Мой идеальный смерч - Джейн Анна. Страница 35

На самой площади влюбленных парочек тоже было немало, поскольку назначать встречи около фонтанов для них было делом привычным и даже любимым. А вот встречаться около памятника Пушкину, который во многих городах лидирует в первенстве мест для романтических свиданий, мало кто отваживался, поскольку его облюбовали те, кого в народе называют гопниками – в общем, различные полуприступные и криминальные элементы мелкого пошиба, желающие завладеть вашим мобильным телефоном, сумочкой или на крайней случай золотыми украшениями…

Эх, ну где же Смерчинский? Уже почти пятнадцать минут его нет! Где его бородатые черти носят? И дозвониться до «брюнетика с приветиком» не могу, как назло.

Или его занесло к тому самому памятнику Пушкина, и его…

– Привет, друг! – раздалось у меня за спиной. Я оглянулась и первым делом увидела поднятую кверху ладонь Дэнва. – Прости, прости, что опоздал. Дай пять!

– Отстань, не веди себя как ребенок, – нахмурилась я, плотно сжав губы.

Простить? Думает, раз красавчик, то все ему можно?

– Ты простила меня? – положил мне подбородок на плечо Смерч, обогнув меня, – ну, пожалуйста, я не специально, Маша.

Он вновь оказался напротив меня и опять протянул руку вперед и вверх.

– Ну, дай пять! Мы партнеры и не должны ссориться!

– Вот приставучий.

Я с неохотой ударила его по руке, невольно сравнив размеры наших ладоней. Отрастил себе пальцы длиннющие и, по всей вероятности, загребущие. Хм, как там Маринка говорит: «Длинные тонкие пальцы и широкая ладонь – признак прекрасного музыканта, да и вообще это прикольно смотрится у парней». Когда я со здоровым скепсисом поинтересовалась о том, что неужели люди с другим строением ладони не могут заниматься музыкой, то подруга тут же ответила: «Так почти все музыканты играют с детства, или много лет подряд усиленно тренируются и репетируют, поэтому и растяжка на пальцах у них прекрасная». Неужели этот темноволосый милашка тоже играет на чем-то, кроме как на нервах?

Однако поинтересоваться насчет дэновских музыкальных умений я не успела. Парень поймал меня за руку и зачем-то уставился на нее.

– Ты чего, ошалел? У меня руки чистые. – Не поняла я его действий. Ну, маникюра нет, подумаешь: ногти быстро ломаются, а лак у меня быстро стирается – вот вчерашний желтый пришлось оттереть, потому что он по краям обколупался.

– Какая-то рука у тебя слабая, – с неподдельной заботой изучал мое собственное запястье и ладонь Смерч, вертя во все стороны. – Кушай лучше. И здоровую пищу.

– Нормальное поведение! – тут же с силой вырвала я свою руку. – Сам ешь побольше! Я тебя тут стою, дожидаюсь, а ты опаздываешь, приходишь и несешь всякую чушь, – я недоброжелательно взглянула на Смерчинского и спрятала кисть за спину, потирая ее другой рукой. Нет, определенно, у него руки странные и…

И только тут я заметила, что рядом с моим так называемым партнером стоят двое и смотрят на меня в упор, с большим интересом. Эти двое были весьма колоритными персонажам: высоченная девица с вызывающим макияжем и яркими рыжими волосами, которые упругими кудрями топорщились во все стороны, и хрупкий, достающий ей до плеча парень с выбритыми висками, облаченный в розовую вельветовую рубашку и очень-очень облегающие белые брюки.

– Это кто? – невежливо спросила я, смахивая с глаз челку, закрывающую обзор. Интересные личности: и у нее, и у него несколько высокомерные выражения лиц – как у князей, спустившихся к народу, кожа ухоженная-ухоженная и явная любовь к яркой одежде. Рыжая многозначительно заулыбалась и выставила вперед длиннющую рельефную ногу.

– Это наши помощники, – не удивился моему вопросу Дэн. Каждый раз, когда он звонил мне сегодня, дабы напомнить о нашей встрече, я спрашивала у него, что мы будем делать во время миссии № 2, и даже предлагала спихнуть Князеву под мост, мотивируя это тем, что там ей будет вполне комфортно – под мостами, судя по преданиям, живут ближайшие родственнички Олечки – тролли то есть. Однако Смерч не соглашался на такой радикальный вариант, говоря, что у него «есть действенный план». Раскрывать же его по телефону парень не спешил. Естественно, я горела желанием узнать, что мы предпримем сегодня, чтобы помешать Нику и Ольге, и какую роль в этом сыграют нынешние помощники – не такую же роковую, надеюсь, как несчастные Петр и Ильич с букетами, а Черри и его друзья с охранниками «Рая».

– Вот как? – я вновь окинула парочку оценивающим взглядом. Странноватые личности. Тем временам наш общий друг решил нас представить друг другу.

– Элис, Саша – мои друзья. Чип – мой новый друг, познакомьтесь. Сегодня нам предстоит совместная работа, и я надеюсь, ее результаты всем нам будут по вкусу. – Смерч выглядел и говорил так, как будто бы представлял друг другу не трех недавно вышедших из подросткового возраста ребят, а глав государства, встретившихся в неформальной обстановке и решивших обсудить важнейшие геополитические вопросы.

– Чип? – неожиданно звучным басом спросил субтильный обладатель розовой рубашки. – Это кличка или фамилия?

– Имя, второе имя, – ответил тут же Дэн, посмотрел на меня сверху вниз и, кивнув, спросил одними губами, как будто бы задавал вопрос маленькой девочке: «Да?» Я, сморщив нос, только и успела покрутить пальцем у виска, имея в виду «нет». Однако моего жеста-намека ни парень, ни девушка не заметили. А Дэн улыбнулся, опустив голову и отводя глаза в сторону, – кажется, он часто повторяет этот жест. Что он значит – скрытое веселье? Ага, мы так прячем свои хихиканья!

– И она не против такого имени? – изумился все тем же басом Саша, забыв, что «она» находится рядом и не желает, чтобы о ней отзывались в третьем лице.

– Естественно, нет, – не дал мне и рта раскрыть Сморчок – только похлопал по плечу. – Ей только нравится. А меня она называет Дейлом. Или – оно.

Вот зараза, вспомнил мою переписку! Подумаешь, опечаталась. Мы люди простые, скромные, слепому методу печатания не обучены, как наш барин Смерчинский, да и клавиатура у нас из лыка сделана… И щи мы лаптем хлебаем…

– Тогда она само очарование, – пробасил парень, сделав странные выводы насчет меня. – Приветик, Чип. Я – Саша.

Я кивнула ему, подозрительно уставившись на проколотое правое ухо, в котором блестела круглая и, кажется, бриллиантовая серьга.

– И я тоже хочу поздороваться лично, – тут же встряла неприятная рыжая дылда, поправляя до неприличия короткое платье леопардовой расцветки. Она делала усиленные ударения на нужные гласные буквы и долго их тянула. От этого голос ее получался гнусавым и кокетливым одновременно. А еще очень смешным.

– Привет-привет, Чип.

Нет, она сказала даже так:

– Приве-е-ет-приве-е-ет, Чи-и-ип.

Обалдеть, ну и голоса у очередных дэновских помощников!

Я, стараясь не расхохотаться, перевела взгляд с нее на Сашу, задумавшись кое о чем, а потом ответила:

– Привет. Но я не Чип, а Маша.

Но меня точно не слышали. Ну, у эгоцентриков всегда так.

Некоторые люди раздражают меня с первых минут знакомства, и эта долговязая не стала исключением из этого правила. Почему я чувствую к ней неприязнь? Может быть, дело в ее внешнем виде. Эта рыжая выглядит так, словно только сегодня утром покинула свое основное место работы – бордель. И смотрела она на меня, как на насекомое. И вообще… не нравится она мне. Такое чувство, что и я ей – тоже. Смотрит на меня как на… соперницу! Чокнутая какая-то.

– Мое имя и творческий псевдоним – Элис, – продолжала многозначительно рыжая, покручивая в руках крупную нитку черных блестящих на солнце бус, висевшую на шее, и плотоядно посматривая на Смерча. Хех, он ей точно нравится! – И давно ты общаешься с нашим Счастливчиком, девочка-Чип? Аха-ха, Чип! Звучит, как электронная штучка.

И она стала обидно смеяться над моей несчастной кличкой.

А я очень сильно не любила, когда надо мною смеются. Именно поэтому в детстве я была такая боевая – как что не так скажут обо мне или о моих друзьях, сразу же лезла выяснять отношения. Поэтому мальчишки меня уважали и даже принимали в свою компанию.