Нашепчу звездами (СИ) - Загустин Ольга. Страница 56

-Амата.- шепчу тебе своё послание: -Моя Амата.

Так в старину ласково называли любимых.

-Любимая. Моя Любимая. -шепчу тебе на древнем, зная, ты лишь догадываешься о смысле этого слова.

Но это ещё не всё. "Амата" имеет другой, скрытый смысл "единственной жены". В глубокой древности были редкие мужчины моей расы, которые отказывались от наложниц и выбирали себе единственную, скрепляя узы брачным ритуалом. Теперь я понимаю их необычное желание, когда только одна самка имеет значение, только одной готов дышать и жить, только одна заставляет восстать вулкан и выплеснуться от одного своего прикосновения. Один только её взгляд наливает мою плоть свинцовой тяжестью. Никому не отдам и никогда не отпущу! "Моя! Моя Амата!"

Когда я припал к её ароматному источнику, не нашлось бы никакой силы, чтобы оторвать меня от него. Я пью её желание, её сладкую страсть. Теперь лишь я буду наслаждаться нежной плотью чувствительного места! Больше не один мужчина не прикоснётся к тебе, и мне всё равно сколько их было раньше! Только для меня ты будешь стонать и источать амброзию своего тела!

Я углубляюсь во влажную глубину, скольжу одним пальцем в бархате узкого лона и... меня охватывает безудержная дрожь, а сознание на миг потеряло связь с реальностью. Я ПЕРВЫЙ?! Не может... быть?! Кого же я тогда видел в человеческом мире?! Что обмануло меня?! Опять мои глаза затуманили мой разум тогда, или сейчас я выдаю желаемое за действительное?! Но невинная преграда подтверждает, что это не плод моего воображения, растягиваясь под моим давлением, но сохраняя узость твоего жаркого лона. "Амата, моя Амата! ТОЛЬКО МОЯ!"

Чувство радости что я первый кто дотронулся до святыни, вскружило мне голову. Даже пол под ногами исчез как осязаемая опора, словно душа подарила крылья моему телу и заставила воспарить. "Люблю тебя, люблю, моя Амата!" Я упиваюсь энергией, которая вырывается из тебя бурными толчками кульминации, заставляя ликовать влюблённое сердце. Затем подхватываю и прижимаю к себе, такую беспомощную в этот момент, такую опустошенную, такую любимую.

Я даю тебе время насладиться негой, а сам борюсь со своим желанием, боюсь спугнуть тебя. Но больше всего меня тревожит, что я не знаю ничего о твоих чувствах ко мне. Кто я для тебя? Обязательство наложенное обстоятельствами? Неожиданное приключение? Первый чувственный опыт? Кто?! Могу ли надеяться, что ты испытываешь ко мне что-то большее?!

-Я хочу разделить с тобой радость близости, как это делали мои предки. Прошу, не отказывай мне, Амата.

Сердце набатом бьется в груди озвучивая единственную мысль: "Прошу, согласись!" Только с твоего согласия я могу провести ритуал. Нет, не о близости прошу тебя, вернее не только о ней! Я прошу тебя стать моей ЖЕНОЙ, моя Амата. Настоящей и единственной Аматой в моей жизни. Вот только страх твоего отказа не позволяет мне высказать открыто своё желание. Я весь дрожу и притягиваю тебя к себе, чтобы согреться твоим теплом. "Прошу согласись!" посылаю мысленную просьбу. И ты киваешь, вырывая облегчённый вздох из моей груди.

Провожу лишь кончиком языка по плавному изгибу шеи, останавливаюсь на пульсирующей венке и в поцелуе приникаю к её трепещущему зову. Затем поднимаюсь до полуоткрытых губ и теряюсь в их теплоте и сочности. Мне нравится их мягкость, их податливость моему сминающему натиску, я пью твою влагу и щедро делюсь своей, словно передо мной самый изысканный деликатес, вызывающий дикий, неподдающийся никакому контролю аппетит. Моё желание столь велико, что набухшее орудие вызывает бесконечную, тянущую, но такую желанную боль. А твои глаза, затуманенные страстью, говорят мне что и ты потерялась в любовном позыве и готова открыться мне полностью.

-Я не могу больше сдерживать себя, милая.

Ты не сопротивляешься когда я поднимаюсь с колен и отношу тебя на наше брачное ложе, наоборот, ты словно читая мои мысли прижимаешься ко мне всем телом, плотнее обхватывая ногами. Даже несколько шагов превратились в чувственную пытку для моего возбуждённого естества, которое при каждом движении ощущает влажный, манящий вход совсем рядом. Бережно тебя укладываю на мягкую постель и шепчу: "моя Амата, только моя".

Я на коленях перед тобой, такой желанной, такой прекрасной, и такой невинной, словно перед божеством спустившимся с небес. Нет! Ты и есть моё божество, моя прекрасная мечта, ставшая явью. Как же я люблю тебя Дэстини! Ты тянешь ко мне руки, а я ловлю губами твои дрожащие пальцы. Дорожкой поцелуев спускаюсь по руке и отдаюсь во власть пленительной груди. Чувствую себя младенцем, впервые вкусившего сладость мягких вершин. Невозможно оторваться! Твои соски наливаются твёрдостью под моими губами и рык довольного самца сливается со стонами твоего возбуждения. Я еле сдерживаю безумное желание наполнить тебя собой, когда между твоих широко разведённых ног упираюсь в узкий вход вожделенного лона и чувствую, как моё орудие щедро орошается горячей влагой. Меня бросает то в жар то в холод, словно изыскателя диковинок, который наконец-то нашёл бесценный клад.

Не медля ни секунды я отстраняюсь от волнующего тела. Резко прокусываю свой палец и, дрожащими руками, рисую кровью руну единения на правой стороне твоей восхитительной груди, слегка царапая заострённым ногтём по её нежной коже. Затем копирую такой же символ на своей, но только слева и, не щадя своего тела, прорезаю на его коже ветиеватый рисунок. Ритуал настолько древний, что у меня нет никакой уверенности что он сработает, но есть только одно - искреннее желание принадлежать только тебе, разделить с тобой всё что мне принадлежит и забрать совсем немного - половину твоей души, которая в миг разлуки согреет любящее сердце пламенем любви.

-Я вверяю тебе своё тело, свою жизнь и свою душу, Моя Амата. Прими мою клятву, единственная.

Больше нет ни сил ни желания сдерживаться и... я вхожу в любимую стремительным рывком, мгновенно разрывая тугую преграду одним резким, мощным движением. Я вонзаюсь в её влажную глубину на всю длину окаменевшего от желания естества и крик победителя, собственника вырывается из моего пересохшего горла.

Дэстини болезненно дёрнулась и замерла, выпуская на свободу жалобный стон. А я разрываюсь между желанием утешить её и закончить ритуал. Рукой касаюсь места нашего слияния, собирая драгоценную влагу, и тут же рубиновые капельки потеряной невинности вплетаются в рисунки, смешивая нашу кровь.

-Прости, любимая. -молю охрипшим голосом и притягиваю её к себе.

Я чувствую, как напряжено её тело, как она борется с распирающей мощью и пытается высвободиться из моих крепких объятий.

- Прости любимая. -и ещё крепче прижимаю её к себе. -Если бы я только мог, то забрал бы твою боль себе.

Дэстини замирает и, в том месте где наши руны соприкасаются, разливается тепло граничащее с жжением. Резкая боль скрутила низ живота и мой стержень, всё ещё находящееся внутри любимой чуть не потерял свою твёрдость.

-Что ты сделал?! - она слегка отстранилась, уперевшись руками в мою грудь, и кинула удивлённый взгляд вниз, туда, где наши тела сплелись в интимной близости.

-Что? Что сделал? -боюсь пошевелиться, в страхе, что как-то навредил ей.

- Боль... прошла... так неожиданно, как будто и не было никогда.

-Кажется...-понимание сути слияния осенило разум. - Забрал себе.

Сделал осторожное движение бёдрами, выскальзывая из тесных объятий и проникая снова, но её реакция не была болезненной, наоборот, стон разочарования раздался, стоило мне выйти из её лона, и крик блаженства сорвался с её уст, как только я атаковал горячий вход.

-Амата, моя Амата.

Я снова притягиваю её к себе и наслаждаюсь ароматом наших возбуждённых тел, в то время как её ласковые руки потерялись в моих волосах. Больше не хочу и не могу сдерживать свою нужду и дикая страсть берет правление над моим изголодавшимся телом. Я вбиваюсь в неё словно хочу пронзить своей мощью, своей сумасшедшей любовью. А она отвечает мне взаимной жадностью, поддаваясь на встречу твёрдому жезлу и вбирая его до самого основания. Совершенно не чувствую где заканчивается моё тело и где начинается её. Что то магическое было в ритуале, что связал нас. Мы стали как одно целое, невозможно разделить наши чувства, наше дыхание, даже стук сердец сливается в идеальном унисоне, как-будто только одно бьётся для нас двоих. Кажется, что наши тела сами угадывают друг друга, подстраиваясь под глубину и силу проникновения.