Фактор аннигиляции - Бейли Баррингтон Дж.. Страница 9

Что касается Джадрака, то он, со своей стороны был уверен, что король Максим просчитался, доверяя ему. У него были собственные идеи насчёт того, как можно использовать эти новые сказочные корабли.

Скрытый в расщелине скалы каньона лифт, отреагировав на запах его тела, — эту характеристику подделать гораздо труднее, чем звуковые параметры голоса, отпечатки пальцев или визуальное сравнение — опустился на большой скорости и остановился у исполнительных офисов космо-кораблестроительного комплекса. Его ждал подполковник Хин Сетт, заместитель Джандрака и, если бы правда была известна, его личный пособник.

Офисы были расположены высоко в стене одной из самых крупных пещер. Из широких наклонных окон открывался вид, который сейчас больше всего возбуждал Джандрака: корпуса двенадцати огромных скользящих кораблей, в один ряд стоящих под жёлтым светом огней, расположенных наверху. Корабли были чудовищными, отливая золотистым свечением и делая техников, возившихся внизу, не более, чем муравьями.

Через звуконепроницаемые окна из пещеры доносился только слабый гул. В Джандраке росло возбуждение, росло уже несколько недель, потому что скользящий флот приближался уже к операционному уровню, или, по крайней мере, скоро он должен был быть готов к испытаниям; а в плане Джандрака это считалось одним и тем же. Он с нетерпением ждал, когда эти золотистые корабли поднимутся по штольне на поверхность.

В принципе скользящего привода был заложен один момент, состоящий в том, что его эффективность снижалась пропорционально перемещаемой массе, независимо от мощности двигателя. Если корабль был достаточно небольшим, как тот «колокольчик», на котором Джандрак путешествовал на Сморн, он мог нестись сквозь пространство с почти невероятной скоростью. Однако даже гигантские, дредноуты, стоящие в пещере, обладали несомненным преимуществом перед любым боевым кораблём как в скорости, так и в манёвренности, — если только они располагались на линии искажения пространства. И, что даже важнее, максимальная дальность их полёта была… неограниченной.

— Рад тебя видеть, Хин, — сказал Джандрак. — Как идут дела?

Подполковник жёстким взглядом посмотрел сквозь застеклённую дверь кабинета, чтобы увериться, что конструкторский персонал весь занят своей работой и никто не проявляет неположенного интереса к их беседе. Он уже поймал там одного шпиона, читавшего по губам, который был прислан из Внутреннего города.

— Технически прекрасно: укладываемся в график. Что касается остального… то надо смотреть в оба.

— Возникли проблемы?

— Смотря как посмотреть. Твоя идея, чтобы полностью отрезать базу от внешнего мира, оказалась хорошей. Некоторые наблюдатели и агенты в наших рядах начали переигрывать, когда перерезали каналы их регулярной связи с внешним миром. Вследствие этого мы знаем, кто они, и их оказалось больше, чем мы думали.

— Что ты с ними сделал?

— Посадил под замок одного-двоих, самых очевидных. Что касается остальных, то они продолжают заниматься своей работой, которой они прикрываются, и считают себя в безопасности. Позже мы сможем обвинить их в саботаже.

Высказав сдержанное удивление, Джандрак надул губы:

— Это слегка разочаровывает. Я думал, что Максим мне больше доверяет.

— Не расстраивайся. Может быть, он не знает, какое здесь ведётся наблюдение. Я просто уверен, что большинство шпионов внедрены политической полицией. Другие могут быть от иных департаментов, которые просто хотят знать, что за работы здесь ведутся. Междепартаментский шпионаж — естественное следствие методов правления. Существует множество частных бюрократических империй, и все завидуют друг другу и любыми возможными средствами стремятся к власти.

Джандрак, смотревший на скользящий флот как на свою личную империю, прекрасно понял мысль Хина.

Хин сделал большой глоток мутного тёмно-коричневого напитка вроде виски и налил ещё, себе и Джандраку:

— В настоящий момент нас серьёзно тревожат роялисты, которые жалуются на слабую систему безопасности и недостаток контроля во дворце. Эти максимисты действительно могут быть головной болью. Тебя там дожидается делегация.

— А когда флот сможет вылететь?

— Меньше чем через месяц, — триумфально объявил Хин, глотая виски.

— Вполне прилично. Впускай их.

Хин пожал плечами, нажал кнопку на столе и заговорил в коммуникатор.

Из всего огромного штата подземного кораблестроительного завода только Хин по-настоящему был посвящён в личные амбициозные планы Джандрака, состоявшие в том, чтобы сделать скользящий флот своей собственностью. В доках уже царила атмосфера личной вотчины. Долгое время он брал сюда людей только по собственному выбору, вытесняя тех, чья верность существующему порядку казалась ему чрезмерной. Он заботился о том, чтобы все, кто был заперт в этом замкнутом мире, видели его как можно больше, и делал все, чтобы производить впечатление и вдохновлять их своим присутствием. Многие из братьев-офицеров, руководящих этим проектом, были его личными друзьями. Он знал, что может на них положиться. К сожалению, за оставшееся время уже невозможно было сделать так, чтобы весь штат был настроен в его пользу, и кое-кто теперь жаловался на то, что они оказались отрезанными от внешнего мира. Пять тысяч рабочих-сборщиков так и не могли ни с кем общаться, но офицеры и конструкторы, имеющие влиятельных родственников, возмущались тем, что не учитываются их потребности. Джандрак надеялся, что после завершения проекта он докажет Максиму ценность флота и его можно будет улестить, чтобы Джандраку было отдано командование этим флотом. По сути дела, все его интриги во Внутреннем городе были направлены на устройство этого дела. Аргументы были таковы: правление короля Максима, созданное на скорую руку, не могло быть прочным. И никто не знает, укрепится ли оно, превратившись в постоянную, хотя и тираническую политическую структуру, или же начнёт разваливаться. Также Джандрак не упускал из виду и лагерь повстанцев; он чувствовал, что непосредственная победа принца Передана вряд ли послужит его интересам, потому что возвращение старого короля означало бы и возврат к стабильному и законному правительству, что оставило бы мало возможностей для авантюрных и безответственных действий, — а они для Джандрака были смыслом жизни. Однако, реставрация старой монархии, с его точки зрения, это дело очень маловероятное, особенно ввиду присутствия Пятна. Он искал какого-то столкновения, очередного гражданского конфликта — чего-нибудь такого рода, в котором скользящий флот почти несомненно сдвинет равновесие в любую сторону, какую бы Джандрак ни выбрал. Командир такого флота будет обладать невероятной властью. И если, как это почти случилось однажды, древнее королевство начнёт разваливаться на отдельные более крепкие гегемонии, то он сможет выкроить себе свою безумную мечту, своё собственное королевство.

Джандрак потягивал своё виски, размышляя: когда амбиции укоренились в душе человека, то очиститься от них уже нет никакой возможности.

Под холодными взглядами Джандрака и его заместителей делегация недовольных конструкторов вошла в офис. Джвндрак знал это тип людей: обычно они приветствовали революцию и все ещё поддерживали Максима, видя в ней какую-то возможность остановить воображаемый упадок морали и сохранить традиции. Они неспособны были понять, что Максим их использовал в своих собственных целях и что общественная жизнь при нём ещё более бесцельна и развратна, чем раньше. Если они станут ответственными работниками, то в сексуальной жизни им придётся воздерживаться или быть моногамными.

Одевались они консервативно, лица были серьёзны. Джандрак с неясным чувством неловкости осознал, насколько они контрастируют с ним и Хином, одетыми в агрессивную военную форму, вызывающий вид которой вполне соответствовал политическому климату этого времени: блестящие чёрные сапоги до колена, прочные туники с короткими, торчащими, слегка расклёшенными полами. К мундиру полагалась портупея с разными устройствами и оружием, что составляло повседневную форму одежды. Остроконечные шляпы, которые можно было прикреплять к вороту туники, так что получались абсолютно боеспособные шлемы, были украшены яркой чёрной буквой «М», инициалом Максима. Ножки буквы были эффектно скошены и заканчивались зазубренными, направленными вверх отростками, придававшими символу зловещий вид: символ как бы парил, в виде зловещей птицы с острыми когтями, надо всеми остальными знаками отличия и медалями.