Сделай это - Кармак Кора. Страница 25

Как полная противоположность, кошка у меня на руках была сильно встревожена: лапы напряжены, глаза расширены. У меня возникло ощущение, что если я прижму её чуть сильнее, то она покалечит меня. Я опустила её на пол, и она сразу же спряталась под ближайшей лавкой.

Я знала, что он спрашивал только про кошку, но услышала другой вопрос. Тот, который он не произнес вслух, по крайней мере, не сегодня. Кейд был милым, и мысль о том, чтобы быть с ним, не покидала меня, парализуя страхом. Она,по сути, подавляла любые эмоции.

Именно тогда я и поняла...

— Кейд... Я должна забрать назад свое «может быть».

Клянусь, даже кошки перестали мяукать. Я могла представить их потрясенное молчание. Казалось, что они говорили: «Что? Нет, она не может».

— Ох.

Я ждала его реакции: криков, злости, чего угодно. Что он напряжется, как эта кошка, выпустит когти, обнажит клыки. Но вместо этого, он тихо отошел к клетке и осторожно посадил туда черную кошку, наверно, из-за того, что вспомнил слова дамы: нельзя вытаскивать больше одного животного за раз. Таков был Кейд — всегда следующим правилам. Такой всегда была и я, но начала сомневалась, хочу ли теперь оставаться такой и дальше.

Его движение было автоматическим, простым и точным. Он закрыл дверцу клетки и с резким щелчком задвинул щеколду. Он все еще стоял спиной, когда заговорил:

— Могу я спросить, почему?

Я резко выдохнула. Я обязана ему столь многим, но как могу признаться в таком? Он не мог знать. Если я собиралась сделать это с Гарриком (кого я обманывала? я действительно собиралась), тогда никто не мог об этом знать. Даже мои лучшие друзья.

— Я... просто есть кое-кто другой.

— Есть?

Это было так ужасно, как засунуть руку в блендер. Он не смотрел на меня, и я ощущала свое сердце, как тонкую бумажную салфетку, что подтверждало мою бессердечность, раз я собиралась причинить боль своему лучшему другу.

— Все это немного... сложно. Но он мне нравится, очень. Я собиралась подождать и посмотреть, исчезнут ли мои чувства к нему, поэтому мы с тобой могли бы... — Я замолчала, не желая облекать свои мысли в слова. В этом не было смысла. — Просто, Кейд, я не могла больше это выносить. Прошло меньше недели, а мне уже казалось, что я умираю. Мне так надоело думать о своих действиях, когда ты рядом, все ли в порядке, не пересекла ли я черту, не делаю ли тебе больно. Я скучаю по своему лучшему другу, даже когда стою рядом с тобой. Поэтому... я должна была сделать выбор. Ты мне так сильно нужен, чтобы разрушить наши отношения. Если бы я сказала «да», но мои чувства к нему не прошли бы... я не могла так поступить. Пожалуйста, скажи мне, что я уже не разрушила их. Пожалуйста, пожалуйста.

Тогда он обернулся, и я была поражена болью, которую увидела в его глазах. Его лицо казалось незнакомым, когда он хмурился.

— Я хочу сказать, что с нами все в порядке, Блисс. Ты мне тоже нужна. Но я не могу притворяться, что не надеюсь на то, во что это может перерасти. Не знаю, смогу ли я. Правда в том, что... ты делаешь мне больно. Не специально, я знаю. Но я люблю тебя, и каждую секунду, когда вижу, что ты не любишь меня в ответ... мне больно.

— Кейд... — я потянулась к нему.

— Пожалуйста, не надо. Я не могу.

Запах лекарств в помещении внезапно стал невыносимым, тошнотворным.

— Не можешь что? Быть моим другом? — спросила я.

— Не знаю, Блисс. Просто не знаю. Может быть.

Оттенок горечи в его голосе был почти не заметен, но он все равно поразил меня, как пощечина.

Он вышел за дверь, и я опустилась на скамейку, подавленная, побитая и сгоревшая до тла. Мое бумажное сердце было смято и уничтожено.

Так я и сидела, пытаясь понять, могла ли я сделать что-то лучше. Существовал ли хоть какой-то способ, что я могла предпринять, не разрушив все к чертям собачим? Может, не говорить ему все прямо было бы лучшей идеей? Нужно ли мне было дождаться окончания учебного года и исчезновения Гаррика из моей жизни, чтобы попробовать что-нибудь с Кейдом?

Однажды, когда я была маленькая и потеряла друга, мама сказала мне, что любые отношения заканчиваются. Они как звезда, которая горит все ярче и ярче, и вроде бы все в порядке, но в один прекрасный момент все заканчивается. Они сгорают.

Я не могла смириться с тем, что наша дружба с Кейдом закончилась.

Что-то ткнулось мне в ноги, и между ними появилась кошачья голова. Она просунула все свое тело сквозь расстояние между моими конечностями, по ходу вытираясь об меня. Развернувшись, она прижала голову к моей голени. Я протянула к ней руку, и она сжалась, глядя на меня со страхом в глазах. Я тянулась до тех пор, пока моя рука не достала до её спины, а затем погладила её, плавно проводя по шерсти. Её тело расслабилось, и я погладила её снова.

Я сползла на пол рядом с ней. Она снова сжалась, но не убежала. Когда я убедилась, что ей стало комфортно возле меня, то подняла ее на руки. Я прижалась лицом к её шерсти, впитывая спокойствие, которое она, не зная того, распространяла.

— Давай заключим сделку, Гамлет. Я помогу тебе меньше бояться, а ты поможешь мне.

К тому времени, как я заполнила необходимые документы и разместила Гамлета в дешевой картонной сумке-переноске для кошек, прошло почти тридцать минут с тех пор, как Кейд ушел к моей машине. На стоянке я нигде не смогла его найти.

Я проверила свой телефон, но сообщений не было.

Осмотрела лобовое стекло, но и записка отсутствовала.

Я позвонила ему, но он не ответил.

Я позвонила еще раз, но попала на голосовую почту.

А когда раздался звуковой сигнал, я расплакалась.

— Кейд, прости меня. Мне так жаль. Я не знаю, как все исправить. Я просто хочу, чтобы между нами все было, как раньше. Боже, какая глупость. Я знаю, что это невозможно. Знаю, что ничего уже не будет, как раньше, но... Я не знаю. Не важно. Просто... Дай мне знать, что с тобой все в порядке. Тебя нет у моей машины, и я не знаю, как ты добрался до дома, если ты вообще поехал домой. Просто позвони мне. Пожалуйста. Давай поговорим об этом.

Спустя несколько минут, когда я сидела на гравии рядом со своей машиной, а мои джинсы испачкались в пыли, я получила сообщение: «Со мной все в порядке».

Я снова попыталась позвонить, но опять попала на голосовую почту.

И как бы сильно я не пыталась почувствовать все иначе, надеяться, что мы пережили это... Я уже ощущала это. Я была выжжена изнутри.

Может, все дело в печали. А может, я просто сошла с ума. Может, мне просто больше некуда было пойти. Но когда я вернулась в свой жилой квартал, то не пошла в свою квартиру. С Гамлетом под мышкой я отправилась к Гаррику.

Не знаю, как я выглядела со стороны, когда он открыл дверь. Да и по сути не хотела знать. Но он почти мгновенно широко распахнул дверь, жестом приглашая меня войти и не задавая никаких вопросов. Я никогда раньше не была у него дома. Я должна была заметить все сама или же попросить его мне показать. Я должна была сказать хоть что-то, но у меня были готовы вырваться лишь рыдания, и мне пришлось приложить все усилия и внимание, чтобы удержать их внутри.

Но даже этого было недостаточно, когда он пальцами приподнял мой подбородок. Он произнес мое имя, и я увидела беспокойство в его взгляде. Слезы потоком полились из меня, как из переполненной чаши, и я не могла сдержать их, не могла правильно дышать, не могла все объяснить.

Он забрал у меня из рук переноску с Гамлетом и обвил рукой за плечи. А потом повел по практически такому же коридору, как и мой, в гостиную, которая была совершенно другой. Она была заполнена книгами: одни стояли на полках, другие стопками лежали на полу. Мебель была простой, немного современной, но не настолько новой, поэтому я не сразу решилась опуститься на подушки черного дивана, схватив белую подушку и прижав ее к груди. А потом Гаррик сел возле меня и забрал у меня из рук мягкую подушку, заменив ее собой. Он усадил меня к себе на колени, баюкая как ребенка, вытирая слезы, поглаживая по волосам и спине.