Путь к золотому дракону. Трилогия - Быкова Мария Алексеевна. Страница 130

— Вот, Саид! Если это твоя невеста — значит, забирай и пошли скорей отсюда, будем пировать! А если нет, то ты должен откупиться, дать бедной девушке приданое, чтобы она смогла найти себе другого достойного мужа! Пусть и не такого… хм… качественного, как ты!

— А что, двух не… — на чистейшем лыкоморском пробормотал принц.

Я в панике оглянулась. Где-то на заднем плане виднелись преподаватели, в том числе и Рихтер. Он-то меня точно Саиду не отдаст — через неделю уже выходить на учебу, какая тут свадьба?!

Близнецы, тоже почуявшее неладное, подсунули Саиду ларец с украшениями. Принц с негодованием произнес что-то по-кафски, и ларец тут же заменили на другой, побольше и потяжелее. Эллинг что-то шепнул Саиду, тот кивнул, распорядился — и мне всунули что-то продолговатое, завернутое в тяжелую шаль.

— Возьми это, о достойная дочь своей матери, радость наставников и украшение… — Тут Саид запнулся, махнул рукой и протянул мне ларец. Руки были заняты, так что я, не задумываясь, сунула продолговатое под мышку, подхватила тяжеленный ларец и ответила, как договаривались:

— Ты щедр и благороден, и я не держу на тебя зла!

Саид опечалился, но ненадолго. Ему уже подсовывали вторую ленточку.

Вторым номером шла кошка, от которой откупились золотой миской, полной сливок. Животное, которого с вечера никто не кормил, не стало привередничать и сразу припало к миске. Третьей была девочка — ей подарили кошку, миску и тот ларец, который изначально предназначался мне. Но гвоздем программы стала Шэнди Дэнн. Когда она явилась нашим взорам, в коридоре повисло натуральное гробовое молчание.

Она была не просто красива — она была невероятно красива. Четкая в каждой линии, исполненная чего-то темного, женского, изначального и почти змеиного. Ее красота завораживала, как темная вода. Бедный принц!..

— Я не люблю тебя, но мне придется взять тебя в жены, — сказал Саид, и я с ужасом поняла, что он не шутит. — Ибо я не знаю ничего, что было бы достойно тебя, женщина. Я подарил бы тебе золото, много золота, но что значит золото для такой, как ты? Скажи мне, чего ты хочешь, — если оно в моей власти, я дам тебе это, если нет — я женюсь на тебе!

— Чего может хотеть женщина? — негромко спросила Шэнди Дэнн и вдруг улыбнулась. — Я хочу магистра Буковца — в праздничной упаковке и с бантиком! Вот с этим бантиком. — И она протянула Саиду свою ленту.

Магистра Буковца быстренько вытолкнули из рядов сплотившегося преподавательского состава. Директор был красный как рак, но особенно не протестовал. Саид торжественно связал руки Шэнди Дэнн и Ирия Буковца нелепой розовой лентой.

— Как властитель земли Каф, — нараспев произнес Саид, — я отдаю тебе, женщина, этого человека в мужья. И союз ваш отныне будет нерушим. Я сказал!

— Горько! — нестройным хором выкрикнули близнецы, но под ласковым взглядом Шэнди Дэнн тут же спрятались за спину Саида.

Некромантка улыбнулась и, подняв свободную руку, щелкнула пальцами. В тот же миг ее платье стало темно-зеленым. На ней больше не осталось ни единой белой нитки — по крайней мере там, где это было заметно.

Счастливую пару тут же обступили коллеги. Послышались поздравления и пожелания семейного счастья. Про Саида и Полин все как-то позабыли, и их можно было понять — пожелай Шэнди Дэнн, ей точно так же вручили бы любого другого, хоть Фенгиаруленгеддира, хоть Рихтера, хоть гнома-завхоза. Хотя нет, Рихтера — это вряд ли. Он все же как-никак лучший боевой маг Лыкоморья, да и скрываться от закона ему уже не привыкать…

Даже удивительно, как среди всего этого шума мы услышали скрип отворившейся двери. Саид медленно тянул за последнюю оставшуюся ленту, и шаг за шагом к нему подходила самая прекрасная из всех невест.

Разумеется, Саид не сразу получил свою нареченную: в коридор набился почти весь алхимический факультет, а тамошние девицы отлично знали, как развести жениха на выкуп. Но принц остался на высоте. Он одарял девушек золотом направо и налево, справедливо рассудив, что украшений много не бывает. Барышни ахали, вскрикивали и бойко уступали место товаркам. Кое-где уже начинали образовываться отдельные группки: там обменивались кольцами, если те оказались не по размеру, и прочими финтифлюшками, если те пришлись не по сердцу.

Я бы с удовольствием посмотрела, что будет дальше, но нужно было спешить. Через двадцать минут нам с Генри уже нужно быть на сцене, а мне предстоит сменить одно платье на другое, еще раз пробежать глазами текст и, если получится, повторить выступление. Будь моим партнером Хельги Ульгрем, я добавила бы пункт «найти этого клятого вампира и отлепить его от алхимички», но Генри был почти безупречен. По крайней мере, на него можно было рассчитывать.

Скрывшись в комнате, я честно постаралась сама распустить шнуровку. Но уже через минуту стало ясно: без помощи тут не обойтись. Утром мне помогла Полин, однако сейчас, по понятным причинам, она была далеко. Я представила, как поворачиваюсь к Генри спиной и прошу расшнуровать мне платье, и поняла, что этот вариант оставлю как запасной. Если иначе не получится.

Но тут мой взгляд упал на дверь, и я вспомнила, как здорово наша флуктуация управлялась со вполне себе материальными жареными курицами.

— Помоги, а? — Я красноречиво подергала плечами.

Элементаль побурчала, но все-таки взялась за шнуровку.

Она управилась с ней куда быстрее, чем Полин: не прошло и минуты, как я выскользнула из одного платья и сразу же кинулась к другому. Стоило поторопиться, потому что Генри был уже на подходе.

Разобравшись с кучей юбок, прозрачных, полупрозрачных, кружевных, атласных и газовых, я еще раз пережила процесс зашнуровывания. Платье мне обеспечили близнецы, и я отлично представляла, с какими ухмылками они его выбирали. Помимо бешеного количества юбок оно отличалось длинным шлейфом и ослепительным декольте, открывавшим спину до лопаток, а грудь — до верхней границы приличия. Лямок там не водилось, и лиф выглядел так, будто он вот-вот с меня соскользнет. Наверное, как раз на этот случай к платью прилагался воздушный газовый шарфик.

— Ить сюдой! — прикрикнула элементаль, и я послушно отошла от зеркала. Не переставая бурчать, она укрепила у меня в волосах двенадцать серебряных звезд. Весь вчерашний вечер я потратила на то, чтобы уменьшить их вес, насколько это возможно. И все-таки не стоило двигать головой без крайней необходимости.

Я посмотрела на себя еще раз. Да. В таком виде выступать было уже не страшно. Вряд ли кто-то будет меня слушать: мужская часть, скорее всего, попытается понять, куда дели настоящую Яльгу и кто это говорит Яльгиным голосом, а женская заключит пари, на какой минуте из меня посыплются эти клятые звездочки.

А вообще-то девица в зеркале и впрямь почти не походила на ту Яльгу Ясицу, которую я знала уже двадцать лет. Это была скорее уж вельможная панна Ядвига Леснивецкая. Поколебавшись, я достала мнемо-талисман и, чувствуя некоторую неловкость, создала автопортрет. Ну и плевать, что это нескромно. Зато когда у меня будет плохое настроение, я достану талисман, вспомню этот вечер и порадуюсь.

Или не порадуюсь — зависит от того, как мы исполним наш будущий хит…

Генри все не было. Я перечитала текст и, напевая, подошла к окну. Внизу шел весьма оживленный обмен — жениха и невесту давно уже поджидали дети. Всем и каждому известно: если ребенок поздравит невесту и преподнесет ей цветы, то брак будет крепким, а потомство — здоровым и многочисленным. Невесте взамен полагалось одарить дитятю конфетами. Далеко не у всех местных детишек были деньги на цветы, а если и были, то тратить их так глупо было просто немыслимо. Поэтому палисадники Межинграда подверглись массовому набегу юных вредителей. Дети, выстроившись в очередь, вручали Полин астры, георгины, гладиолусы, наломанные ветки какого-то кустарника, сплошь усыпанные мелкими сиреневыми цветочками. Полин зачерпывала конфеты из огромной вазы обеими руками и высыпала в подставленные подолы рубашек и платьиц.