Фактор аннигиляции - Бейли Баррингтон Дж.. Страница 22

Пока Гринсект развивал эту тему, Джандрак не мог не заметить его рост, насколько огромна была его широкая спина, одетая в серое и пересечённая двумя ремнями.

— Естественно, — продолжал полицейский, — время от времени мы держали вас под наблюдением. Вы для нас не являетесь неизвестной величиной, — он сделал паузу и коснулся чего-то на столе. Послышался щелчок. Новый источник света заставил Джандрака взглянуть налево. Ожил видеоэкран на стене.

Джандрак удивился, увидев себя в одном из залов дворца, беседующим с коллегой-офицером во время одного из своих ранних визитов во Внутренний Город. Шпионская камера перемещалась туда-сюда, выхватывала позы, выражения, и все эти странные ключевые лицевые знаки, которыми человек выдаёт себя, сам того не осознавая. Микрофон камеры воспринимал каждое слово их разговора.

— Знаете что, — сказал Гринсект более оживлённым тоном, — давайте поговорим о вещах более общих. К примеру, что вы думаете о бедственном положении бедняков? — он сел и снова коснулся панели управления. Джандрак собирался было выдать несколько убедительных, но идеологически безопасных банальностей, чтобы его напускное равнодушие казалось более естественным. Но последущая сцена дала ему понять, насколько он должен быть осторожным. Он был в Старом Городе и ехал на одном из этих грохочущих электрических трамваев, и с интересом рассматривал окружающих. По его лицу одна за другой гнались десятки скоротечных, полу-осознаваемых эмоций — жалость, отвращение, восхищение, изумление. Они явно указывали на тот факт, что его реальные ощущения описать не так-то просто, и он подумал, насколько широко Политический Отдел опутал своей сетью Старый Город.

— По сути дела, — осторожно начал он, — это вопрос к учёному-политику.

Экран внезапно потемнел на несколько мгновений. Перед тем, как он загорелся снова, предварительный шум в виде визгов, кряканий и стонов обеспечил ему ужасное предчувствие того, что он увидит через пару секунд. Его страхи реализовались ещё до того, как сформировалась уверенность. Он смотрел в крартиру Ронданы, где они двое, голые, в диком восторге занимались любовью.

В ярости он вскочил на ноги и с рёвом бросился на Гринсекта. Здоровяк, тоже встав, просто пихнул его обратно одной невероятно огромной и мощной рукой.

— Сиди, щенок, и не возбуждайся. Мы наблюдаем за кем хотим и когда хотим.

Джандрак сел и стал смотреть на это холодное лицо, по настоящему испуганный этими проявлениями силы. Он слышал, что элитные офицеры Политического Отдела каждый день подвергаются сеансу нервной пытки, чтобы поддерживать свою крутизну.

На экране он достиг восхитительного, всеохватывающего оргазма и теперь снова бросался на Рондану, чтобы делать ей такие вещи, которые заставили его покраснеть. Гринсект, повернув голову, смотрел на всё это с явным удовольствием; сардоническая улыбка впервые нарушила жёсткую бесстрастность его лица.

«Он — чудовище», — думал Джандрак, отвернувшись в другую сторону и сжимая кулаки. — «Он должен быть уничтожен».

— Со вкусом, — подцепил его полицейский босс, когда картинка на экране милосердно поблекла. — Не беспокойтесь, полковник, это был единственный раз, когда мы расположили камеру в спальне вашей маленькой шлюхи. Мы не устанавливаем свои устройства постоянно — если бы мы везде их оставляли валяться, мы бы могли скомпрометировать свою славу «невидимок».

— Теперь расскажите мне, что вы думаете по поводу бедственного положения бедняков…

В течение нескольких часов неутомимый Гринсект беседовал с ним «о вещах вообще». О политике, сексе, об общественных проблемах, о Короле Максиме и его маленькой болонке-королеве, о разных личностях, знакомых обоим. Он обнаружил, что у Гринсекта нет ни малейших сдерживающих факторов, когда речь заходит о чьих-нибудь личных недостатках, даже если это недостатки его хозяина.

Они говорили о спорте, религии и музыке. Гринсект спросил его, кто по его мнению, победит в этом году в воздушных гонках вокруг планеты. В сфере музыки шеф полиции признал, что страстно ценит классический тип абстрактной, экстремально интеллектуальной композиции, достигшей своего расцвета с гением Сконорбала около сотни лет назад.

И постоянно, о чём бы они ни беседовали, на видеоэкране разворачивались кадры с Джандраком, готовые, с точки зрения эксперта — Гринсекта, — подтвердить мнения, которые он высказывал. Джандрак обнаружил, что он играет в игру умов, в которой его целью было любой ценой скрыть свою двойственность, подкатиться близко к правде, не открывая её. Он не знал, насколько верно утверждение Гринсекта о том, что можно узнать человека путём научного анализа, но он и раньше слыша о «языке тела» — втором, инстинктивном языке, посредством которого люди общаются через жесты и позы, независимо от устного языка.

Одна-две из сцен его прошлого явились для него откровением, к немалому развлечению Гринсекта. Одно из них состояло в том, что когда он играл в карты со старым Герцогом Бруорнским и проиграл ему полосу земли площадью в десять тысяч квадратных миль, старый вельможа его обжулил. Второе поразило его тем, что он однажды провёл ночь в постели жены одного из офицеров Гринсекта.

— А он знает? — спросил он.

Гринсект расхохотался, как канализационная труба.

— Конечно. Он увидел эту ленту на следующее же утро. К сожалению, капитан Херст не разделяет модного «эмансипированного» взгляда на такие вещи; он хотел вас убить. Я удержал его, естественно, в интересах долга. Но он выбил у меня обещание, что если нам когда-нибудь придётся применить к вам нервное возбуждение, то заниматься этим будет он.

Откинувшись в кресле, он положил руки на стол.

— Как бы вы отнеслись к тому, что я отдам вас Хересту?

Джандрак глубоко вздохнул.

— У вас может быть шанс искупить свою вину. Для этого вы должны снова добиться благосклонности короля. Вы, если не постоянно, но по крайней мере часто посещаете Старый Город.

— И что? — Джандрак был озадачен.

— Нам нужна некоторая информация о возникшем там новом движении, — Гринсект махнул рукой с оттенком настоятельности. — в таком месте всегда существуют ненормальные политические движения. Однако, в данном случае похоже на то, что у нас нет агентов, расположенных подходящим образом, чтобы установить плодотворный контакт.

— И вы думаете, у меня это получится лучше?

— Как вы сами сказали, вы — человек способный, который в прошлом выполнил много заданий. Получилось так, что ваша девица низшего класса, Рондана Криль, вовлечена в это движение, хотя и не очень глубоко. Мы узнали об этом из внепланового рапорта, который мы получили.

— Я этого не знал, — тихо проговорил Джандрак, игнорируя жгучее презрение к низшим классам, пронизывающее слова Гринсекта. — Что это за движение? Оно направлено против существующей власти?

— Оно называется Общество «Смерть Жизни».

Джандрак порылся в кармане, достал бумажник и вытащил карточку.

— Вы имеете в виду это?

Гринсект рассмотрел её.

— Да. Любопытно, неправда ли? Где вы её достали?

Джандрак пожал плечами.

— Во время боевых манёвров новых кораблей один из моих офицеров по случаю очистил астероид; там было гнездо сброда. У одного из убитых была эта карточка. Он решил, что она любопытна, и дал её мне.

Гринсект отдал карточку.

— Может быть, она поможет вам в вашем расследовании. Вы, конечно, согласитесь выполнить это задание.

— Естественно.

В это мгновение за дверью послышался шум голосов, и дверь внезапно открылась. Свет полился в комнату. Фигура Короля Максима стояла в проёме, слегка качаясь.

— Ваше величество! — Джандрак и Гринсект вскочили на ноги и хором приветствовали короля.

Максим шагнул в комнату, разглядывая их обоих слегка остекленевшими глазами.

— Так что вы ещё с нами! — сказал он дружелюбно, хлопнув Джандрака по плечу. — Я думал, что наш приятель к этому времени уже смыл ваши останки в канализацию! — он хихикнул.