За любовь (СИ) - Раевская Полина "Lina Swon". Страница 20

Да, он выигрывал, но как?! Такой выкладки Алек видел у него только на самых серьезных матчах, сейчас же обычные товарищеские встречи, а он играет словно не на жизнь, а на смерть, громя противников в пух и прах! Даже как-то неловко становится, пахнет какой-то насмешкой и неуважением, девять- один, ну, куда к черту такой счет! Да бог с ним, с этим счетом! Фергюсона прежде всего волновало состояние игрока, проблемы проблемами, но он не позволит ему выкладываться до последней капли, чтобы к концу сезона, когда нужны все силы для более серьезных противников, он ели ноги волочил. Черта с два он это допустит! Пусть шлет его куда хочет, ругается, но он узнает, что творится с его лучшим игроком!

Сэр Алек был фанатом своего дела, а потому делал все, чтобы ничего не могло повлиять на высокие результаты его команды. Он душу вкладывал в своих бойцов, в отношения между ними, в них самих! Воспитывал их, учил, решал их проблемы, ругал, подстегивал, потому и был его клуб одним из самых титулованных в мире. А еще благодаря его любимцу, который никогда не говорил о своих проблемах, который был словно машина без эмоций! Беркет воплощал на поле в жизнь все мечты тренера. Такой игрок сам был мечтой любого тренера! И сейчас он хотел понять, что происходит с ним не только из-за футбола, но и потому что питал к нему самые, что не на есть отеческие чувства.

— Тренер, какие проблемы? Мы победили, радуйтесь! — устало ответил Маркус, зная что просто тянет время.

— Сынок, ты что уже совсем меня за идиота держишь?! Я что по-твоему десять лет с тобой возился, чтобы однажды ты меня вот так культурно послал?! — взорвался мужчина.

Маркус понимал, что он прав, но ему только этого не хватало для полного комплекта! Он и так дико устал, поэтому горел лишь одним желанием, чтобы от него все отстали. Этот постоянный контроль над своими мыслями так его вымотал, что он готов был на стену лезть. Под сдержанным и холодным с виду мужчиной кипели взрывные чувства и эмоции. Маркус сдерживал их, не выпуская их наружу и в свои мысли, только видимо, в борьбе с ними перешел все границы.

— Хорошо! Я тебя понял, не буду совать нос в твою жизнь! Да что ты вообще за человек такой, мать твою?! Мне пятьдесят, а я и то не так пресыщен жизнью как ты! Конечно у меня никогда не было ни твоего таланта, славы и почета, но все же! Ладно Маркус, я заткнусь, но ты отстранен от игры с Тоттенхемом! Приведи в порядок свои дела за эту неделю, не знаю что там у тебя, но на поле мне нужен Беркет — машина, а не Беркет, пытающийся утопить проблемы в игре! Я все сказал! Завтра чтоб я не видел тебя на тренировке!

С этими словами мужчина развернулся и пошел прочь, а Маркус с изумлением смотрел ему вслед. «Твою мать, охренеть!». А потом накатила такая волна злости, что казалось, сметет все на своем пути.

— Сука! — процедил в ярости Маркус, ударяя со всей силы по стене кулаком, он не чувствовал боль в сбитых казанках, гнев был лучшим обезболивающим. Он метался по коридору, словно пойманный тигр.

И что ему теперь делать?! Он же с ума сойдет, он же сдохнет если не будет тренироваться, мысли сожрут его в первый же день! Маркус знал, что все будет именно так, весь месяц он сдерживал этого зверя. Тридцать гребанных дней он боролся сам собой, выматывая себя, выжимая из себя все соки, выжигая эмоции тренировками, зваными вечерами, постоянным нахождение в обществе. Он посещал любое значимое событие, конечно с соблюдением спортивного режима, что очень мешало забыться окончательно. А сейчас, что ему сейчас делать?!

Прислонившись к холодной стене разгоряченным телом, он устало закрыл глаза. Ведь жил же он как-то первые две недели. Жил, но как?! И что больше всего раздражало, поражало и приводило его в замешательство, так это вопрос — как могла эта неприметная девчонка, так въесться ему под кожу! Какого вообще хрена? Это же идиотизм полнейший! Наверно, ему стоило ее трахнуть и дело с концом! Черт, что за бред в его голове!

Когда он вернулся в середине июля в Лондон, его оккупировали журналисты, знакомые, партнеры, родные — все хотели знать, что произошло! Маркус был рад, он был в эпицентре жизни, а потому времени и сил не оставалось не на что более. При таком напряженном графике его совесть все же продолжала напоминать о себе по ночам, но он яростно душил ее, засовывая в самые потаенные глубины. Что в конце концов он сделал?! Разве он ей что-то обещал?! Только эти рассуждения ни черта не помогали! Все внутри орало, что да, мать твою, сделал! Унизил, обманул в лучших чувствах потрясающую девушку, еще совсем девчонку! Именно это и рвало. Одно дело сменить одну шлюшку на другую, другое — плюнуть на искренние чувства, на хорошую во всех смыслах девушку. Здесь даже его цинизм давал трещину. Он не совсем еще скотина, чтобы не чувствовать разницу.

Эту колоссальную разницу он ощутил, пока был на Бали с Лорен! Все было не так! Папарацци снимали каждый их шаг, Лорен была на седьмом небе от такого пристального внимания. Маркус с интересом наблюдал, куда она взлетела в своих мыслях, он был уверен, что Мейсон уже распланировала их свадьбу. Совсем обнаглев, она заявила прессе, что в Россию он прилетел ради нее, чем вывела его настолько, что он чуть не послал ее к чертям, но сдержался — пусть потешится дура! Ему было плевать, женится он не собирался, на ней однозначно! Единственно, чем беспокоила его эта ситуация, что там далеко нежная девочка все поймет и почувствует себя еще больше вываленной в грязи, потому что получается он приехал к своей девушке, а по вечерам мило коротал время с ней. Ему не хотелось, чтобы Аня разочаровалась еще больше. Ему было жаль девчонку, хотелось, чтобы она никогда этого не узнала!

Он сам не понимал своих эмоций к этой девушке, но как не странно она беспокоила его мысли. Хотя кому он врет! Она не просто беспокоила его! Она была везде! Утром, в обед, вечером, ночью, во сне и наяву! Он пытался найти ее в Лорен. Все две недели он смотрел и каждый взгляд был постоянным сравнением, смотрел, слушал, чувствуя раздражение и какое-то разочарование, потому что контраст был разительный — в разговорах не было не той теплоты, ни юмора, ни душевности. В конечном счете диалог превращался в ее монолог о деньгах, сплетнях, сексе, Маркус лишь делал вид, что слушает. Смех был наигранным и громким, даже он являлся уловкой, нацеленной на соблазнение, но у него он вызывал только раздражение. У Маркуса за долгие годы выработался иммунитет на все эти женские штучки, они его только забавляли. Секс с Лорен не удовлетворял больше, а навеивал скуку, каждое прикосновение вызывало разочарование-грудь слишком большая, ноги не такие длинные, кожа слишком мягкая, стоны слишком громкие. Это уже был не просто секс, это было извращенное совокупление с элементами бдмс, но кажется Мейсон не была против. После Маркус без сил падал и засыпал, чтобы проснуться от прикосновений ласкающих, но таких нежеланных губ, опять же не таких пухлых и не таких мягких, чтобы встретить не голубой, а серый блеск глаз. Чтобы вдохнуть удушливый запах ванили, вместо едва уловимого аромата жасмина, чтобы прикоснуться к жестким платиновым локонам, вместо мягких, переливающихся золотистыми бликами. Проснуться, чтобы желать больше всего уснуть вновь. Тупое, непонятное состояние, раздражающее и порой вызывающее смех у Маркуса — уж не влюбился ли он в девчушку?! От этой мысли ему становилось весело- в воздержание есть определенная польза! Только вот с каждым днем он все больше выматывался от мыслей, от сравнений, от Лорен, от отвращения. И в последний день произошел взрыв!

— Маркус, дорогой, я хочу пригласить тебя в Лос-Анжелес, в наш родовой особняк! Познакомить с родными! — начала Лорен, когда они загорали на яхте. Маркус почти заснул, разморенный солнцем, а потому не совсем понимал, о чем она говорит. Но Лорен была настойчива;

— Ну, что скажешь?

Он не поднимая головы, безразлично спросил:

— Это намек дорогая?

— Нет, это просто приглашение! — решила разрядить обстановку Лорен, но он знал чего она добивается.