Великое колесо - Бейли Баррингтон Дж.. Страница 12

И хотя Маргарита Дом совсем не походил на крутых нравом солидных типов, создавших столетия назад структуру «Великого колеса», Скарну потребовалось взглянуть ему в лицо лишь несколько раз, чтобы понять, что между ним и легендарными учредителями всесильного синдиката было лишь одно кардинальное различие: как правило, те люди не испытывали почти наркотической зависимости от деятельности, которая принесла им богатство. А изборожденное бесчисленными резкими морщинами лицо и глубокие пристальные глаза Дома безошибочно подсказывали Скарну, что Маргарита принадлежит к заядлым игрокам. У Дома было волевое лицо: в нем не угадывалось ни тени слабости, отсутствовала боязнь проиграть, как у многих, читалось только одно стремление — победить любой ценой.

Откуда ни возьмись появился дворецкий и начал подавать завтрак — яйца всмятку, отбивные, кофе.

— Я слышал, вы обладаете необычными способностями, — как бы между делом обронил Дом. — Например, умеете заглядывать в высшую реальность и тому подобное. — Губы председателя «Великого колеса» искривились в напряженной улыбке — то ли нервной, то ли саркастической.

— Ваши сотрудники уверяют меня, будто всему виной галлюцинации, — отозвался Скарн.

— Они постоянно сводят все к иллюзиям. Но мы-то знаем, что дело гораздо сложнее, не так ли? В конце концов, все, что вы видели, не противоречит научным данным. Мы знаем, что материю непрерывно пронизывают волны — волны вероятности. Нам также известно, что ниже квантового уровня есть другой уровень — чистой случайности, где физические законы не действуют. Материальный мир, так сказать, опирается на него. Все это можно отыскать в Таро, не правда ли? — Дом сделал неуловимый жест, и в пальцах у него появилась игральная карта, которую он подал Скарну.

У Скарна слегка закружилась голова, когда он изучил карту. Это был номер десять — Колесо Фортуны — в традиционном исполнении: оно было укреплено на кораблях или понтонах, плывущих по воде.

— Несколько беглый, но точный символизм, — сказал Дом. — Напоминает содержание вашего первого видения, верно?

Председатель «Великого колеса» говорил правду. Изображение на карте казалось обычным и не вызывало особых эмоций — но только до того момента, когда сознание начинало постигать его глубинный смысл. Колесо олицетворяло шанс, проявляющийся в физической вселенной — в человеческой жизни, к примеру. Но колесо скользило по водам еще большей неопределенности — той самой, какую Скарн ощутил во время получения джекпота.

— Сразу в нескольких древних мифологиях вода символизирует основу мироздания, — продолжал Дом. — Поскольку вода жидкая и не имеет формы, древние считали, что она — самый подходящий символ для неопределенности. Согласно древнеиндийской мифологии, мир поддерживают животные, стоящие на спинах друг у друга. Самый нижний ярус стоит на черепахе, плывущей по безбрежному морю. Иногда вместо черепахи изображают рыбу, но опять же плывущую по морю хаоса. Очаровательно, не правда ли?

— Но не особенно научно. — Скарн отложил карту и по-1 пытался приступить к еде, хотя был совсем не голоден.

— А что вообще изучает наука? — Дом рассмеялся. — Не позволяйте нашим математикам сбить вас с толку. Боги обладают большим, нежели наука, величием. Но уму чисто научного склада не дано этого понять, верно? Такой ум в состоянии лишь заниматься вычислениями.

— Стало быть, вы верите в существование богов?

— Не персонифицированных богов, разумеется. Не как в реально существующие объекты.

Это был типичный ответ образованного человека — зачас-1тую прикрывавший веру в целый пантеон.

— Рад слышать, что вы не суеверны, — отозвался гость.

Дом снова взмахнул рукой, и в пальцах у него откуда ни возьмись появилась другая карта под номером ноль: Дурак.

— Разве я похож на нечто подобное?

— Нет.

Скарну стало не по себе. Он понимал, что собеседник пристально наблюдает за ним, что за его дружелюбием и гостеприимством кроется холодный расчет.

— У меня сложилось впечатление, будто я нужен вам для какого-то особого проекта, — набравшись духу, сказал Скарн.

— Для игры, — уточнил Дом, не сводя глаз с его лица. — Мы организуем новую, чрезвычайно важную игру.

— Кто играет?

Дом рассмеялся.

Скарн отодвинул тарелку:

— Председатель, возможно, вы поможете мне разгадать одну головоломку. В ту самую ночь, когда представители «Колеса» связались со мной, я сорвал джекпот на «грабителе». Так вот, я сделал простейшие подсчеты — шансы против выигрыша джекпота слишком высоки. Понимаете, к чему я клоню? Боги могут быть, как вы говорите, выше науки, но с какой стати богам проявлять интерес ко мне? Я вынужден прийти к выводу, что игральный автомат был предварительно настроен вашими людьми.

— Ни в коем случае. Что бы там ни произошло, выигрыш вы получили волею случая.

— Но такого просто не может быть!

Дом снова рассмеялся:

— В таком случае будем считать, что мы приносим жертвы Госпоже! Вам определенно везет. Да и мы все-таки привлекаем на службу самых лучших математиков.

Дом продолжал посмеиваться, Скарн предпочел хранить молчание. Конечно, председатель «Великого колеса» мог давать только замысловатые и завуалированные ответы — он и понятия не имел, что Скарн догадывается об уравнениях везения. Однако ответ Дома оказался для Скарна окончательным подтверждением того, что «Колесо» имело доступ к подобным уравнениям, до которых оставалось только добраться.

Скарн мог лишь гадать, кто оказался способен на столь грандиозный подвиг, как разработка таких уравнений. Уж не те ли люди, которые только что его допрашивали? И как такое вообще оказалось возможно — попытаться вычислить количество удачи, направленной на конкретного человека, дабы тот получил возможность выиграть один шанс из многих миллиардов?..

Пока дворецкий уносил столовые приборы и посуду, Дом достал новую колоду карт Таро и осведомился:

— Как насчет игры? Полагаю, вам ни разу не доводилось играть в каббалу…

Поговаривали, что в сознании игроков в каббалу с течением времени наступали необратимые перемены. Скарн, чей разум и без того был истощен недавним допросом, нашел карточное состязание с Домом столь же напряженным испытанием. Каббала требовала уникального сочетания арифметических способностей и интуиции, и потому рандоматику пришлось размышлять настолько быстро, охватывать мыслью такие пространства, что время от времени ему казалось, будто он под воздействием какого-то наркотика взлетел в воображаемую высь.

Возможно, награда в виде изменений в сознании доставалась только победителю. Дом, разумеется, победил в игре. Два часа спустя властелин «Великого колеса» откинулся на спинку кресла и, глядя перед собой остекленевшими глазами, начал посасывать мундштук, время от времени выпуская кольца дыма.

— Скарн, вы хорошо играете, — наконец проговорил он. — Когда-нибудь, возможно, вы сумеете победить и меня.

Скарн понял, что выдержал последнее испытание. Что бы ни задумывали люди из «Великого колеса», подумал рандоматик, он оправдал их надежды.

— И как вам понравилось? — поинтересовался Дом. — Это ведь ваша первая игра?

— Утомительно — но неплохо. Очень неплохо. Откровенно говоря, я даже не был уверен, смогу ли вообще играть в каббалу, — бросил Скарн, чувствуя себя выжатым как лимон.

Маргарита едва заметно кивнул:

— Умение играть отличает мужчин от юнцов как ничто другое. Если вы умеете играть в каббалу, считайте, что умеете все — это уже общепризнанный факт. Потому-то нам нужны такие, как вы. — Дом поднялся и, отодвинув стул, навис над рандоматиком точно скала: — Хочу показать вам кое-что. Идемте.

Скарн последовал за главой тайного общества. Путь лежал в подвальные помещения резиденции Дома. Вниз они спустились на лифте, а затем по длинной винтовой лестнице.

Возле подвальной стены стояла стеклянная емкость, наполненная то ли жидкостью, то ли тяжелым газом — чем именно, понять оказалось невозможно. От емкости отходили многочисленные трубки и шланги, рядом стояли внушительного вида гудящие приборы. Через несколько мгновений Скарн сообразил, что в емкости копошится нечто буровато-лилового цвета, напоминавшее очертаниями какую-то морскую гадину.