Путь к золотому дракону. Трилогия - Быкова Мария Алексеевна. Страница 94

Я остановилась на пороге, пытаясь понять, так ли уж сильно хочу получить свой завтрак. Но тут меня заметили. Ближайший поваренок схватил меня за рукав, усадил за маленький столик, пристроившийся в дальнем углу, и уже через пять минут я вовсю орудовала вилкой. Фаршированные поросята то ли уже кончились, то ли еще не начинались, однако миска рагу, кусок ягодного пирога и две кружки молока окончательно примирили меня со здешней кухней.

Я лениво отковыривала ложечкой присохшие к тарелке ягоды, когда на кухню быстрым шагом вошел Эгмонт. Он тоже был одет по-дорожному.

— Так и думал, что ты здесь, — вместо приветствия сообщил маг, ногой пододвигая себе табуретку. Столика хватило как раз на нас двоих, и я подумала, что, если придет Сигурд, кто-то окажется лишним. И я даже знаю кто.

— И тебе доброе утро… Когда мы отбываем?

— Через час с четвертью. — Эгмонт жестом пресек все попытки поставить на столик еще одну миску. — Я все утро вычислял траекторию телепорта. Не знаю, могу ли я хоть что-то гарантировать, но, во всяком случае, я сделал все, что от меня зависело.

— Если не можешь гарантировать ты, то кто же тогда может? — философски заметила я, допивая молоко. — И потом, если даже твой телепорт перекосило, что уж говорить о ковенских?

Прежний Эгмонт непременно сделал бы мне замечание о нарушении субординации и цеховой солидарности. Нынешний же довольно хмыкнул.

Четыре поварихи торжественно пронесли пирог через всю кухню. Гномка бдительно следила за тем, как его ставят в печь, и прикрикивала, когда ей казалось, что подчиненные действуют слишком неаккуратно.

— А в честь чего праздник? — поинтересовалась я.

Эгмонт пожал плечами.

— Это не праздник, — равнодушно сказал он. — Так, небольшое торжество в узком семейном кругу. Барон вернулся, с ним Георг… жених старшей из моих младших сестер.

— Аннелизе, — быстро сказала я. — Я помню.

До нас никому не было дела: все сгрудились вокруг печи, внимательно разглядывая пирог. Момент был самый подходящий, и я, поколебавшись, спросила:

— Эгмонт, а зачем ты вообще отсюда сбежал?

Маг глянул как-то странно, и я поторопилась объяснить:

— Знаешь… я бы, наверное, не сбежала. Семья, мать, сестры… отец неродной, ну и ладно…

— Луи проболтался, — уверенно сказал Эгмонт.

Я сделала совершенно непонимающее лицо.

— Допустим, сестер тогда еще не было… — Рихтер вдруг улыбнулся. — Слушай, Яльга, да мы, похоже, одни и те же книги читали! Кого-кого, а бедного несчастного маленького бастарда, которого шпыняют все кому не лень, здесь отродясь не водилось. Здесь водился вероятный наследник барона, которого оный барон всеми силами воспитывал, как надлежит. Ты же видела мою мать! Это сейчас у нее четыре дочки на выданье, а представь, каково мне было двадцать лет назад? Короче, мне это изрядно надоело, и я сбежал.

Я не читала книг, но это было непринципиально. Образ страдающего внебрачного сына нещадно эксплуатировался менестрелями, а в каждом из нас все-таки живет своя маленькая Полин де Трийе. В конечном счете история Эгмонта выглядела куда логичнее, но чего-то все-таки не хватало. Романтичности, может быть?

— Пошли, Сигурда поищем, что ли…

— А что его искать? — удивился Эгмонт. — На заднем дворе с бароном на мечах рубятся. Сейчас кафию попьем — и в дорогу.

Когда мы вышли на площадку для телепортации, я не удержалась и уважительно присвистнула. Эгмонт не соврал, сказав, что все утро провел за вычислениями, — каждый камень был исчерчен магическими знаками, и большую их половину я видела только в учебниках для старших курсов. Меньшая и вовсе была мне незнакома. Некоторые руны шевелились, некоторые вспыхивали, некоторые лениво курсировали в пределах очерченного мелом круга — мы осторожно пробирались между ними, боясь наступить на какой-нибудь крохотный хвостик.

— Ну, если и это не сработает… — пробормотал себе под нос Эгмонт. Кажется, он до сих пор не пришел в себя от предыдущей неудачи.

Мы встали в самом центре, и Эгмонт, сосредоточившись, начал читать заклинание. Его не стоило отвлекать, и я решила смотреть только на Сигурда.

Оборотень выглядел довольным и разочарованным одновременно. По всему выходило, что поместье Хенгернов ему понравилось: и хозяйка, и хозяйские дочки, да и барон оказался совсем неплох. Наше с ним общение ограничилось «Здравствуйте — до свидания», и этого мне хватило, чтобы понять: Луи вряд ли дадут сбежать, но это и к лучшему.

Второго Эгмонта Академия точно не переживет…

Мир начало заволакивать знакомой дымкой. На сей раз она сгущалась очень медленно, постепенно вырастая из контуров телепорта. В какой-то момент все руны налились неярким золотым сиянием. Где-то очень высоко вспыхнула Собачья Звезда, и на нас наконец-то рухнула долгожданная темнота.

Еще до того как она рассеялась, я почуяла знакомый запах леса. Под ногами пружинила мягкая земля. Оставалось только выяснить, водятся ли в этом лесу какие-нибудь эльфы…

Темнота рассеялась, и вопрос отпал сам собой.

Мы стояли посреди глухого мрачного ельника, где отродясь не ступала не то что нога эльфа — но даже лапа волкодлака.

— Мрыс! — прошипел сквозь зубы Эгмонт. — Да что же это за проклятие такое!

Я осматривалась. Кругом были только елки, упиравшиеся вершинами в серое сумрачное небо.

— Мы вообще где? — задал ожидаемый вопрос Сигурд.

Эгмонт огляделся с таким видом, будто надеялся увидеть за елкой того гада, который раз за разом сбивает ему телепорт. Но гад успешно маскировался. Выругавшись еще раз, теперь уже на эльфаррине, маг вытащил из кармана амулет в виде шарика на длинной красной нитке. Покачавшись в воздухе наподобие маятника, шарик ожил, забормотал, выдал несколько невнятных картинок и затух.

— Все понятно, — бодро сказал Эгмонт. — Нам туда.

На мой взгляд, это «туда» ничем не отличалось от любого другого. Но возражать я как-то не рискнула. Если Эгмонту хочется верить, что он держит ситуацию под контролем, лучше ему в этом не мешать. В любом случае лучше идти, чем топтаться на месте.

Главное, чтобы на первой же поляне нас не поджидал ковенский отряд. А на этот случай у нас есть очень злой Рихтер, так что еще не факт, кому придется хуже…

Какое-то время Эгмонт вел нас в неизвестность — шарик молчал, не реагируя на потряхивание и подергивание. Но потом Сигурду это надоело, и он сменил облик.

— Дайте-ка я пройду, — рыкнул он. — Этак мы всю одежу на кустах оставим.

Эгмонт молча посторонился, пропуская его вперед.

Чем дальше, тем гуще становился лес. Под конец мы уже продирались через густой кустарник, переплетенный с буреломом; я порвала рубашку, чуть не оставила косу на особенно колючей ветке и едва не снесла огромную паутину, заботливо растянутую между двумя дуплистыми вязами. Ее почти не было видно — только капли дождя, повисшие на тонких полупрозрачных нитях.

Здесь было холодно. Влажно. Неуютно. Под ногами скользила мокрая трава, из которой то там, то здесь поднимались высокие стебли папоротника, — хвала богам, зацветать он не собирался, Литов день давным-давно миновал. Белок я не заметила, из птиц слышала только ворон, а ветви смыкались так плотно, что почти закрывали небосвод. Кажется, снова собирался дождь, вдобавок начинало смеркаться. Заночевать здесь, под деревьями, было просто невозможно: на то имелся ряд причин — и бытовых, и магических. Я вообще не слишком любила леса, предпочитая степи и пустоши, а уж в этой чащобе не прижился бы, наверное, даже правильный эльф.

Сигурд, легко скользивший впереди — прежде мне казалось банальным сравнивать волка с «серой тенью», — остановился и принюхался. Мы с Эгмонтом тоже невольно остановились. Маг, тихо шипя что-то под нос, собирал с куртки паутину.

— Долго еще, Сигри? — отрывисто спросил он.

— Нет, не очень, — рыкнул волкодлак. Даже он выглядел настороженным — значит, не я одна слышала, что этот лес нам не рад. — Вперед!