта новая жизнь не подразумевала в ней грубого вампира.

— Ядиан, мне нужно во многом разобраться.

Он подошёл ближе.

— Вам всего лишь нужно принять то, что и так вам принадлежит, — уголки его рта чуть дёрнулись, приводя её в замешательство. — То, что многие годы было вашим.

Он со мной флиртует? Перезагрузка мозга. Не могу поверить, что я в ночной рубашке…

Ядиан выглядел, в общем-то, сексуальным. Такой же высокий, как Мёрдок, голубые глаза цвета ледникового льда, и густые светлые волосы, как у настоящего берсерка. Рубашка без рукавов открывала мускулистые руки и кобальтовые рисунки айсирийцев. Но если изображения на коже Дани были изысканными и утончёнными, то у Ядиана — широкими и жирными, что явно служило для привлечения таких женщин, как она.

И всё же в глазах Дани вампир легко одерживал победу.

— Хм, мне нужно подумать об этом, — ответила она. — Вы ведь можете создать здесь ещё один портал? Давайте встретимся на этом же месте завтра вечером?

Она повернулась, чтобы уйти, и почувствовала, как его пальцы обхватили её обнаженное запястье. Она застыла. Долей секунды позже осознание случившегося поразило её, и она выдохнула.

Не больно. Она обернулась.

Снова этот чувственный изгиб губ.

— Возможно, я должен рассказать и о других преимуществах возвращения со мной?

Ядиан был очень сексуален.

— Вы, ох, на самом деле преданы своим людям. Вы пытаетесь соблазнить меня, чтобы уговорить вернуться.

— Это совсем не трудно.

— Я не… принадлежу вам или что-то в этом роде?

Возможно ли, что она и Невеста вампира, и женщина Драйса?

— Я не особо верю в предначертанные отношения, — в его голубых глазах промелькнула тень какой-то эмоции? — Но чтобы лучше объяснить, я могу поцеловать вас.

— П-поцеловать меня? — Её никогда не целовали. Дани пронзило любопытство. Она запрокинула голову. А что насчёт Мёрдока? Боже, она любила этого вампира.

Но он не хочет даже бороться за меня.

Ядиан помог ей сделать выбор.

— Думаю, моей королеве понравится целоваться, — прошептал он, наклоняясь к ней.

Дани напряглась, когда его рот прижался к её. Она оказалась беззащитна перед его натиском. Снова не было никакой боли. Вместо этого она ощутила твердость его губ, восхитительную нежность его языка.

Так вот что такое поцелуй. Если бы она могла делать это с Мёрдоком, то никогда бы не останавливалась…

Глава 34

— Раньше Мёрдок говорил, что женщины, как бутылки с вином, — попробуй их, насладись ими и выброси, — заявил, напившись, Рюрик, повязка сползла с глаза.

Многие вампиры присоединились к игре, и сейчас все они рассмеялись. Однако для Мёрдока слова Рюрика оказались пустыми, такими же пустыми, как тупая боль у него в груди. Каким же я был ослом, неся такую чушь.

Он помнил, как другие похлопывали его по спине за победы. Они завидовали его успеху у женщин. Сейчас он уже не разделял их определения успеха.

Рюрик продолжил чуть тише, смотря на Мёрдока пронизывающим взглядом:

— Интересно, думает ли он так же и теперь.

Он знает, что моё сердце бьётся. Мёрдок ответил:

— До тех пор, пока не встретишь ту единственную, что предназначена тебе. Тогда ты держишься за неё и никогда не отпускаешь.

Насколько крепко он держится за Даниэлу? Я всё время отмахиваюсь от неё.

Она была так беззащитна, когда предлагала провести в спячке пять десятилетий. А он настолько разозлился из-за несправедливости их ситуации, что даже не заметил, что она только что предложила сделать ради них — принести в жертву пятьдесят лет собственной жизни.

Он не поблагодарил её. Вместо этого просто посмеялся над ней.

Я повёл себя, как полный идиот. Какого чёрта жить эти пятьдесят лет, если мы не будем вместе? Теперь она моя жизнь.

Ясность. Его брат Николай сказал, что любовь будет отличаться от всего, что он прежде ощущал. Мёрдок понял, что тот был прав.

Я люблю её.

Мёрдок отпихнул бутылку. Пойду к ней… извинюсь. Он оставил её в слезах. И был таким болваном, совсем как прежний самовлюблённый Мёрдок, который хвастался, что потребляет женщин, как вино.

С этой мыслью до его сознания дошла правда. Я не стою её слёз.

Но он мог бы приложить усилия.

Пошатываясь, Мёрдок надел пальто и обязательные перчатки, а затем переместился в охотничий домик. Не обнаружив Дани внутри, он отправился во всё ещё бушующую пургу, идя по её исчезающим следам.

Наконец он уловил движение среди высоких снежных заносов. Когда он уже готов был переместиться туда, то заметил кое-что, подорвавшее его доверие. В пьяном угаре он смотрел перед собой, щуря глаза при порывах ветра.

Там находился ещё один мужчина, который внешне был одного вида с Даниэлой: с рисунками на коже и заострёнными ушками. Такой же высокий, как Мёрдок.

И Даниэла стояла на цыпочках… целуя его.

Неправда. Я пьян. И не могу рассмотреть из-за бури. Так или иначе, она смогла вынести прикосновения этого мужчины, принимая его поцелуй. Этот ублюдок держал её за обнажённые плечи — и он был без перчаток. Мёрдок заскрежетал зубами. Кожа к коже.

Ярость от ревности пронзила его. Вся неудовлетворённость, которую он месяцами копил в себе, вырвалась наружу. Клыки заострились от злости, сердце заколотилось от гнева. Именно тогда, когда он осознал, что любит её, она предает его?